Ужас объял прибывших воинов. Они сгрудились в кучу и с опаской оглядывались на окружающий их безмолвный лес. Казалось, этот чужой, незнакомый лес вот-вот взорвется устрашающими криками и ощерится рогатинами. Но все было тихо вокруг. Зигфрид велел снять с перекладины тела повешенных. Он был вне себя. Подумать только! Достойного орденского брата, прославившегося своими подвигами рыцаря, повесили на веревке как бешеного пса. Неслыханное оскорбление всему ордену!

Выполняя приказ командира, кнехты, все так же настороженно оглядываясь по сторонам, сняли тела с креста и собрали тех, кого смогли. С этой страшной поклажей они вернулись с село. В ярости брат Зигфрид отдал распоряжение сжечь гнездо злодеев, и вскоре темный дым поднялся над местом, где недавно жили люди.

Но огромный костер уже никому не мог причинить зла. Село Пильно перестало существовать, селяне ушли в леса и там поставили себе другие дома, расчистили поля и обустроили новое место для жилья. Свое поселение они стали называть Земста, напоминая тем себе и другим, что тоже способны не только зубы показать, но и больно укусить, когда их загоняют в угол.

А место, где было раньше село Пильно, никогда уже не заселялось людьми. Об этой земле пошла дурная слава, и говорили, что по ночам там громко стонут и взывают к небесам мужские голоса. А иногда в лунную ночь между стволами деревьев бродят две светлые девичьи тени, будто ищут что-то и не могут найти.

Крестоносцы же с ненавистью и великой злобой назвали это место «Мазурский крест». А крест, и правда, долгие годы стоял на опустевшей поляне, огромный и устрашающий. Потом постепенно сгнил. Но память о нем осталась.

Мазовия, Плоцк, весна 1409 года

Княгиня Александра в который уже раз собиралась посетить Мальборк. Князь Земовит, давно правивший в Плоцке, желал знать из первых уст, что делается среди тевтонских рыцарей и действительно ли они готовы к тому, чтобы открыто начать войну с Краковским королем. Самому Земовиту предстояло принять непростое решение – остаться в стороне от этих событий или пойти вместе с Ягайло против немцев. Очень непростое решение!

Король Ягайло, конечно, его родственник – ведь сам он женат на сестре Владислава (женился на сестре его), в крещении получившей имя Александра. Но полного доверия между ними нет. Земовит хорошо помнил старую историю, которая еще при его батюшке случилась. Тогда Ягайло, добиваясь власти в Великом княжестве Литовском, не пожалел родного дядю, пленил его и довел до смерти в подземелье Кревского замка. Никто не может, конечно, обвинить нынешнего короля в убийстве князя Кейстута, ведь у язычников-литвинов заведено правило, что в случае плена лучше самому удавиться, чем быть униженным казнью. Но все же, кто знает, кто знает… Кузен его Витовт тоже претерпел пленение и еле вырвался из его рук живым. А уж какими преданными друг другу братьями были их отцы – князья Ольгерд и Кейстут – никакими словами не передать. И племянника своего поддерживал поначалу Кейстут, пока не произошел у них разлад из-за проклятого Тевтонского ордена. Так что не склонен был князь Земовит Мазовецкий доверять родичу своему.

Но теперь Ягайло – король Польского Королевства, и с этим приходится считаться. Когда после смерти короля Казимира, прозванного Великим, последнего из Пястов, на польский престол взошел Людовик Венгерский, князья Мазовецкие были крайне недовольны таким поворотом дел. Можно было и среди своей знати найти, кого короной польской одарить. Ну да, Лайош-Людовик из далекой от Польши Анжуйской династии, той ее ветви, что осела в Неаполе, был сыном Елизаветы Польской, родной сестры Великого Казимира, и это открыло ему дорогу на польский трон. И воевал он хорошо – и в Неаполе, и в Далмации, которую отбил-таки у венецианцев и присоединил к Венгрии. И как король он был силен, много сделал для дворянства венгерского, для развития их городов, да и для поддержания крестьянства. Но для Польши он был совсем не так хорош. Жил постоянно в Венгрии, в Буде, которую сделал своей столицей, в польские смуты не вмешивался, только деньги требовал. И, вдобавок ко всему, присоединил к Венгрии Червонную Русь, оторвав ее от Польши. Они, князья Мазовецкие, представители пресекшейся на троне династии Пястов, были бы для Польши куда лучшими монархами.

