====== Глава 11. «И будет вам… ЩАСС…ТЬЕ…» ======

Кому зудит и по ночам не спится,

Всегда найдётся дел – не сосчитать.

И если ты достал перо Жар-птицы,

Прикажут целиком её достать.

По всей земле царят одни законы,

И нам с тобою их не изменить:

Сболтнёшь по пьяни, что встречал дракона –

Тебе ж с утра велят его убить!

Но если шило воткнуто в сиденье

И колется, куда бы ты ни сел,

То помни, мой дружок, что приключений

Всегда бывает больше, чем хотел!

В плену томятся толпами девицы –

Не разобрать, которой громче стон.

Ах, рыцарь, тут рифмуется “жениться”...

Спасай подряд, а выберешь потом!

В иных мирах больших отличий нету

Для тех, кто не привык спокойно жить.

И если ты свалился на планету –

Изволь теперь судьбу её решить!

Во все века покой нам только снится.

А сказка повторяется опять.

И если выдрал полхвоста Жар-птице,

Прикажут всё на место повтыкать!

Стихи: Т.Привалова

Музыка: Потаня «Песня о неожиданных заботах»(в Ютубе есть клип на эту песню по ГП/ЗВ, называется «Песенка героя» – очень прикольная вещь – рекомендую)))

Давно подмечено: если начало дня напоминает каникулы в дурдоме, то ничем хорошим такой день кончиться не может в принципе. Бывают, правда, исключения, но они только подтверждают правило. К сожалению, утро после окончательной и бесповоротной гибели Воландеморта относилось именно к таким дням, и «везунчику» по имени Гарри Поттер выпала «честь» на собственной шкуре почувствовать всю «прелесть» славы и всеобщего внимания.

Измученному организму только с пятой попытки удалось отцепить от себя спортивную рыжеволосую красавицу, но на юношу тотчас же налетели другие студенты. Каждый старался потрепать его по плечу, обнять, или, на худой конец, хоть толкнуть с идиотски восторженным криком: «Ну, ты, Поттер, даёшь!!!» Парень пытался вывернуться и последовать за остальными своими товарищами по несчастью, которых мадам Помфри настойчиво увлекала в сторону Больничного крыла. Но легче было пробить лбом каменную стену, чем сдвинуть с места ораву галдящих, словно птичий базар, студентов. После бессонной ночи, схватки с Воландемортом и путешествия на своих двоих по каменным катакомбам провала окружающая действительность воспринималась с трудом. Шум и гам, царившие кругом, ощущались, словно из-за толстого стекла, как в террариуме, в котором он был однажды с Дурслями, и, если бы не тычки и постоянно виснувшие на ноющих плечах факультетские друзья, приятели по «АД» и просто малознакомые ребята и девушки, можно было бы представить, что смотришь какой-то молодёжный фильм. Но, увы: всё, что происходило, было самой настоящей реальностью. Гарри, не сумевший пробиться к выходу из холла, постарался взять себя в руки и вникнуть в то, что кричат ему остальные. По прошлому опыту он знал, что лучше разобраться со всем сразу, чем оставлять на потом – ничем хорошим такие «хвосты» не заканчивались. Каково же было его изумление, когда он понял, что никто из преподавателей и студентов, поздравлявших его с победой, просто ничего не знает о том, что среди них три месяца преспокойно жил Тёмный Лорд. Мало того, они даже не знали, что этого самого монстра юноша и убил в Тайной комнате. Но в настоящий шок Гарри впал, когда понял, что его! Поздравляют! С победой! Над… оборотнями!!! И сколько парень ни пытался объяснить, что в схватке с вервольфами он даже не участвовал, его никто не желал слушать. На секунду в голову гриффиндорца даже закралось подозрение, что все студенты Хогвардса вкупе с преподавателями прокляты каким-то временно лишающим разума проклятием, но незаметный пас палочкой с невербально произнесённым заклинанием проверки на вредоносные порчи и проклятия положительного результата не дал. Оставалось только мило улыбаться и медленно, но верно продираться к выходу. Наверное, этот оскал напугал кое-кого из его окружения, и юноше, словно ужу, удалось проскользнуть к дверям и, с порога взяв крейсерскую скорость, полететь в Больничное крыло.

