Он вдруг замолчал и выпрямился. Они как раз проезжали мимо причудливо изукрашенных лавочек стеклодувов - над дубовыми дверьми висели витиеватые, разноцветного стекла фонари, которые сейчас вдруг бросили резкую тень на лицо молодого графа.

-Что-то я сегодня слишком разговорился.., - продолжил де Силлек через некоторое время совсем другим, очень сдержанным тоном. - Мне не следовало обременять вас моими личными переживаниями.

-Это я молчалива…

Копыта их лошадей, идущих рядом, порой соприкасаясь стременами, громко цокали по мостовой. Лиловый вечер, приносивший запахи жасмина из палисадников, казался прирученной птицей, которая столь свежа, близка и добра, что незачем боятся ее необъятных пушистых крыл.

Де Порто нагнал друзей и поехал рядом с Изабеллой. Он был необычайно возбужден.

-Г-жа графиня, вы слышали, что сказал барон дю Вален?

-Ах, это вы! Что такое, г-н де Порто?

-Оказывается, вчера у Его Величества сменился духовник, а мы и не знали! А вы знали?

-Нет, г-н де Порто.

-Им стал иезуит отец Арну! С чего бы это его поменяли, как вы думаете, Арман? И почему об этом молчал г-н де Тревиль? Может быть, капитан и сам не знал, а? Тогда почему его величество… Постойте, вас что, не поразила моя новость? Господа, что вы все смотрите друг на друга, как немые? Или вы не хотите слушать меня?

-Мы слушаем вас, Исаак! - сказал де Силлек, переглянувшись с Изабеллой.

-Я заметил, что вы оба сегодня какие-то грустные! Я мигом вас развеселю! Знаете, что я вам хочу рассказать? Как-то наш де Дромоль придумал несколько эпиграмм на дворян, которые по странному стечению обстоятельств уже погибли на дуэлях, и довольно удачно прочитал их у де Тревиля. После этого де Дромоль обратился к де Бержераку, который, как вы знаете, замечательно сочиняет эти ваши стишки, с просьбой сочинить что- то подобное! Де Бержерак отвечал: “Увы, мне нечего вам прочесть: все мои знакомые еще живы”. Умора, верно?

Изабелла и де Силлек улыбнулись. С де Порто им было легко - человек необидчивый, жизнерадостный, он сам спрашивал собеседника, сам отвечал на свои вопросы, живо, с юмором, ни в коем случае не допуская неловких пауз или мучительных тем. Наверно, такой собеседник и нужен был Изабелле, которая боялась молвить резкое слово или совершить еще какой- нибудь просчет рядом с графом де Силлек. Она не догадывалась, что эта ее душевная деликатность и составляла одно из главных ее преимуществ, забыла, что и друзья, и родители, и Джулия ценили как раз способность графини искренне помочь, поддержать, ободрить!

Граф де Силлек, будучи человеком проницательным, знал уже об этой ее способности, может быть, потому и сказал больше, чем хотел в этот вечер, но, сказав, вновь вернулся к крайней своей сдержанности в разговоре с друзьями. Изабелла видела эту внезапную перемену, и остаток прогулки мучилась несказанно - ей все казалось, это она ответила как-то не так благородному графу, обидела его, ранила колким словом, а, может быть, и задела его честь. Во всяком случае, горячо с ней распрощался только де Порто.

А душевные беды все не заканчивались. Словно испытывая силу духа Изабеллы, этим же вечером ее посетил дядюшка, отец Жозеф, и итогом его посещения было чрезвычайно расстроенное душевное состояние графини утром следующего дня.

Изабелла в то утро спешно прошла мимо своих друзей в доме г-на де Тревиля. Ее поминутно окликали. Она бросала рассеянную улыбку молодым дворянам и говорила очаровательным голоском:

-О, я занята, г-да!

-Г-жа графиня, разрешите я сегодня буду сопровождать вас на вашей ежедневной прогулке! - поспешил к ней де Дромоль, одетый сегодня много изящней, чем обычно - в зеленый камзол с множеством складочек и золотых галунов; его широкие штаны - шоссы были отделаны сегодня широкими кружевами, а воротник привлекал внимание пеной пушистых кружев.

-Благодарю вас, но я занята! - произнесла графиня, с трудом удерживая на губах вежливую улыбку.

-Г-жа Изабелла, может быть, вы тогда разрешите мне сопровождать вас на завтрашний бал у г-жи де Сот?

