-Почему вы не спрашиваете, как я попал сюда и стал сыном испанского гранда Руэтра - и - Мендос? - В упор спросил он, чуть качнувшись из-за больной ноги.
-Я боюсь, что вы пережили слишком много, чтобы утолять мое праздное любопытство!
Она говорила очень мягко и щадяще, опасаясь ранить его случайными словами. Что- то в его синих глазах смущало Изабеллу.
-По рождению я - тулузский барон, сударыня, - он, молчавший столь¬ко лет, вдруг стал рассказывать. - Сейчас невозможно представить уродливого калеку семилетним мальчиком, которого обожал весь дом.
-Не говорите так! - прошептала Изабелла с жалостью, прижимая руки к груди.
-О, нет!- он покачал головой.- Я должен рассказать вам, иначе я окончательно сойду с ума от сожаления и тоски! Я когда- то был счастлив, донья Исабель! Семь лет длилось мое счастье и не минутой больше. До того момента, пока я, маленький, не отправился зачем- то к нашему маяку и не заснул в лодке. Было так жарко, и я столько съел нашего вкуснейшего сладкого винограда! Меня вынесло в открытое море.
-Ах!
-Пять суток я находился без пищи и воды, пока меня не подобрал испанец дон Инесс - и - Пауло, который торговал с Марокко, Алжиром и Америками.
-Боже мой!
-Я пришел в себя, когда его корабль преодолел уже Балеарские острова. Испанец этот был бездетным. Он усыновил меня, дал мне прекрасное образование, и я даже в некотором роде любил его. Но Франция была моей родиной, и о Франции я грезил! В пятнадцать лет я совершил первый побег, в двадцать - второй. В первый раз меня поймали, разбив мне лицо гардой и оставив на память вот этот шрам, что изуродовал меня. Со второго побега я вернулся хромым. Пиренеи едва не стали мне могилой - в одну из безлунных ночей я сорвался со скалы.
У Изабеллы мурашки побежали по спине.
-Как видите, сударыня, судьба сделала меня наследником богатого человека, дала мне прекрасное образование и богатство, но начисто лишила меня красивой внешности!- Он так не¬выносимо горько рассмеялся, что у графини болезненно сжалось сердце. - Потом, прекрасная донья, я уже не мог бежать, даже если бы хотел - из-за моей ноги, будь она неладна! Да и зачем? Настоящие мои отец и мать уже не признали бы в таком уроде своего сына! Я ничем бы не смог доказать…
-Вы не правы!
-Несколько лет я учился правилам торговли и дипломатии, сопровождал дона Инеса в Алжир и Португалию. Сейчас дон Инес вместе с отцом гранда де Руэра - и - Мендос в Мадриде. Меня же просили помочь гранду Лонса здесь. Я подозреваю, дело здесь не в том, что я верный человек семьи дона Инес и на меня можно положиться! Наверно, по - мнению вашего будущего супруга, я совершенно безопасен для вашего сердца- с моей-то изысканной внешностью!
-О, нет!
-Вы спросите, почему я не могу уехать во Францию сейчас, когда у меня есть деньги и возможности? А зачем? Прошло более двадцати лет. Отец и мать давно забыли меня. Да и как они узнают сына в таком уроде!?
-Нет! Нет!- закричала Изабелла.- Это неправда!
Голос ее срывался от жалости, которая разрывала на части сердце. Столько горя и страданий открылось ей, что у Изабеллы кружилось голова, будто она стояла на краю бездонного обрыва.
-Нет! - добавила она спокойнее. - Не говорите так, мой друг. Судьба не была к вам благосклонна, это верно, но она сохранила вам жизнь и имя, а с таким богатством всегда можно что- нибудь сделать, уверяю вас!
Он жадно глядел в ее прекрасное лицо¬, словно озаренное сейчас серебристым внутренним светом.
-Да и ваш дом не мог исчезнуть, мой друг. А внешность среди человеческих достоинств по праву стоит на последнем месте, пропуская вперед мужество и терпение!
-Вы первая, кто утешает меня! - прошептал он прерывающимся голосом и осторожно взял в ладони тонкую руку Изабеллы. Та впервые заметила, что у дона Себастьяна очень красивые синие глаза, в которых отражалась его душа – щедрая, храбрая, заключенная, увы, в уродливую и грубую оболочку.
-Вам так плохо здесь?- прошептала графиня.
-Я как летучая мышь, которую гонят и звери и птицы. Меня не узнают во Франции, но я не могу жить и в Испании!
