Подумав, Аллингем налил чай и добавил туда бальзам. Хьюбер уже привык к тому, что этот безумный тащит самые неподходящие вещи в самые неподходящие для них места, а лица студентов не смог бы написать никакой художник. Немного нервно смеясь, Гил предложил кружку Ситри( именно по этому имени обращался к нему Хьюбер в попытках успокоить). Маги понятливо опустили руки. Трясясь как в лихорадке, дрожащими руками он взял кружку. При попытке отхлебнуть он чуть не выронил её, но Данталион прижал его ладони к кружке и поднес к губам. Странный парень быстро выпил предложенное и сморщился-ему явно ничего подобного пробовать не приходилось, однако он попросил ещё. После второй ему явно захотелось спать. Алкоголь притуплял боль, и скоро он заснул в спальном мешке под своей шкурой единственной палатке. Ему повезло: граф немного промахнулся и его только задело, дробь не ушла слишком глубоко.

Только после его мнимого исчезновения походники налили выпить и себе:

-И с-сколько нам ещё идти так? Вы говорили о реке, что дальше?- шепотом спросил Мортон, стараясь нарушить давящую тишину. В наступившей тьме привычно шумел лес.

-Там полоса лесов, не понять, насколько широкая. А здесь-Гильгамеш повел рукой, показывая,-не понять. До реки идти недалеко. С раненым мы пойдём медленнее. Кто пристрелил, тому и нести.

-Зато он может ответить, что с этой могилой не так. Особенно о меняющейся топографии. –Данталион зевнул и ушел в палатку. Гильгамеш что-то коротко сообщил ему, едва увернулся от локтя и вернулся к теплу костра. Поднял пустую бутылку, не глядя кинул её в костёр и ушёл проверять натянутость верёвки. Она показалось ему недостаточной, но, скрипя зубами и напрягая каждую мышцу своего тела в течение трёх минут, он ничего не исправил. Аллингем махнул рукой и приблизился к костру, грея руки.

-Что вы ему сказали? -зевая, спросил Исаак. Уильям разглядывал звёзды, спрашивая себя о причинах нахождения здесь.

-Хирург из него так себе. Ну, ещё что ему предстоит разделить спальник с Ситри-все остальные заняты, а в появлении лишнего груза виноват он. Учитывая, что попал наш общий кормилец ему в ребра, всё не так грустно, как могло бы быть.

-Это почему же? Спирт вовсе не такой уж хороший антисептик, особенно разбавленный. Придется перевязывать-а пока мы будем варить бинты, его рана будет открыта.

-Люди выживали с такими ранами и вовсе без лечения, Уильям. Тут главное хотеть жить. –Мортон смотрел на плавящуюся бутылку.-К тому же, полоса леса может быть совсем узкой.

-Идите лучше спать, дети. А я скоро приду.

«Дети» специально продолжили сидеть, а Гильгамеш достал сигарету, сунул на секунду в огонь и скоро затянулся, выдыхая серый дымок. Мортон и Твининг спорили сначала о вопросах, которые зададут Ситри завтра, потом о учёбе и магии. Гильгамеш неосознанно навострил уши. Начали они с, видимого, сотого обсуждения системы леса. О том, что их мучитель делится на сектора, иногда меняющиеся местами, он догадался ранее, но вот цель… Если предположить, что Ситри-человек, и с рождения живет здесь, то явно не в одиночестве. Значит, его соплеменники будут искать его, а у них могут оказаться лекарства и еда. В подробностях обсудив малейшие детали такой вероятности в течение двух сигарет, они перешли к «потустороннему» происхождению Ситри, но увы, тот явно был материален. На этом их уже не тихий разговор перешёл в весьма громкую стадию, и Гилу пришлось прикрикнуть на них. Спать расхотелось, и разговор незаметно затянул его. Он самозабвенно рассказывал о легендах народов посещенных стран, слушая в ответ советы по управлению магией. Костёр догорал, выбрасывая в посвежевший воздух искры.

Заключением стало общее решение поспать, а между тем для сна осталось мало времени. Кое-как расположившись в палатке по спальникам, они быстро заснули. Звёзды ярко сияли на безоблачном небе, ночные звери тихо шумели, создавая в воображении суету родного дома.