Было время, когда сам Земовит открыто претендовал на корону. Почти тридцать лет назад умер его отец, старый князь Земовит, а на следующий год скончался и Людовик Венгерский. Земовит тогда пытался воспользоваться разгоревшейся смутой и силой захватить опустевший трон. Шляхта великопольская его поддерживала. Но план не удался. Тогда князь решил захватить юную Ядвигу, что была предназначена на польский трон, на ее пути в Краков. Но и этот план сорвался. Пришлось Земовиту после коронации Ядвиги заключить с ней договор и вернуть, правда, за выкуп, все земли, что были захвачены им в период безвластия. Вот так нескладно получилось все у князя Земовита. И теперь ему приходится думать думу трудную и принимать непростое решение.

Его брат князь Януш Мазовецкий, правивший в Варшаве, сразу же поддержал Ядвигу и даже лично отправился в Буду, чтобы предложить ей помощь и сопроводить в Краков. И неплохо нажился на этом, к слову, поскольку получил право на прибыль с соляных копей в Бохне, а это ни много ни мало двадцать четыре тысячи флоринов в год.

Да и с Ягайло брат сейчас в добрых отношениях. Для него, надо думать, вопрос о том, поддерживать ли короля, не стоит, хоть и женат он на сестре князя Витовта. Тевтонцев он крепко не любит. Не может, видно, забыть им, как захватили его без дружины на его собственной земле, в крепости пограничной Злоторыя, куда приехал он с совершенно мирными намерениями, и в Мальборк в цепях доставили, к великому магистру. Януш сумел вернуть себе свободу, но подлости этой немцам не простил. И не простит, скорей всего, никогда.

Княгиня Александра Ольгердовна – женщина умная. Она умеет вести беседу так, чтобы невзначай узнать то, что ее интересует. Ладит с проклятыми немцами. Она сможет правильно оценить обстановку в замке тевтонцев. Да и есть к тому же еще один вопрос, который следовало бы прояснить безотлагательно. Потому и едет княгиня к рыцарям сейчас, не дожидаясь праздников.

Дней десять назад пропал в землях князя Плоцкого видный мазовецкий рыцарь – пан Пешек из Седловиц. Выехал из своего поместья с небольшим отрядом и как в воду канул. Был этот рыцарь воином отменным, и мало кто мог победить его в открытом бою: хоть в битве, хоть на ристалище. Поместье пана Пешека лежало почти на берегу речки Древенцы, немного южнее того места, где мазовецкие крестьяне поставили Мазурский крест тевтонским рыцарям, там, где речка делает небольшой изгиб перед впадением в Вислу. Недалеко от тех мест, как раз на слиянии двух рек, стоит на Прусском берегу замок Торн, большой, крепкий. Между двумя этими замками, между Голлубом и Торном, раскинулось на мазовецком берегу поместье Седловцы – большое, богатое, сильное. Не раз пытались немцы то из одного, то из другого замка совершать набеги на земли пана Пешека. Но рыцарь хорошо знал военное дело и людей своих обучил. А мужиков у него много, и воинов сильных достаточно, чтобы отбить охоту у немцев в земли его вступать. А когда вышло терпение его от набегов бесконечных, то и сам стал наведываться на земли соседей. Не раз и не два побивал пан Пешек тевтонских рыцарей. А когда в Плоцке праздник был и большой рыцарский турнир состоялся, пан Пешек пятерых немцев с коня сбил, а сам ни разу побит не был. Люто ненавидели его тевтонцы и считали врагом своим. И вот теперь пан Пешек пропал. Все были уверены, что это дело рук орденских рыцарей. Но доказать было невозможно. И не было никакого пути узнать, где именно томится в заключении могучий мазовецкий рыцарь. Жив ли он еще? Может, княгине Александре удастся что-нибудь узнать, почуять женским естеством своим?

И надо сказать, что была у пана Пешека дочка любимая, девушка уже на выданье – семнадцать годков исполнилось ей в начале весны. И красива была панночка неимоверно. Темноволосая, темноглазая, высокая и стройная как молодой тополек, она вся светилась, словно дорогой самоцвет.