Исаак пошёл первым. Вблизи мост казался весьма ненадежным, и будь выбор, Мортон никогда бы не пошёл бы по такому, или пошёл, но без вещей. Двигался он очень осторожно, постоянно проверяя правильность следующего шага. От слишком резкого шага кусок коры отделился от ствола, и, громко ударившись о воду, поплыл дальше. Студент вздрогнул и постарался пройти как можно быстрее. На середине он чуть было не потерял равновесие, но быстро сориентировался и прыгнул на толстую ветку, заскрипевшую от его веса, и прыжками добрался до противоположного берега. После него пошёл Данталион. Переход занял минут пять-Хьюбер спокойно соскочил у начала корней, мягко приземлившись и не разбудив Ситри. В ожидании студент и граф решили присесть. Гильгамеш почти весь путь преодолел быстыми прыжками, и помахал рукой Уильяму, уже залезшему на дерево. Он попробовал пойти, пошатнулся и перешёл на бег. В конце он спрыгнул, выпрямился и осмотрелся.
Противоположный берег не вызвал тёплых чувств, хотя выглядел как на пейзажах великих художников: серые ветви, длинные тени и неприглядная сейчас земля. Даже вяз, по которому они перебрались, был предпочтительнее.
Теперь путь их лежал через залитые солнцем тропинки, проложенные неизвестно кем. Деревья-вязы здесь росли довольно редко, кое-где попадалась их поросль и кусты-дикий шиповник стелился по земле, что для него было весьма странным. Валежника не было. Щебет птиц был особенно слышен-как и стук дятла по коре. «Козодои были вчера-с содроганьем вспомнил знакомца Данталиона, -а сегодня дятлы. Прелесть.»
Солнце, скрытое белыми тучами, обещало хорошую погоду. Земля под ногами шуршала листьями, покачивалась листва. Где-то мелькали рыже-серыми лентами белки, тихо стуча по коре. Первые полчаса наблюдать за ними было даже интересно, но потом мысли о безнадежности их попыток, о болящих ногах и спинах. Хорошо, что насекомых не было-о них у Данталиона и Гильгамеша были самые неприятные воспоминания. Спотыкались всё чаще, и только Аллингем выглядел относительно весёлым на фоне остальных-те шли, глядя на землю. Буковый лес сменился дубравой, путники устали и решили отдохнуть-развели костерок под деревом, заварили чай. Уильям достал из ненавистного рюкзака печенье. После Ситри плечи, спина и ноги непривычно болели.
-Наш долгий путь скоро прекратится, если лес не изменится и местность останется той же. Опушки мы достигнем через день пути, если будем идти в том же темпе. Но- еда заканчивается, силы тоже. На охоту нужно время
-Почему нас, представителей четырёх благородных семейств, никто не ищет?
-Потому что найти не могут. Если подумать, то выходит, что людей здесь стало ещё больше.
-Выходит… Ситри, а очередное перемещение когда?
-Не знаю-всегда, когда Михаила долго нет, оно ведёт себя так.
-Это кто?- у всех были причины для любопытства.
-Создатель заклинания и наш временный опекун-он говорил так. Он скоро должен вернуться!-поедая очередное печенье, он указал рукой на небо. Смысл этого действия для остальных покрыт тайной. Спрашивать о чём-то другом казалось бестолковой идеей. Данталион спал, сидя на корнях и опираясь на ствол. Гильгамеш курил, глядя на будущий путь, а студенты лежали на палатке. Когда костёр догорел, они двинулись дальше.
Под вечер путешественники остановились с почти осязаемым облегчением-сбросили рюкзаки и палатку, долго спорили о роли костерового. Дрова, которые принесли студенты, были полусырыми, и приготовить ужин на таком огне казалось сложной задачей. Пока костёр разгорался, Гил отправился ставить палатку, а Данталион решил было осмотреть рану, но Ситри настоял на приготовлении еды. Уильям и Исаак, что-то обсуждая (проклиная наставника), натягивали веревку. Раздался далёкий волчий вой. Гильгамеш положил ружье поближе, кидая другое Хьюберу. Ужин получился не слишком вкусный, но они от любого не отказались бы. Перевязывать и промывать рану было решено завтра, если у Ситри не поднимется температура. При этих словах Данталион помог добраться Картрайту до палатки под смешки лучшего друга, там расстелил спальник и уснул. Чуть позже, слыша разговор у костра, Ситри лёг Данталиону на грудь и тихо сказал: «Он ищет».
