Гранд не кривил душой, рассказывая о своих богатых галереях. Широкие окна одной из них выходил в маленький садик, и платаны отражались в огромных зеркалах, расположенных между окнами. На высоких пьедесталах розового мрамора стояли великолепные образцы греческой и римской скульптуры, за которыми гранд ездил лично во Флоренцию. Потолок галереи был искусно расписан античными фресками, а карнизы блистали позолотой и барельефами на темы музыки. Здесь радовали душу прекрасные образцы живописи Диего Веласкеса - веселые и трагичные, полотна Хосе де Рибейры, творчеством которого восхищаться будет сам Гойя, небольшие, но приятные для глаза, полотна Франциско де Сурбана, чуть дальше сияли ясными красками творения Эль Греко и де ла Круса. Ценность этой коллекции не могла выражаться в деньгах, и неудивительно, что гранд так гордился ею! У него блестели глаза, когда он рассказывал о своих любимых полотнах, а голос звенел от восторга. Изабелла тоже увлеклась. Она отдала блюдце с шоколадом слуге и теперь с интересом слушала гранда.

-Это - чудо! - восхитилась она искренне, когда они вышли из галереи.- Ничего подобного я еще не видала!

Гранд покраснел от удовольствия.

-Благодарю вас! - пробормотал он. Казалось, он не ожидал восхищения от пленницы. Но она ничего не могла сделать с собой, испанец не переставал удивлять ее многогранностью своего характера и знаниями во всех областях экономики, живописи, музыки!

При всем своем желании быть далеко отсюда, графиня не смогла не улыбнуться чувствам гранда, и была довольна, что оценила эту богатейшую коллекцию картин по - достоинству.

Гранд вывел ее из этой части замка, и они по изысканным и светлым залам прошли дальше, во внутренние помещения. У одной из дверей хозяин пропустил вперед Изабеллу и ее охрану, состоящую из семи мавров, и запер толстые двери, отрезая им путь назад.

-Вы устали с дороги! - объявил он, как ни в чем не бывало, пряча ключ за пояс. - Поэтому мы идем в ваши помещения; они полностью отделены от остального дворца, и ключ будет только у меня. Мои слуги останутся у ваших дверей.

Изабелла, вконец измученная, молчала.

-А сейчас я приглашаю вас в ваши личные комнаты. И вы в них будете чувствовать себя, я думаю, уютно!

Это были - гостиная, туалетная и спальня, расположенные, как и другие комнаты в этой части дворца, окнами на круглую галерею. Туалетная была вся голубая, спальня - в розовых пудровых тонах. Комнаты были обставлены роскошно, с тонким вкусом, отмечавшим мельчайшую деталь их изысканного убранства. В них не было ничего испанского, хотя гранд Лонса и заметил, что испанский обычай сидеть на устланном коврами возвышении, отделенным от остальной части комнаты решетной, очень пошел бы графине.

-Чтоб вы быстрее привыкли ко мне, я распорядился поставить здесь все то, к чему вы привыкли у себя дома!- любезно проговорил он.- А все остальные комнаты здесь - они, конечно, убраны так, как принято в Испании!

-А это что?- спросила Изабелла, падая на табурет, обитый синим бархатом с золотой нитью, и указывая на две вазы из красной глины, стоящих в гостиной на маленьком, изукрашенным золотой нитью, столике дорогого черного дерева.

-Это - средство от жары,- пояснил гранд охотно,- внутри - холодная вода, которая впитывает зной. Но что с вами? Вы побледнели, прекрасная донья! Я сейчас же пришлю вам служанку. Отдыхайте!

Изабелла выкупалась в большой великолепной ванне, вырезанной из огромного куска халцедона, без возражений переоделась в лиловое французское платье, выбрав его из роскошного гардероба, пообедала в одиночестве. Прислужница - приветливая старуха, делала все, что желала молодая хозяйка, и быстро удалилась, как только ей велели сделать это. Оставшись, наконец, одна, Изабелла тихо выскользнула из комнат, спустилась по мраморной витой лестнице вниз и прошлась по зеленому дворику, заставленному незнакомыми, но очень красивыми растениями. Нижняя галерея, выходившая сюда, похоже, хранила в себе коллекции гранда - тканей, мрамора и благовоний. Верхние помещения отделялись от внешнего мира запертыми дверями, которые сторожили семеро огромных вооруженных мавров. Увидев Изабеллу, они знаками показали, что ей не следует здесь находиться. Стало быть, пленнице оставалось пространство замка, огороженное со всех сторон. Она вернулась и с отчаяньем огляделась. По обеим сторонам двора, много выше галерей, ей были видны изящные башенки и шпили белого дворца, словно нарисованные на голубом полотне неба.