-О каком бале вы толкуете?

-Как? Разве вы не помните? Г-жа де Сот утверждает, что еще день назад пригласила вас, и вы ответили согласием! У вас же, надеюсь, нет еще кавалера, кто проводил бы вас?

-Я, увы, не иду на этот бал!

-Почему? - огорчился мушкетер. - Я хотел танцевать с вами! О, обещайте мне, милая г-жа Изабелла, что мои - все паваны! А еще я был бы просто счастлив, если б вы будете сидеть со мной за столом!

-Де Дромоль, не задерживайте меня, я очень спешу!

-Но тогда, может быть, вы разрешите мне сейчас отвезти вас в Венсен развеяться, г-жа дю Трамбле?

-Нет, нет, об этом не может быть и речи! А сейчас прошу меня извинить!

Задыхаясь, поднялась она по лестнице, и с озабоченным видом вошла в одну из комнат близ кабинета де Тревиля. Но более внимательные, или, скажем, более заинтересованные глаза заметили, что Изабелла вбежала в комнату, едва сдерживая слезы. Горький комок стоял у нее в горле.

Слава богу, что здесь так тихо, и никому не вздумается появиться здесь! Изабелла постаралась пройти по двору де Тревиля с таким независимым и озабоченным видом, что никто не осмелится оторвать ее от дел и даже расстроенный ее сегодняшней холодностью неугомонный де Дромоль вернулся к своим друзьям и не стал преследовать ее!

Изабелла яростно дернула шнур плаща и швырнула его на кресло. Слезы закапали на подол светло- лилового платья, вышитого серебряной нитью, но не было Изабелле никакого дела до испорченного бархата. Ее сердце разрывали ярость и обида на себя и весь мир. С каким бы удовольствием она разбила бы сейчас что- нибудь вдребезги, или разорвала! О, она отлично понимала в эту минуту мужчин, у которых всегда была с собой шпага! Какое это счастье, поистине наслаждение, выхватить оружие и вонзить в того, кого считаешь своим обидчиком! Изабелла сжала ладони, чтоб преодолеть приступ гнева и страха, пронзивший ее.

Почти неслышно растворилась входная дверь. Застучали шпоры по паркету, и уверенная рука легла Изабелле на локоть.

-Что случилось, дружок?

Изабелла дернулась как от удара и вскинула заплаканные глаза. Де Силлек наклонился к ней. И такими спокойствием и надежностью веяло от него, так внимательны и теплы были темные глубокие глаза графа, что Изабелле вдруг мучительно захотелось прижаться к его сильной широкой груди, затянутой в серый камзол, и разрыдаться в голос. Она не посмела, и у нее, как у обиженного ребенка, задрожали губы. Изабелла только отвернулась и прижала стиснутые ладони к сердцу. У де Силлек едва заметно по лицу прошла судорога, словно он на мгновенье ощутил всю боль Изабеллы.

-В общем-то, ничего не случилось, сударь, - прошептала Изабелла как можно более твердо.

-Это не так, - возразил де Силлек уверенно. - Я никоим образом не могу смириться с тем, что вы едва не плачете.

-Уверяю вас, со мной все в порядке…

-С вами, сударыня, увы, не все в порядке!

-Нет, нет! Все хорошо! Благодарю вас!

-Я не могу смотреть, как вы мучаетесь. Я способен понять, что у вас нет желания делиться со мной своими неприятностями, но смотреть на ваши муки и бездействовать при этом я тоже не могу. Что же случилось?

-Отец Жозеф вчера заявил, что все поверят ему, если он докажет, что я - сторонница кардинала Ришелье! А он обещал, что докажет!

Она задохнулась от тех слов, что сказала и вся сжалась, словно ожидая удара. Но де Силлек все так же сжимал ее локоть.

-Что еще случилось, дружок? Слова вашего дядюшки - еще не причина так убиваться!

И тогда Изабелла испытала такое внезапное облегчение, что ей захотелось смеяться. Она глубоко вздохнула и, наконец-то, смогла отвлечься от своих бесконечных переживаний и обратить внимание на все то, что ее окружало. За распахнутыми окнами сияло солнце. Пленительный аромат тюльпанов из сада, где весело заливались птицы, витал по комнате. Где-то внизу в доме слышалась обычная веселая перебранка мушкетеров. Яростно зазвенели шпаги - это кто- то в Фехтовальном зале начал обычную тренировку.