========== Глава 11 ==========
Данталион не мог уснуть. Причин, не дающих ему наконец видеть сны, было немало: мерный храп лучшего друга, духота и теснота, тихое бормотание Исаака сквозь сон, его смех, кажущийся особенно страшным ночью в глухом лесу, собственные мысли, возникающие из ниоткуда и никак не желающие уходить. Ситри наконец успокоился и не вертелся, пытаясь устроится на нём. Его последние слова не давали покоя, и Хьюбер сдержанно ругал его про себя.
Становилось холоднее-близился рассвет. Граф прикрыл глаза, представляя свои муки днём-тащиться через первобытные зеленые горы он устал, и хотел теперь отдыха. В прошлые ночи ему приходилось успокаивать Ситри, говорить, что все хорошо, ощущая себя клиническим идиотом вместе с Гильгамешем, которого слушать раненый не желал, и продолжал пржиматься к Данталиону под еле сдерживаемый смех Аллингема.
Уже несколько часов верх палатки не менялся-надежды графа на хоть какое-то развлечение были напрасны. Он посчитал складки на ткани, вспомнил алгебру и вдоволь поиздевался над своими расчетными данными, увлекся новыми теориями; он уже засыпал.
Минут через десять поднялся, зевая, Аллингем. Старательно запоминая позы спящих, он вытащил коньяк, накинул куртку и осторожно вылез из палатки. Сразу стало холодно. Привычно подбирая дрова и поджигая их, Гильгамеш осматривался. Ночью их полянку посетила лиса-отпечаток лапы был виден у кострища. Явно не волк-следы хищника были одиночными. Ещё, кажется, куница. И зачем они страдали с веревкой?..
Бросив разглядывать землю, человек прислушался к зелёному морю-судя по шуму, наверху было весьма ветрено и птицы тревожно щебетали.
Костёр разгорелся и Гил наконец смог согреться. В куртке Данталиона, которую он случайно взял, обнаружился запас табака и чая. Мысленно надеясь на чай с табачным ароматом, Аллингем поставил котелок с водой, в которую насыпал заварки. Одиночество располагает к размышлениям, и охотник вскоре погряз в раздумьях об их дальнейшей судьбе. Запасов осталось немного, и становилось всё холоднее. Идти ещё довольно долго при условии постоянного пространства. И кто ищет нынешний груз его друга? Конечно, создатель их ловушки. Кулаки зачесались, и Гильгамеш тоскливо вздохнул, зачерпывая кружкой чайно-табачное варево, запах которого был непередаваем. Коньяк сделал напиток вкуснее, и спустя две кружки их ситуация уже не казалась такой отчаянной. «Всегда можно ограбить запасливых зверьков, -размышлял Гил, -особенно с таким составом».
Из палатки, позевывая, вылез Уильям. Он сразу направился к костру и присел рядом:
-На завтрак опять овсянка? На сколько её хватит?
-О, её всегда хватает надолго. Хотя, удивительно, что мы с таким составом ещё не на подножном корме.
-Вы очень торопились, верно? И взяли первое, что попалось под руку?
-Ну, почти.-Гильгамеш вздрагнул от воспоминаний из детства. Разговор пока окончился, и он ушел за противной кашей.
Ветер унялся, деревья перестали скрипеть и ронять кусочки мха с лишайником. Лес словно успокоился.
Твининг с тихой ненавистью провожал взглядом Гила, выливающего остатки чая и направляющего Уильяма в очередной раз за водой. Пока представитель достойнейшей фамилии занимался поручением, охотник спрятал бутылку янтарной жидкости в карман и пошел будить остальных.
