Кардинал подался вперед.

-Что такое?

-Месяц назад, монсеньер, мы преследовали трех шпионов Карла в небольшой деревне Нан.

Серые глаза кардинала стали острыми.

-Там, монсеньер, среди прочих бумаг были найдены некие важные документы, о которых я хочу говорить.

Угроза ясно читалась на потемневшем лице Ришелье, но он, как всегда, дал собеседнику высказаться до конца. Де Арамисец на это и рассчитывал. Он продолжал.

-Это письма, ваше Высокопреосвященство, письма некого французского кавалера к Ее Величеству королеве Анне. Их, похоже, везли Карлу, чтобы заставить нашу армию отвезти войска от его крепостей.

-Насколько я понял, вы-то сами хорошо ознакомились с этими важными бумагами? - холодно поинтересовался кардинал.

-Как любой на моем месте, монсеньер.

-Что вы хотите мне предложить?

-Эти бумаги, монсеньер.

-Кто мне поручится, что эти бумаги настолько интересны, как вы говорите?

-Вы сами, монсеньер.

Кардинал Ришелье минуту молчал. Де Арамисец тоже затаил дыхание. Все решалось в эту страшные секунды - любовь ли ждет мушкетера, счастье, семья, или многолетнее заключение в Бастилии, а то и ссылка на острова, и в любом случае кандалы. Минута ползла чудовищно долго. Так долго, что кардинал Ришелье успел встать, пройтись по палатке, поправить потертое сукно на столе и осмотреть кольцо с сапфиром на указательном пальце.

-Мне, разумеется, хотелось бы иметь эти бумаги у себя, - наконец признался кардинал с невозмутимым видом, - если, конечно, они все до единой будут переданы мне. Вы можете поручиться, что только вы владеете их содержанием?

-Слово дворянина, ваше Высокопреосвященство!

-Что вы просите взамен?

-Очень немного.

-Я не торгуюсь, сударь!

-Я прошу у вашей милости титул маркиза или герцога и земли с годовым доходом в двадцать пять тысяч ливров. Право, это скромно.

Кардинал тонко улыбнулся. Так тонко, что губы его стали походить на два окрашенных кровью лезвия клинка.

-Я понимаю вас, де Арамисец. Вы цените эти бумаги.

-Так же как и вы, ваше высокопреосвященство.

-Что ж, де Арамисец, вы получите, что просите.

-Благодарю вас, монсеньер.

-Ближе к делу. Где, когда вы передадите мне письма? Не принесли же вы их сюда? Или все- таки принесли?

-Я передам вам их сегодня по дороге на Страсбур, после поворота на Кольмар, в шесть вечера.

-Там же получите ваше герцогство. Я более не задерживаю вас!

“Черт подери! - подумал кардинал Ришелье в тот момент, когда де Арамисец откидывал полог, закрывающий выход. - И этот стоит четверых!”

В четверть шестого де Арамисец тайно выехал из лагеря, захватив с собой де Аранжона и Бальвьена. Они, вооружившись до зубов, быстро поехали по дороге на Страсбур.

-Куда это нас несет, черт возьми?- в десятый раз спрашивал взволнованный де Аранжон.- Не забывайте, что мы покинули лагерь без разрешения!

-Вы обещали мне молчать! - молвил де Арамисец, в который раз сожалея, что рядом нет его верных друзей, которые почти никогда не задавали ненужных вопросов и если нужно было ехать, то это значило, что они поедут, чего бы им это не стоило.

-Когда я впервые встретил вас, - заметил шевалье Бальвьен задумчиво,- я не подозревал, что за вашей обманчивой внешностью таится такая бешеная энергия!

Де Арамисец не улыбнулся. Он сосредоточенно глядел вперед, внутренне подобравшись, как подбирается и замирает гепард перед головокружительным прыжком. Вскоре он заметил пятерых всадников, скрывавшихся под прикрытием пушистых веток можжевельника в том месте, где дорога делала поворот и уходила на север, к Парижу.

Де Арамисец знаком остановил приятелей, демонстративно отдал шпагу де Аранжону, и, безоружный, выехал вперед. Из группы всадников напротив отделился очень высокий человек. Он гордым жестом надвинул шляпу на глаза, отдал сопровождающим пистолеты. На середине дороги между двумя безмолвными группами, завернутыми в плащи, они и встретились.