А там его ждало одновременно облегчение и разочарование. Первое заключалось в том, что мадам Помфри, проведя быструю диагностику его состояния и не найдя ничего серьёзного, успокоила парня, сказав, что у сражавшихся тоже нет тяжёлых ранений, а просто магическое истощение. А второе… к его досаде, она напоила пострадавших зельем Сна-Без-Сновидений, и к моменту появления Гарри в лазарете Северус уже спал. Даже во сне выражение смертельной усталости не сходило с лица зельевара. Юноша осторожно присел на край кровати, отделённой от остального помещения ширмой, и, на ощупь найдя руку Северуса, осторожно накрыл её своей. Лицо мужчины тотчас же прояснилось, и даже намёк на улыбку тронул чётко очерченные губы. Заглянувшая к пациенту колдоведьма уже открыла, было, рот, чтобы выставить семикурсника за пределы Больничного крыла, но, увидев выражение его лица, осторожно вышла из палаты, тихо прикрыв за собой двери.

Гарри потом не мог сказать, сколько времени просидел, вглядываясь в лицо любимого человека. Он даже немного задремал, пристроившись на краешке кровати и прислонившись щекой к руке Северуса. Сны, навеянные усталому мозгу, были немного тревожны и неуловимо приятны. Душу юноши переполняло предчувствие чего-то хорошего и радостного, своеобразное ощущение эйфории. И даже старческая высохшая от возраста рука, которая осторожно тронула его плечо, вырывая парня из радужных снов и возвращая к действительности, не уменьшила радостного настроения:

- Гарри… Гарри! Тебе пора просыпаться, – голос Дамблдора был полон заботы и участия, – через полчаса начнётся очень важное занятие по Трансфигурации. Я сожалею, мой мальчик, но ты и так пропустил очень многое, без знания этой темы ты не сдашь Т.Р.И.Т.О.Н.ы.

- Но, профессор Дамблдор, а как же…

- Не волнуйся, я позабочусь о профессоре Снейпе.

- Но…

- Гарри, профессор очнётся ещё только через несколько часов, и мне необходимо будет провести кое-какие исследования. Присутствие постороннего, даже столь близко принимающего к сердцу состояние профессора, может помешать исцелению. Не волнуйся, я передам ему, что ты хотел его видеть. Иди. Тебе ещё надо привести себя в порядок. Добби принёс твою одежду, она в соседней палате. И помни, раздел Трансфигурации, который тебе предстоит сегодня изучать, очень важен для понимания всей Магии в целом.

Парню очень не хотелось уходить. Нет, Дамблдору он верил. Из-за всех этих метаморфоз в последние три месяца юноша стал остро чувствовать ложь в словах своих собеседников. Директор не лгал, это Гарри ощущал чётко, но… что-то в душе гриффиндорца протестовало, суеверно не давая парню переступить порог палаты. Ощущение было такое, что если он сделает этот шаг, то уже никогда не сможет вернуться обратно. Но старый волшебник всё ещё смотрел на него своим всепонимающим взглядом, и юноше стало стыдно за свои нелепые подозрения и суеверный страх: «Чушь какая-то в голову лезет! Риддла не испугался, а из палаты выйти боюсь! Дурдом на прогулке!»

- Хорошо, я сейчас, – чтобы не дать сомнениям вновь захватить свой разум, Гарри выскользнул в соседнюю комнату, быстро принял душ, переоделся и перед тем, как помчаться на Трансфигурацию, заскочил в палату Северуса, чтобы ещё раз взглянуть на любимое лицо и попросить директора:

- Профессор Дамблдор, вы позовёте меня, когда он придёт в себя?

- Конечно, мой мальчик. Как только ему можно будет принимать посетителей, я пришлю к тебе Добби.

И снова что-то больно царапнуло душу парня, и вновь он не смог уловить фальши. Он мотнул головой, отгоняя, как он считал, «бабские суеверия», и убежал на занятия.

Он не видел, что, как только за ним закрылась дверь, старый Светлый маг с неплохой для таких лет прытью метнулся к выходу из палаты и, проследив, как молодой волшебник скрывается за поворотом коридора, вернулся к постели больного и что-то влил тому в рот. Через минуту, когда на него уже осмысленным взглядом смотрели чёрные пронзительные глаза, директор школы волшебства и чародейства Хогвардс и по совместительству Верховный Чародей Визенгамота проникновенно и печально произнёс: