Она издала звук отвращения.

— Не будь смешным. Мой сын не может быть... этим. Тебе просто нужно встретить правильную девушку. Дади и я всё обсудили. И составили список. В этот раз ты прислушаешься к нам и будешь очень счастлив (прим.пер.: дади — бабушка, в переводе с хинди).

Едва ли. Рави не мог представить ничего более жалкого, чем отношения с несчастной девушкой, которую выбрали его мать и бабушка. Хотя ладно, мог, например, то, что его мать продолжала утверждать, что её сын не гей, даже спустя десять лет с того момента как он впервые признался. У него были друзья среди Дези, и даже среди Гуджарати (прим.пер.: население штатов Индии Гуджарат и Дези), чьи родители смирились с их ориентацией. Была даже подруга транссексуал, которая нашла полное принятие в своей семье. Родители подруги были на её свадьбе с белой женой, но Рави застрял с консервативными мамой и бабушкой, которые посетят не традиционную свадьбу не раньше, чем начнут есть мясо.

С другой стороны, он знал людей, которые были полностью оторваны от своих семей. Что, бесспорно, отстой, но нахождение в странном состоянии неопределенности, при котором его мать продолжала настаивать на полном отказе от своей ориентации, очень изматывало.

— Ма. Я не приду и на этом точка.

Она издала кудахтающий звук.

— Мы поговорим об этом после того, как ты вернёшься из командировки. И можем достигнуть консенсуса позже. Ты же не хочешь разочаровывать Авани, Равикар? Я знаю.

Нет, конечно, он не хотел подвести Авани, поэтому избегал её. Мужчина знал, что та будет очень расстроена. Она была его первым другом, единственным кормильцем в семье, и девушка не заслуживала этого. Но Рави не смог придумать, как сделать всё менее унизительным и мучительным для себя самого.

Рави удалось закончить разговор с матерью как раз в тот момент, когда дверь в номер распахнулась. Было по-настоящему нелепо то, как быстро с него слетел депрессивный настрой, лишь при малейшем взгляде на Тристана, и как сильно он хотел его обнять. И именно поэтому мужчина остался сидеть на месте, пытаясь придать своему лицу нейтральное выражение.

Тристан, однако, не испытывал подобных терзаний. Он быстро подошёл к тому месту, где сидел Рави, и присел перед ним.

— Насколько всё плохо? — его пальцы невыносимо нежно касались челюсти Рави. — Я думал о тебе весь день.

— Я в порядке, — Рави не оставалось ничего другого, кроме как расслабиться. — Несколько швов и жуткий синяк.

— Я так рад, что с тобой всё хорошо, — Тристан поднялся, чтобы сесть рядом с Рави, даря ему самые нежные объятья на свете. И о, чёрт, Рави едва сдержался, чтобы не потерять контроль в ту же секунду. Он нуждался в Тристане слишком чертовски сильно.

Глава 14

Тристану необходимо было прикоснуться к Рави. Словно не было никакого вежливого способа постоять в сторонке и узнать, хотел ли тот вообще, чтобы он был в комнате. Нет, ему нужно ощутить, что с ним всё в порядке. Тем не менее, немного больно от того, что Рави буквально замер в его объятьях.

— Что случилось? Тебе нужны ещё обезболивающие? — спросил Тристан и нахмурился, когда его озарило, что возможно проблема в нём. — Или это из-за объятий? Я просто подумал раз мы тут одни...

— Всё в порядке, — Рави дотянулся рукой до своих волос и тут же отпустил её. — Наедине можно. Это просто...

— Да? — подтолкнул Тристан, как его всегда подталкивал Рави.

— У меня был дерьмовый день, — Рави повернулся спиной к Тристану. — Дерьмовый стенд. Дерьмовая рана. Дерьмовый звонок из дома.

Тристан начал поглаживать спину Рави, хотя не был уверен, что хорош в массаже.

— Кстати, насчёт дерьмового стенда... — он задержал дыхание. — Координатор конференции теперь, вроде как, ненавидит нас.

— Ну, это очевидно, ведь они запихнули нас туда, где нас никто не увидит, — Рави слабо улыбнулся. — И, кстати, продолжай. Ощущается потрясающе.

— Нет, я имею в виду, что поднял бучу и нам дали другое место.

— Да? Чувак, не может быть, — Рави расплылся в широкой улыбке.

— Я продолжал требовать, чтобы меня соединили с начальством повыше, швырнул перед ними письмо, показал, что мы зарезервировали и... — Тристан заткнулся, опасаясь, что говорил по-настоящему глупо.

Но Рави развернулся и подарил ему ухмылку.

— Отличный способ показать, что ты крут, Трис. Я знал, что все эти организационные штучки спасут нас.

Похвала Рави была воистину одним из самых потрясающих чувств в мире — он не просто оценил то, что Тристан сделал, а, казалось, считал само собой разумеющимся способность коллеги решить проблему. Такого рода вера в него не была тем, с чем он часто сталкивался по жизни.

— Я создал так много хлопот для организаторов. Мне не по себе от этого...

— Не переживай. Ты создал все хлопоты лишь для того, чтобы получить то, что нам нужно. Как ты всё перетащил на новое место?

— Реджина, ну та блондинка, что вызвала скорую, нашла для меня помощников. Поэтому я вернулся так поздно. Это был огромный труд. Но оно того стоило. Не могу дождаться, чтобы ты всё увидел, — Тристан знал, что улыбался как идиот, но это всё, что он мог сделать, чтобы не дать себе потащить раненого парня вниз, в конференц-зал, чтобы украдкой взглянуть на стенд.

— Да? Не терпится посмотреть, — Рави снова заулыбался, и Тристан ощутил, как тепло промчалось по его усталым мышцам. — После такого отвратительного дня это именно то, что мне нужно было услышать.

— Расскажи мне больше о своём дне. Что там с телефонным звонком?

— О, чувак. Ты не хочешь знать о моей семейной драме, поверь, — Рави осторожно прилег, потянув Тристана за собой. Тот, в свою очередь, лёг так, чтобы оказаться рядом с не травмированной стороной Рави.

— Конечно, хочу. Мы же друзья, так ведь? — напомнил он Рави. Друзья — не совсем корректное определение, у них был физический контакт и они перестали активно недолюбливать друг друга, но никакое другое слово не подходило, чтобы хоть как-то описать нестабильное... что бы то ни было между ними. — И вчера я буквально вывалил на тебя всё о своей семье.

— Моя сестра выходит замуж, и это будет гигантская традиционная хинди свадьба, и все достают меня по поводу участия в ней.

— Но ты не хочешь идти? — догадался Тристан.

— Всё не так просто, — Рави простонал. — Хочу ли я пойти ради Авани? Безусловно. Но мои мама и бабушка отказываются принимать тот факт, что я гей, и уже замышляют представить меня какой-то девушке, так что я не уверен, что смогу справиться с их неделей отрицания.

— Это жестоко, — Тристан коснулся руки Рави. — Я знаю, что это не совсем то же самое, но мой отец находиться в примерно таком же отрицании. Он не воспринимал Патрика как моего парня, и оба моих родителя вытаскивали карту: "мы знаем одну милую девушку, почему бы тебе с ней не познакомиться?". И поверь мне, бесконечно повторяемое: "не светись", тоже достаёт.

— Как ты справляешься? — Рави повернулся к Тристану. — Серьёзно. Ты уже давно не ребёнок, но всё ещё близок с ними и пытаешься им угодить.

— Я — это всё, что у них есть, — Тристан посмотрел вниз на свои руки. — Всё изменилось, когда Дерек умер. Всё. Я не могу их оставить.

— Но ты так же не можешь прожить свою жизнь, притворяясь тем, кем не являешься, — Рави взял его руку и сжал.

— Я знаю, — сказал Тристан, хотя на самом деле это было не так. Вина и грусть были его спутниками на протяжении многих лет, и он действительно не знал, кем был без них. Мужчина знал лишь то, что неодобрение его родителей режет как разбитое стекло.

— Ну да, мне то легко говорить, у меня есть Лакшми — идеальная сестра, на которую всегда можно положиться. Она отправилась в колледж, который выбрал ей отец. Вышла замуж за парня из Дади, которого выбрала мать, и почти сразу родила близнецов. Но, серьёзно, Трис, стремление осчастливить свою семью губительно.