Утро настало быстро, и они были вынуждены торопиться: больше времени будет для ходьбы, от которой ужасно ныли ноги. Приготовили поесть(когда уже закончится эта каша!), Данталион разбудил Ситри, и тот, морщась от боли в спине и голове, с недовольной миной оперся о его руку, а Хьюбер поддерживал его за талию. Они довольно долго шли до бревна, где уже поевший Гил отдал свою тарелку и ложку подопечному графа, предварительно положив туда немного каши. Аккуратно протянул руку и взял тарелку. В том, как он принял еду, как ел и держал себя можно было судить о истинно аристократической манере держать себя. Откуда она появилась, никто не смог предположить, но в его положении это было невыгодным распределением сил.

Студенты проснулись раньше, удивляясь раннему пробуждению и тому, что они смогли поместиться в палатке. Правда, было довольно тесно: Ситри положили на грудь Данталиона, Аллинегм спал сидя, вытягивая ноги практически до Уильяма, задевая Исаака. Разжигать костёр, искать еду, стараясь не разбудить остальных своей суетой… Сварили они неповторимый шедевр, как выразился Гильгамеш, не в силах вынести аромат единственного в своем роде блюда. Приготовленную еду с натяжкой назвали «съедобной», и дружно решили, что овсянка – вполне хороший завтрак.

Житель леса отставил тарелку спустя ложки три. Его будущий носильщик пододвинул её к остальной посуде, весело кивая найденышам на котёл. Гильгамеш со присвистом раскладывал вещи Данталиона по рюкзакам. Удовлетворённо осмотрев и сравнив оба рюкзака по массе, он пошёл складывать спальники и палатку. Хьюбер было присел около костра, мечая о минутке безделья, но невольно обратил внимание на своего пациента. Тот сидел, стараясь расслабиться, всё равно сжимая плечи словно от холода. В попытках его отвлечь за неимением лучшего средства граф решил поговорить, но Ситри отвечал кратко, сквозь зубы, трясясь от боли. Данталион узнал, что его фамилия Картрайт, смутно знакомая ему, а так же то, что до его дома они могут и не добраться-слишком далеко. Да, части территорий могут меняться местами.

-И твой конь,- хмуро продолжил Картрайт- пришёл как, да, именно, призрак. Сам нашёл этих магов, сам провёл тебя.

-А я надеялся, что он жив. Что с лесом? Мы можем из него выбраться?

-Если он не изменится и без меня, да. Но лес, его заклятие, оно непостоянно. Оно защищает нас и не вредит.

-Вас много?

-Не знаю.

Во время их разговора пришли Исаак и Уильям, сопровождаемые громом железной посуды. Они сели рядом с Данталионом и слушали разговор. Их позвал Гильгамеш, и им пришлось отойти, а Данталион услышал тихое: «Помоги, больно, больно…». Он положил кисть на сжатые кулаки Ситри. Тот посмотрел недоверчиво и постарался разжать ладони. Хьюбер улыбнулся и ушёл сматывать натянутую вокруг лагеря верёвку. В это время к Картрайту подошёл Гил, но осмотреть рану Ситри ему не дал, позволяя только оценить состояние бинтов. «А что там, посмотрим вечером»- Гильгаме затушил костёр водой, посмотрел на студентов, одному из которых предстояло тащить палатку, а другому-рюкзак Данталиона, предвкушая будущее представление.

Моток веревки Данталион положил в рюкзак Гила. Маги уже напрвились по указанному направлению к реке. Хьюбер присел, Ситри обнял его за шею, шипя как рассерженный кот, сжимая коленями ребра графа. Вздохнув, тот прихватил ноги под коленями посильнее и встал. Практически сразу Картрайт положил голову на плечо, и пока Данталион догонял остальных, старался заснуть. Гильгамеш понятливо пропустил их чуть вперёд, замыкая таким образом шествие. Согласно наблюдениям, за бором виднелся пустырь, где росли вместе сосны с берёзами. Под ногами была жухлая трава, хоть и немного скользкая, но плохо скрывающая кое-где полусгнившие стволы упавших деревьев. Должно было, этот берег был очень красив летом, наверняка взгяд бы цеплялся за множество полевых цветов, замечал подлые поросли крапивы и иногда пробегающих мышей, но теперь это место нагоняло уныние. Справа темнел мост, или, вернее, переправа через реку-давным-давно упавший от старости вяз.