– Гарри, не говори так, – испуганно сказала Лилия, понимая, что зря вообще сказала о том, что бросилась бы в море.

– А теперь скажи – стало бы лучше, если бы ты прыгнула в воду?

– Ну, конечно же, нет, – быстро ответила она, показывая Гарри всем видом, что она поняла свою ошибку.

– Я говорю это к тому, Лилия, что на нашем жизненном пути, дай бог, будет еще множество путешествий и произойти может самое непредвиденное и опасное… – Тут он сделал некоторую паузу, после которой продолжил: – Поэтому я прошу тебя о полном самообладании в любой ситуации, пусть даже самой тяжелой! Пообещай мне, что, если мне придется в будущем поспешить кому-то на помощь, ты не станешь впадать в отчаяние и не предпримешь ничего такого, о чем впоследствии придется сожалеть!

Лилия не отвечала. Она не могла пообещать, что не станет спасать мужа, когда в этом, по ее мнению, будет необходимость.

– Я понимаю, что в ряде случаев мне, возможно, потребуется помощь, – продолжал настаивать Гарри, – но ты должна пообещать, что правильно взвесишь свой поступок и не станешь делать глупости. Ты, при необходимости, должна помочь мне, а не спасать. В случае с матросом помощь, которая спасла нам жизнь, – это незамедлительный разворот корабля и стремительность, с которой нас нашли по сигналу моего маячка. Представь теперь, что вся команда прыгнула бы нас спасать! Погибли бы все! Не прыгнуть за борт за мной и матросом – это не трусость и не слабость, это оправданный, трезвый и единственно верный способ, благодаря которому нам удалость спастись.

Лилия продолжала молчать. В ее сознании происходила борьба нравственности и долга перед мужем с целесообразностью и холодным расчетом.

– Я не сойду с этого места, Лилия, пока не получу ответ, единственный ответ, который я хочу сейчас услышать! – более настойчиво и уже совершенно серьезно сказал Гарри.

Наконец, действительно осознав, что Гарри прав, она ответила:

– Я обещаю тебе, Гарри, что сделаю то, о чем ты просишь, – покорно, но с полной ответственностью сказала она.

– Я верю в твои слова, Лилия, и знай, что я надеюсь на тебя. – Сказав это, Гарри обнял ее, и они продолжили любоваться далью, стараясь как можно скорее увидеть родные края.

Несколько часов спустя, после обеда, Смиты по-прежнему находились на палубе, наслаждаясь солнечными лучами и свежим воздухом, наполняющими их сердца сладкой безмятежностью, когда тело полно силы, а душа спокойствия. Они сидели в удобных креслах, расположенных вокруг стола, на носу корабля. Это было самое потрясающее место для наблюдателя, и каждый на корабле, кто в данный момент не был занят делами, стремился сюда, где можно было насладиться простором и чувством полной свободы. Все было видно на десятки километров вокруг, ничего не могло ускользнуть от глаз путешественников, оглядывающих далекую перспективу. Хоть в океане на многие десятки и сотни миль нет ничего, кроме воды и неба, на что бы еще мог упасть взгляд, но именно этой картиной, меняющейся с каждой секундой благодаря течению воды и игре солнечных лучей, извлекающих из океана палитру цветов от глубокого синего в полдень до багрового на закате, с наслаждением любуется каждый морской путешественник. Легкий соленый ветер гладил загорелые лица супругов, словно желая ублажить их своей нежностью.

На столике, за которым сидели супруги, стояла открытая бутылка шампанского, часть содержимого которой пузырилась в бокале, искрящемся в веселых солнечных бликах в руке Лилии, и бутылка рома любимой марки Гарри.

Гарри налил в стакан немного рома и отхлебнул его.

– Странное ощущение… – тихо сказал Гарри, затянувшись ароматным табаком, которым он несколько минут назад набил трубку.

– О чем ты? – спросила Лилия, посмотрев на мужа в тот момент, когда он произнес свои слова: она уловила его устремленный в бесконечность взгляд – у Гарри иногда так непроизвольно получалось, когда он погружался в свои мысли.

Гарри не ответил. Он молчал – это еще одна особенность такого погружения в себя, он мог несколько секунд не отвлекаться, когда его звали, он совершенно не замечал ничего и никого вокруг.

