Декан повернулся и вышел. Его мантия зловеще развевалась. Преподаватели уныло переглянулись. Похоже, Декан развернется не на шутку. Как бы он не устроил заваруху, перед которой поблекнут все затеи Ректора.
Тишину нарушил Капеллан. — Должен сказать, — закричал он, — сегодня Шеф-повар превзошел себя. Отменное суфле.
«Роллс-ройс» сэра Кошкарта нарочно дожидался Декана не где-нибудь, а у главных ворот. Декан закутался в широченное пальто, надел свою самую черную шляпу и проследовал мимо сторожки привратника.
Кухмистер услужливо открыл дверь автомобиля.
— Добрый вечер. Кухмистер.
— Добрый вечер, сэр, — почтительно пробормотал Кухмистер.
Декан забрался на сиденье, и машина тронулась, замесили слякоть колеса. Декан сидел в глубине лимузина и смотрел на вихри снежных хлопьев, кружащие за окном, на прохожих, склоняющихся навстречу ураганному ветру. Ему было тепло и приятно, он не испытывал той тревоги, которую Ректор пытался разогнать чтением Бентама. Такую суровую холодную погоду он уважал. Река разбушевалась, ветер не знает удержу. В такую погоду особенно отчетливо проявляется неравенство, к которому он привык с малолетства, — разделение на богатых и бедных, хороших и плохих, благополучие и нищету. Он так старается сохранить это многообразие. А сэр Богдер со своей любовью к бездушной уравниловке норовит все привести к одному знаменателю. «Старые устои меняться будут, — бормотал про себя Декан, — но чертовски медленно. Уж я об этом позабочусь».
***
Кухмистер вернулся в сторожку.
— Пойду поужинаю, — сказал он своему помощнику и поплелся через двор на кухню. Спустился по каменной лестнице в буфетную, где Шеф-повар уже накрыл стол на двоих. Было жарко и, перед тем как сесть. Кухмистер снял пальто.
— Говорят, опять снег, — сказал Шеф-повар и занял место за столом. Кухмистер подождал, пока молодой официант с широко разинутым ртом принес блюда и сообщил:
— Декан поехал навестить генерала.
— Да ну! — удивился Шеф-повар, накладывая себе остатки браконьерски пойманного лосося.
— Сегодня заседание Совета было, — продолжал Кухмистер.
— Я тоже слыхал.
Кухмистер покачал головой.
— Знал бы ты, что затеял Ректор, — сказал он. — У тебя от этих затей волосы дыбом встанут.
— Так я и думал, мистер Кухмистер.
— Все гораздо хуже, чем я ожидал. Шеф, намного хуже, — перед тем как продолжить, Кухмистер глотнул вина. — Самообслуживание в столовой, — сказал он мрачно. Шеф-повар отложил в сторону нож с вилкой.
— Ну это уж дудки! — прорычал он.
— Правда-правда. Самообслуживание в столовой. — Через мой труп, — отрезал Шеф-повар. — Только через мой труп, черт меня подери.
— А еще и бабья в колледж наведут.
— Что? Женщины в колледже?
— Точно. Женщины в колледже.
— Чудовищно, мистер Кухмистер, чудовищно.
— Еще бы не чудовищно. Чудовищно и безнравственно. Скверно это. Шеф, одно слово — срамота.
— Надо же, самообслуживание, — бормотал Шеф-повар. — Дожили. Как вспомнишь, сколько лет я Шеф-поваром в колледже, сколько обедов я им приготовил, — и вдруг такое свинство. Что они о себе думают? Да у них права такого нет.
— Они ни при чем, — сказал Кухмистер. — Это он воду мутит.
— А они куда смотрят? Совет все-таки. Скажут «нет» — тут его затеям и конец.
— Не могут. Он угрожает уйти в отставку, если не согласятся.
— Так ну и пусть. Скатертью дорожка.
— Он пригрозил написать в газеты и растрезвонить, что они продают дипломы, — сказал Кухмистер.
Шеф-повар посмотрел на него с тревогой.
— Выходит, ему известно о ваших…
— Не знаю, что ему там известно. Но про моих-то он вряд ли знает. Видно, он имеет в виду, что в колледж принимают тех, у кого кошельки набиты.
— Кого хотим, того и принимаем, — возмутился Шеф-повар. — Это наш колледж, а не чей-нибудь там.
— Он смотрит по-другому на дело, — сказал Кухмистер. — А если они заупрямятся, он их ославит на всю страну. Они и согласились.