Изабелла страшно устала - у нее ломило все тело, и болела голова. Она упала на изящную скамью у фонтана и со стоном опустила голову на руки. У графини не было больше ни мыслей, ни чувств, ни сил говорить, думать, сопротивляться! Какое- то внезапное страшное отупение сошло на нее! Графиня то ли спала, то ли грезила, то ли забылась в странном знойном мороке, когда спустя какое- то время отдаленный шум привлек ее внимание.

Это гранд пришел навестить свою невесту в комнаты и не обнаружил ее. Он поднял тревогу, всерьез испугавшись, что Изабелла выполнила свою угрозу и сбежала каким- то невиданным способом. Гранд проклинал все на свете, когда ему сообщили, что и внизу сеньоры тоже нет.

-Что же это такое!- разъярился гранд.- Найти ее! Живо!

Невольники забегали по комнатам, сталкиваясь и поднимая к небу руки. Гранд, раздумывая, смотрел во двор, пока что- то лиловое не привлекло его взгляд. Дон Лонса долго вглядывался в это пятно, скрытое за лимонными деревьями, пока, наконец, радостная улыбка не раскрыла его губы. Он быстро, как мальчик, спешащий за рождественским подарком, сбежал вниз по лестнице.

-Вы напугали меня, сеньора! - воскликнул он, приближаясь к пленнице.- Я решил, что по воле добрых духов вы уже обрели крылья и упорхнули. О, моя возлюбленная!

-Ах, это вы!?

-Вы что же, не ожидали меня увидеть?

-Что вы дальше делать - то будете, если потеряли меня в первый же день в собственном саду?- съязвила Изабелла, нахмурив брови. Голос гранда вдруг вернул ее в неприятную и напряженную действительность, и сразу же вернулась головная боль.

Испанец, когда взглянул в ее неповторимые ясные глаза, огорченно вздохнул.

-Не грустите, прекрасная донья Исабель! - произнес он как-то очень нерешительно. - Разрешите, я вас утешу стихами:

Есть у меня жемчуг и изумруды,

Слоновая кость, серебряные руды.

Всего у меня в изобилии

Только меня возлюби!

Он говорил очень страстно, словно молил о чем- то. Опустившись на колени, гранд сорвал возле скамьи несколько великолепных желтых острогав и протянул ей. Глаза его ожидали. Изабелла приняла букет и со вздохом положила его на изящную деревянную скамью.

-Я разве не говорила вам, что вы будете очень несчастливы, если позволите себе полюбить меня, ваша светлость.

-Я надеюсь, что все- таки завоюю ваше сердце.

-Нет!

-Становится жарко, не угодно ли вам, о мой цветок, подняться в тень галереи? Для нас там уже установлен столик с восточными яствами - розовой пастилой и сливками.

Дон Лонса начал рассказывать Изабелле о своем короле, Филиппе. Король, вступивший на испанский трон в 1621 году, слыл человеком непреклонным. Его правой рукой и другом являлся граф Оливарес, честолюбивый и энергичный. Отец графа происходил из клана Гусманов, главе которого принадлежал титул герцога Медина-Сидония. Он жил в Италии до 12 лет, так как его отец был вице-королем Сицилии. Будучи третьим по старшинству отпрыском знатного дома Медина-Сидония, граф Оливарес готовился к церковной карьере, четырнадцати лет был отправлен в Саламанский университет изучать каноническое право. Но отец его и трое братьев вскоре умерли, пришлось ему вернуться и получить назначение камер- юнкера инфанта - будущего короля Филиппа IV. Они вместе с доном Лонса поощряли национальную промышленность, реорганизовали управление хозяйством королевства, занимались новым проектом административных преобразований: унификации законодательства и систем управления в различных владениях Испании, создании единого армейского резерва в 140 тысяч человек, пропорционально распределённого между частями всего королевства. Кроме того, дон Лонса предложил графу организовать придворную службу по надзору за моралью, что сейчас и делалось весьма успешно.