– Гаааррриииии, – протянула Лилия, нежно улыбаясь, любуясь глубокой задумчивостью своего мужа.

– Да, – коротко ответил он, выйдя из своего состояния.

– О чем думал, родной? – поинтересовалась Лилия. – Снова еле тебя дозвалась.

Гарри улыбнулся, он понял, о чем она говорит.

– Ты что-то спросила? – поинтересовался он.

– Спросила, а ты снова был где-то далеко в своих мыслях, – сказала Лилия.

– И что же ты спросила? – легкой улыбкой закончился вопрос Гарри.

– Ты сказал «странно», а я спросила, что странно, – стала объяснять она. – Ты не ответил, так как снова летал в своих мыслях в неизвестных далях, – улыбнулась Лилия, сделав глоток шампанского.

– Ах, это, – улыбнулся Гарри и сказал: – Странно то, как часто хочется человеку меняться, но перемены зачастую – это возврат к прежнему. Вот, к примеру, мы давно не были дома, многое повидали, многому научились, но теперь нам хочется домой, в родные края, к родителям, чтобы, насладившись всем этим, снова спустя время мечтать о том, чтобы отправиться в дальние и опасные путешествия. Нас тянет сначала в одну сторону, потом в противоположную. Сегодня хочется покоя, а завтра уже приключений, после которых снова захочется покоя.

– Это естественно, Гарри, – сказала Лилия, сделав глоток шампанского. – Мы хотим чего-то, а когда получаем это, то желание меняется и хочется уже чего-то другого. Нельзя же все время хотеть одного и того же.

– Тогда, судя этой логике… – Гарри сделал паузу и отпил ром из стакана, после чего наигранно и ехидно добавил: – Я полюбил тебя, и теперь наступило время, когда я должен полюбить другую?

– О чем это ты?! – удивилась и даже рассердилась Лилия, уставившись на своего мужа.

– Вот видишь, милая, как часто идеи оказываются вредными, хотя они кажутся такими разумными и естественными, – сказал Гарри. – Мне нужна ты, и только ты! И в этом не будет никаких перемен! Для меня существуешь только ты.

– Надеюсь, – ответила Лилия, в глазах которой блеснули искры.

Гарри уловил этот взгляд жены, отчего она показалась ему еще милее. Он улыбнулся и ответил:

– Лилия, ты единственная женщина в моей жизни и ею останешься! Ты это знаешь не меньше меня.

– Знаю, Гарри, конечно, знаю. А ты мой первый, единственный и мой последний мужчина! – Лилия посмотрела на Гарри преданным и любящим взглядом, он ответил ей тем же.

В этот момент, словно по чьему-то велению, Лилия оглянулась и, осмотрев пространство впереди, заметила вдалеке, по левому борту корабля, маленькое темное пятнышко на бескрайнем полотне океана. Спустя некоторое время пятнышко стало больше, т. к. парусник приближался к нему, но курс его все-таки пролегал в стороне от пятнышка. Лилия не придавала ему никакого значения – это был всего-то маленький островок, затерянный в океане. Сколько таких, да и не только таких, а гораздо больших и, наоборот, совсем крохотных островков разбросано в океанах. Сколько их повидал экипаж «Бесстрашного», и сосчитать уже невозможно, да и ни к чему это. Однако некоторое время спустя, когда парусник должен был вот-вот оставить островок позади, Лилии вдруг захотелось увидеть его поближе. Не проходить мимо, а направить корабль к этому островку. Лилия сама удивилась тому, как у нее появилось это желание. Но постепенно эта мысль стала овладевать ею!

«Как странно…» – подумала она, словно не придавая совсем внимания своему, скорее всего, мимолетному и слегка легкомысленному желанию. Гарри сидел рядом с ней, курил трубку, пил ром и любовался океаном.

«Обычный остров, – думала Лилия. – В действительности, что может быть особенного на этом островке?»

– Гарри, видишь тот островок? – вдруг спросила она, отбросив все сомнения, и указала мужу направление.

– Да, – коротко ответил он, всматриваясь в этот остров, ожидая того, что скажет Лилия дальше.

– Я хочу туда! – словно капризный ребенок, сказала Лилия.