-Не лучше ли вам вернуться во Францию?- задумчиво спросила Изабелла.
-Тут меня знают, а там, конечно, уже все меня забыли! Поверьте, очень тяжело выходить на свет из темноты. Я боюсь возвращаться, донья Исабель!
Он почувствовал, как дрогнула ее рука.
-Но выхода, дон Себастьян, кроме как преодолеть свой страх перед неизвестным - нет.
Молодая женщина говорила и внутренне поздравляла себя. Дон Себастьян уже не опускал глаз перед ней, не смущался как в первые дни, забыл, как страшно его лицо и искалечена нога. Изабелла в этот миг залюбовалась его глазами - яркими, живыми, страдающими, нежными, такими прозрачными, как южное небо!
-Француженка! - словно в забытьи прошептал он.- Прекрасная и добрая донья Исабель!
-Дон Себастьян, а вы не слышали больше о своей семье?
-Нет.
-Может быть, я знаю их?
-Вы хотите знать мое имя?
-Если вам не больно вспоминать, назовите мне его!
-Я к ним не вернусь!
-Но вы хотите вернуться!
-Хорошо!- решился он, глядя на нее горящими глазами.- Мое имя…
В дверь постучали. Изабелла вздрогнула и быстро отняла руку. Пришел один из слуг - гранд желал видеть дона Себастьяна.
-Простите!- протянул француз поспешно.- Я вынужден уйти.
========== Глава 31 Отчаянье и надежда ==========
Больше к этому разговору они так и не вернулись, потому что гранд Лонса - и - Руэро решил, за неимением времени, не расставался с пленницей ни на день. Он старался очаровывать француженку обаянием своей страны, изысканностью обычаев: он был откровенен - ему действительно не нужна была просто красивая жена, навязанная ему в результате международных политических интриг. Гранд, и нельзя его в том упрекнуть, хотел иметь рядом с собой единомышленницу, женщину преданную, разделяющую его взгляды. Испанец старался во всем угодить Изабелле, внимательно слушал ее, найдя в графине восторженную ценительницу прекрасного, знатока природы, большую любительницу стихов.
-Я жду вашей любви, донья Исабель!
Не важничайте сеньора - прелестница,
Что вы высокородны и знатны.
Бывают на свете лестницы
И для высокой замковой стены. - Часто говаривал он.
Изабелла тоже ждала. Ждала подходящего случая убежать, ждала, слизывая с пальцев пастилу, гуляя у фонтана, закрепляя в темных волосах, поднятых к затылку, красивые гребни слоновой кости с вырезанными на них цветами, дворцами, неведомыми волшебными существами. Внешне оба они - Изабелла и испанец - были любезны, спокойны, беззаботны, но за элегантностью фраз и поклонов между ними шла внутренняя борьба, тяжелое сражение характеров, выдержки, мужества, веры. Гранд верил, что все¬-таки возьмет в жены красавицу и умницу донью Исабель и тогда заставит ее окончательно забыть Францию. Графиня де Силлек верила, что убежит отсюда, что ее найдет муж и друзья, что, даже если испанец все - таки овладеет ее телом, но душу ее ему не удастся сломить!
Гранд давно уже перестал дарить пленнице драгоценности, и начал преподносить книги. Первый раз, когда гранд ввел ее в свою огромную библиотеку, Изабелла была потрясена до глубины души! Древние манускрипты, пыльные фолианты, пожелтевшие от времени свитки занимали все стены сверху доверху, валялись на полу, торчали из-за неплотно прикрытых дверец старых растрескавшихся дубовых шкафов. Огромный глобус высился на столе, заваленном чертежами и картами морей. Стол был черный, со сбитыми углами, покрытый разноцветными каплями воска от свеч, словно за ним много лет назад сидел сам Колумб. На столе горели длинные белые свечи, заливавшие библиотеку таинственным мерцающим светом. Цветные витражи высоко под потолком пылали яркими живописными пятнами. Портреты великих мужей Испании, висевшие между шкафами, растворялись в полутьме, и вытянутые лица грандов приобретали от этого особое, ласковое выражение.
Гранд Лонса, как хозяин всех надежд, мечтаний, мыслей, невиданного богатства, заключенного в книгах, подвел Изабеллу к столу и пододвинул ей высокий стул со спинкой в виде шпиля. Сам он опустился напротив, туда, где перед ним лежали раскрытые фолианты с негнущимися от времени страницами, карты с выцветшими значками и остро заточенные перья.