— А что Декан? Неужели стерпел?
— Сказал, нужно выиграть время, прикинуться, будто согласны. Сейчас к генералу поехал. Они что-нибудь да придумают.
Кухмистер допил вино и улыбнулся своим мыслям.
— Не на тех напал, — приободрился он.
— Это ему не губошлепы в парламенте. Трепачи — вот они кто. Думают, что стоит слово сказать, и завтра нате, все готово. Ни черта не умеют, только болтать горазды. Им терять нечего. Другое дело — Декан. Они с генералом — да они от него мокрого места не оставят. Вот увидишь.
Он многозначительно улыбнулся и подмигнул здоровым глазом. Шеф-повар угрюмо пощипывал виноград.
— Это как же? — полюбопытствовал он.
— Будут грязь искать, — ответил Кухмистер. — Искать грязь в его прошлом, так Декан сказал.
— Грязь? Какую-грязь?
— Женщин, — ответил Кухмистер.
— А-а, — догадался Шеф-повар, — дурных женщин.
— Именно, Шеф, и деньги в придачу.
Шеф-повар сдвинул колпак на затылок.
— А когда он был студентом, деньжата у него водились? Кажется, нет.
— Нет, — ответил Кухмистер, — не водились.
— А теперь он богат.
— Женился на деньгах, — объяснил Кухмистер. — Легкие денежки. Денежки леди Мэри. Вот каков фрукт, этот сэр Богдер.
— Костлявая бабенка. Мне эти костлявые как-то не того. Я люблю помясистей. У него, поди, и любовница имеется.
Кухмистер с сомнением покачал головой.
— У этого — нет. Пороху не хватит.
— Так вы думаете, они ничего не найдут? — Найдут. Не одно, так другое. Но прищучить его чем-нибудь надо. Влиятельные друзья у колледжа есть. Декан сказал. Их и пустят в дело.
— И чем скорее, тем лучше. Делать мне нечего — заправлять столовой самообслуживания, да еще терпеть здесь бабье, — сказал Шеф-повар. Кухмистер встал из-за стола и надел пальто.
— Декан не допустит, — пообещал он и пошел вверх по лестнице к выходу. Дул ветер, и ступеньки засыпало хлопьями снега. Кухмистер поднял воротник.
— Не имеет он права менять порядки, — проворчал он под нос и вышел на ночной воздух.
***
Декан и сэр Кошкарт сидели в библиотеке Кофт-Касла. Рядом на столике стоял полупустой графин с бренди. Они с горечью вспоминали о былом величии.
— Погибла Англия. А все проклятые социалисты, — ворчал сэр Кошкарт. — Превратили страну в благотворительное общество. Видать, думают, что можно управлять нацией благими намерениями. Черта лысого. Дисциплина — вот что стране нужно. И хорошая порция безработицы, чтобы привести в чувство рабочий класс.
— В наши дни это, кажется, не помогает, — вздохнул Декан. — Вот в былые времена депрессия, по-видимому, оказывала благотворное влияние.
— Пособие по безработице всему виной. Иной раз безработный получает больше, чем работающий. Гнилая система. Поморить бы их хорошенько голодом — все бы и пошло на лад.
— На это можно возразить, что пострадают и женщины и дети.
— Подумаешь, — отмахнулся генерал. — Голодная женщина больше возбуждает. Помню, видел я одну картину. Сидит за столом куча парней, ждут обеда. Тут заходит хозяйка и снимает крышку с блюда. Их как пришпорило! Толковая женщина. Превосходное полотно. Еще бренди?
— Большое спасибо, — сказал Декан, подставляя бокал.
— Беда в том, что этот ваш Богдер Эванс из бедных, — продолжал сэр Кошкарт, когда стаканы были снова наполнены. — Откуда ему знать, что такое настоящий мужчина. Он же не из старого дворянского рода. Вожак из него никакой. Нужно пожить с животными, чтобы понимать людей, рабочих людей. Их надо дрессировать хорошенько. Не слушаются — драть, слушаются — погладить по головке. А забивать им голову разными идеями не дело: не в коня корм. Всякое там образование — бредни и все тут.
— Вполне согласен, — сказал Декан. — Одна из величайших ошибок нашего века — это то, что людям дают образование выше, чем они того заслуживают согласно своему общественному положению. Образованная элита — вот что нужно стране. Что она фактически и имела в течение последних трех столетий.