-Вот письма, ваша светлость! - сказал де Арамисец первым, передавая пакет, и напряженно наблюдая за кардиналом Ришелье.

-Вот бумаги, сударь! - надменно молвил Ришелье. Они обменялись документами. Кардинал быстро пересчитал письма, внимательно осмотрел все печати. Де Арамисец в свою очередь дрогнувшей рукой развернул свою дарственную. Там, за подписью кардинала Ришелье, от 10 января 1627 года значилось, что герцогство Сент - Дье с доходом в 30 тысяч ливров в год отдается барону де Арамисец в вечное пользование. Радость сверкнула в голубых глазах де Арамисец.

-Благодарю вас, ваше Высокопреосвященство! - низко поклонился де Арамисец. Кардинал Ришелье, прихотливо изогнув губы, глянул на него с язвительной усмешкой и отъехал.

Почему кардинал Ришелье поступил благородно, никто никогда не узнал; сколько потом друзья не строили предположений, разгадать намерения Великого кардинала никто так и не смог. Решил ли Ришелье, что подарить де Арамисец герцогство дешевле, чем содержать мушкетера в Бастилии, оказал ли любезность друзьям племянницы отца Жозефа, был ли настолько доволен, что компрометирующие его письма вернулись к нему, что первые в жизни сделал подарок от души, или еще по какой неизвестной нам причине, но великий кардинал Франции не поскупился и подарил счастье двум влюбленным сердцам.

Успех несказанно окрылил де Арамисец. Он весело пустил коня в галоп, уже почти осязая свою заветную мечту.

========== Глава 39 Надежда ==========

Господин де ла Шпоро вошел в комнату дочери. Джулия сидела за клавесином и, казалось, внимательно изучала партитуру одной из последних модных пьес, но обмануть отца она не могла. Маркиз заметил и ее бледное личико и краешек батистового платка, выглядывающий из широкого рукава платья.

-Три дня назад французы в Лотарингии дали бой испанской армии!- сообщил маркиз с гордостью. - И разбили ее. Король Людовик торжествует!

-Я тоже рада! - сдержанно отозвалась Джулия.

-Г-н де Арамисец наверняка скоро сообщит тебе о подробностях этой жаркой схватки.

Маркизу показалось, что его дочь всхлипнула.

-Наверно, - прошептала она.

-Война скоро закончится, дочь моя!

-Да? - вдруг воскликнула Джулия возмущенно. - Об этом толкуют с сентября, а уже, между прочим, середина апреля! Я не видела его уже восемь месяцев! Восемь месяцев, отец! Это - полжизни, боже мой! Бой был дан, а он не написал мне! Почему? Почему? Может быть, он ранен или убит! Я вот сижу здесь в этом дурацкой розовом платье, играю слащавые песенки, а он, может быть, умирает в эту минуту от потери крови или пневмонии… Только не это! Я тогда тоже умру! Я не могу без него, отец, не могу!

Она закрыла лицо руками. Маркиз тяжело вздохнул и тяжело присел возле дочери. Он покачал головой, как бы сожалея о ситуации.

-Де Арамисец вернется к вам, я уверен, дочь моя! Не такой он человек, чтобы не вернуться к той, которую любит!

-Господи, только бы он остался в живых, и ничего мне не нужно больше! Только б вернулся, любым - пусть со шрамами, пусть даже изувеченным, но только б мне удалось увидеть его! Отец, если б вы знали, как мне не хватает его улыбки, его комплиментов, его голоса! Он обычно так смотрит на меня… И тогда мне ничего не страшно! А без него я чувствую себя беззащитной, маленькой, слабой!

Маркиза вскочила, но зацепилась подолом об одну из красивых корзин с ярко-алыми розами, которыми заставили пол, и сердито рванула платье.

-Откуда такие цветы, Жули? - спросил маркиз, впервые с того времени, как зашел в комнату, обращая на них внимание.

-А! - расстроено махнула рукой Джулия. - Их прислал некий герцог Сен-Дье с изъявлениями всяческой приязни! Ненавижу его!Очередной искатель счастья и богатых красивых невест!

-Ты поедешь сегодня в Лувр, дочь моя?

-Да! - тяжело вздохнув, сказала Джулия. - Может быть, узнаю что- нибудь о де Арамисец! Если новости о Лотарингии дошли до Парижа, то, наверно, и подробности уже известны.

Она нервно позвонила в колокольчик и приказала служанкам: