А историю города он давно уже знал назубок. Мешко І приехал сюда после смерти жены. Эти земли он передал сыну Болеславу, который поселился в Вавеле. Болеслав сумел завладеть всей Польшей и создал Польское государство. Он делил свою привязанность между двумя городами – Гнезно и Краковом. Потом, двумя столетиями позднее, в Вавельском кафедральном соборе состоялась первая коронация князя Владислава Локотка, и Краков стал столицей королевства. Казимир Великий восстановил пострадавший от татарского нашествия город, возвел его в камне и ввел в круг других европейских столиц, тем более что открыл здесь Краковскую академию. Эту академию они с Ядвигой превратили в Краковский университет. А теперь он, король Владислав, сделал этот город столицей огромной монархии, в которую входят не только исконно польские земли, но и значительная часть литовских и русских земель. И столица этой монархии – красавец город Краков, а сердце его – Вавель. И пусть королевский замок, где сейчас расположены его покои, не так велик, как в иных европейских столицах, он был еще резиденцией Пястов, и Владислав гордился своим замком. А вокруг города мощные укрепления с несколькими воротами и более чем сорока башнями. Самая высокая из них Сенаторская, Сандомирская тоже немаленькая, а мощная Злодейская производит мрачное впечатление, и не напрасно – здесь держат преступников. Да, его столица славно укреплена, и он может быть спокоен, покидая ее.
Сколько воды утекло с тех пор, как он приехал сюда из родной Литвы, сколько удалось сделать и сколько пришлось потерять. Главной потерей в жизни оставалась Ядвига. Его королева, его маленькая птичка, свет его очей. Она научила его истинной вере, научила глубоко понимать и почитать заповеди Господни. Вместе они прослушали не одну службу, вместе крестили Литву. Сейчас, накануне большой войны, он думал о ней очень часто. Останься она рядом с ним, ему было бы легче, да и крестоносцы не задирали бы нос так нагло. Ее они побаивались, ведь она легко могла ославить их на всю Европу, пользуясь своими семейными связями. Но королева ушла в мир иной, не справившись с родами. А ему оставалось только думать о ней и вспоминать.
Вот уже десять лет нет с ним рядом милой его сердцу Ядвиги и он может отдаваться встречам с ней только возле ее надгробья в Кафедральном соборе. Когда он бывает там, ему кажется, что почившая королева слышит его и даже мягко ему улыбается. Он знал, конечно, что в ее сердце никогда не было любви к нему. Ее привязанность была отдана жениху, этому глупому мальчишке Вильгельму Австрийскому. Он был молод, изящен, красив. И он был первой любовью ее только проснувшегося девичьего сердечка. Но этот себялюбивый юнец продал ее за кучку золотых монет, отказался от суженой – это Владислав знал хорошо, поскольку сам же и заплатил австрийцу. Наследник австрийский, к слову, так ничего и не добился в жизни. Напрасно Ядвига столь сильно горевала по нему. Конечно, понять ее можно – Вильгельм был в ее глазах романтическим героем. Высокий, стройный, светловолосый, умеющий красиво ухаживать и говорить куртуазные речи. А он, Ягайло, на такого героя никак не тянул. Он был, пожалуй, слишком груб для изящной, нежной Ядвиги. Однако, став его женой, королева всегда относилась к мужу с должным уважением и много ему помогала. А он… Он всегда любил ее, и, когда она умерла, с ней ушло в небытие его счастье.
Владислав мягко усмехнулся, вспомнив, как не хотела она признавать его своим мужем, как противилась этому. Потом, уже будучи королем, он много узнал о тех событиях. Тяжелое было время для страны, и магнатам, управляющим Польшей и заботящимся о ее будущем, было не до нежных чувств своей королевы.
Ее отец, Людовик І Великий происходил из неаполитанской ветви Анжуйской династии и был законным наследником короля Венгрии Карла Роберта. Но матерью его была Елизавета Польская – дочь Владислава Локотка и сестра Казимира ІІІ Великого, последнего короля Польши из династии Пястов. И это открыло Людовику дорогу на польский трон, когда он был уже зрелым мужчиной и почти тридцать лет успешно правил Венгрией. Он действительно был великим королем – для Венгрии. При нем страна расцвела. Но поляки от него получили мало. За те двенадцать лет, что он носил польскую корону, он так и не навел порядка в стране, бесконечно раздираемой смутами и спорами из-за власти. Он постоянно требовал с поляков деньги и, в конце концов, отторг от Польши Червонную Русь и присоединил ее к Венгрии, что вызвало огромное недовольство в стране. К счастью, эту землю они со временем вернули, и сейчас это весьма кстати, поскольку воины там отменные и в предстоящей битве смогут хорошо укрепить королевское войско.
Скончавшись на пятьдесят шестом году жизни, король Людовик оставил после себя трех дочерей, которые должны были заменить отца на тронах подвластных государств. Ядвиге с самого начала выпала доля стать женой наследника австрийского герцога Леопольда, она была готова к этой роли и даже помолвлена с Вильгельмом Австрийским. Но судьба распорядилась иначе, и девочке пришлось надеть польскую корону. Ей было одиннадцать лет, когда ее торжественно короновали в Кракове, и народ Польши принял ее восторженно. Но дальше пошло не так, как виделось юной королеве. Наивная девочка думала, что коль она надела корону, то может делать все, что пожелает. И она вознамерилась выйти замуж за своего жениха, который был ей мил. Однако польских магнатов кандидатура австрийского эрцгерцога на польском престоле не устраивала и брак не состоялся. Правда, злые языки утверждали, что Ядвига умудрилась все-таки тайно обвенчаться со своим избранником. Однако он, Ягайло, этому не верил. И кому, как не ему знать, что он получил эту девочку невинной.
А в стране разгорелась настоящая война из-за места рядом с королевой. На роль ее мужа претендовал князь Земовит Мазовецкий, тот, что в Плоцке сидит и не сумел захватить корону Польши в период междувластья. Но этот хоть не стар был, в самой силе – тридцать три года. И с поражением своим смирился. Потом он на сестре его родной, Александре Ольгердовне женился. Неплохой союз получился. Сыновья у них подросли славные, старший при его королевском дворе воспитывался – хороший мальчик, и воин отменный вырос. И сейчас князь Земовит Плоцкий на его, Ягайло, стороне выступает в войне предстоящей, как ни пытались эти дьяволы, крестом осененные, его на свой бок сманить. А вот старый сыч Владислав Опольский, князь Силезский, и вовсе головы лишился от желания корону надеть. Забыл, что ему, старому хрычу, уже под шестьдесят и жена у него есть венчанная. И не какая-нибудь дворяночка незнатная, а дочь князя мазовецкого Евфимия. Так он с ней развестись надумал, чтобы на девчушке жениться, которая корону для мужа в руках держит. И даже маркграф Сигизмунд Бранденбургский, аппетиты которого разыгрались не на шутку, возжелал увеличить число корон на своей голове. И разгорелась война яростная. Несчастные крестьяне из разоренных воюющими панами деревень массово подались в леса, а число разбойных шаек возросло непомерно. Маркграф Сигизмунд тоже бросил в этот котел кипящий свои войска, и чужаки вовсю бесчинствовали на польской земле.
А с князем Опольским королю Владиславу еще и повоевать пришлось впоследствии. Тот все не мог смириться с тем, что планы его не осуществились. И хоть само княжество Опольское было малым и довольно захудалым владением, тот сумел расширить свою власть в Верхней Силезии и почувствовал себя едва ли не сильнее короля. И возжелал он ни много ни мало переворот государственный совершить. Выждал момент, когда королевская чета отбыла из Кракова, и захватил Вавель. На что он надеялся? Люди короля были на своих местах, и генеральный староста Сендзивой герба Палука из Шубина быстро захватил его в плен и утихомирил. Но дальше Опольчик и вовсе распоясался. Он отдал в залог крестоносцам стратегически важный замок в Злоторые, а потом еще и Добжинскую землю, куда орден немедля ввел свои войска. Но тут уж ему, Владиславу, пришлось показать свою силу. Королевские войска захватили владения Опольчика в Силезии, а потом и само Ополье, где племянники князя склонили головы перед королем. И после этого князь Опольский затих. А то ведь что надумал, подлец, хотел разделить Польшу между крестоносцами, Венгрией и Бранденбургом. Вот ведь пакостный предатель. И чего только вспомнился!
