— Скорая уже в пути, — заявила она. — Все вернитесь к своим стендам, скорой будет нужно свободное пространство.

— Нет необходимости, — Рави попытался снизить её беспокойство, но вместо этого лишь сильнее задрожал.

— Конечно же, есть необходимость, — произнёс Тристан твердо. — И не беспокойся о стенде, я обо всем позабочусь.

В этом Рави не сомневался.

* * *

Тристан надеялся, что говорил увереннее, чем себя ощущал. У Рави был жуткий порез прямо за ухом, кровь стекала вниз по его шее. Блондинка, которая работала на конференц-центр, принесла с собой аптечку и дала ему ватный тампон, чтобы он прижимал его к ране, пока она говорила по рации.

Бедный Рави. Он был всё утро в плохом настроении, а теперь ещё и это. Ему необходимо наложить швы и повезёт, если у парня не будет сотрясения. Тристан сжимал его здоровое плечо свободной рукой. Правило Рави насчёт прикосновений может подождать до тех пор, пока он не будет уверен, что с ним всё в порядке.

— Мне действительно не нужна скорая, — Рави попытался сесть, но Тристан толкнул его обратно.

— Это самый быстрый способ, чтобы тебя осмотрели и наложили швы, — у женщины был спокойный тон, словно она каждый день наблюдает такие травмы. — Доверься мне. Или так или пойдёшь сам. Но это гораздо быстрее и ты не зальёшь кровью все такси.

— Хорошо. Но я вернусь так скоро, как смогу.

— И не думай. Даже если у тебя нет сотрясения, ты всё равно пойдешь в номер и приляжешь отдохнуть, — у Тристана не очень хорошо получалось командовать, но он произнёс это максимально твёрдым тоном.

— Слушай своего парня, дорогой, — сказала женщина Рави. — Он прав. Тебе нужно отдохнуть. У меня есть волонтеры, они помогут ему здесь, если нужно.

— Мы не пара, — произнёс Тристан быстро и убрал руку с плеча Рави, не смотря на то, что ему необходим был этот контакт, чтобы успокоить себя, так же как и Рави. — Мы просто вместе работаем.

Слова казались настолько недостаточными, чтобы описать всё то, через что они прошли за эти несколько дней. "Не будь сентиментальным". Они были просто коллегами, с гипотетической дружбой, которые прошлой ночью перешли некоторые границы. И это всё, кем они когда-либо будут.

Глаза Рави встретились с глазами Тристана, и тот почти незаметно кивнул. И даже если какая-то маленькая частичка внутри Триса умерла, он как можно скорее отбросил её в сторону, сосредотачиваясь на прибывших медиках, которые пытались разобраться с отказом Рави от носилок.

— Сиди тихо и, возможно, им не придётся обрить тебя налысо, — сказал Тристан.

Рави засмеялся, и это был лучший звук на свете, который означал, что с ним всё будет хорошо. И в данный момент всё, что было нужно.

* * *

После того, как Рави ушёл с медиками и с более чем небольшим кусочком сердца Тристана, ему пришлось столкнуться с реальностью того, что Рави был прав о расположении стенда, все его части сюда не войдут. До того как коллега поранился, Тристан намеревался попросить его использовать свои шарм и обаяние и пойти поговорить с кем-нибудь, чтобы им дали обещанное место.

Сейчас Рави вне игры и если кому-то придётся идти толкать сладкие речи, так это Тристану. У него было целых два с половиной десятилетия речей о том, что не стоит поднимать шум, быть тихим и, помимо всего прочего, не создавать проблем для других. Дерек поднимал шум. Дерек создавал проблемы. Его родители ясно дали понять, что это не те качества, которыми стоит обладать. Так что Тристан застрял с дерьмовым расписанием занятий в тесных общажных комнатах и с родительскими указами, которые предпочитал игнорировать.

Но все его желание смириться с тем, что есть, боролось с нуждой поступить правильно, ради своего работодателя. Но отнюдь не лицо Роберта Кристофера всплыло в мозгу Тристана. Конечно, впечатлить большого босса было бы здорово, но он мог думать лишь о Рави. То, как мужчина будет гордиться им. То, как он разобрался с этой ситуацией. То, как Рави будет смеяться, когда Тристан расскажет ему эту историю позже. Только мысли о коллеге заставили его пойти искать персонал конференции.

Он сможет сделать это для Рави.

* * *

У Рави не было сотрясения, но ему пришлось лишиться небольшого участка волос вокруг ушей, для того чтобы врач мог наложить ему швы. Доктор без конца повторял, как ему повезло, но Рави не был уверен, что то, что он стал жертвой любителя стрижки, можно назвать удачей. Его плечо и ключица также не были сломаны, но был отвратительный разноцветный синяк. Они отпустили его лишь к концу дня, с кучей обезболивающих и со строгими указаниями насчёт того, как ухаживать за швом и как не стоит мыть голову в течение нескольких дней.

Было глупо, впадать в депрессию, но именно это он и сделал. В течение дня мужчина получил кучу сообщений от Тристана, которого интересовало в порядке ли Рави. И это было... мило. И да, довольно сильно поддерживало настроение Рави.

"Я наконец-то свободен", — написал Рави. — "Подойду к стенду, когда такси высадит меня".

"Нет, не подойдёшь. Ты пойдёшь ОТДЫХАТЬ", — Тристан ответил почти мгновенно. Парень был весьма загадочным по поводу того, как идёт установка стенда, но голова Рави и, правда, пульсировала. К тому времени как такси подъехало к отелю, он уже был измотан, так что, выполняя рекомендации Тристана, отправился прямиком в номер, предварительно сообщив об этом в смс.

"Ты такой подкаблучник", — прошептало ему подсознание.

"Я бы сделал тоже самое ради любого друга", — попытался убедить себя Рави. Но затем вспомнил, насколько хорошо ощущались руки Тристана, которые держали его, пока ему было больно, и он знал, что целиком и полностью облажался.

* * *

Рави разбудило жужжание собственного телефона. Чёрт. Время ужина уже прошло, а Тристан всё ещё не вернулся. Он ответил на звонок, готовясь услышать о какой-нибудь катастрофе со стендом, но услышал единственное, что было хуже, сходящего с ума, Тристана - свою мать.

— Равикар! Наконец-то. Почему ты не отвечаешь на звонки своей семьи?

— Я был занят работой, — Рави осторожно сел. Он не собирался говорить матери о травме. Если она узнает, что он был ранен, то прилетит ближайшим рейсом, чтобы нянчиться с ним. — Я в командировке в Сиэтле.

— Ох. Поглядите-ка, какой важный стал со своей новой работой, — одобрение в её голосе смягчило его раздражение.

— Как у тебя дела, Ма? — спросил он, потирая болевшую шею.

— Авани сегодня приедет на примерку платья. Завтра мы пойдём в город, но сегодня вечером занимаемся карточками с ответами на приглашения и планировкой рассадки гостей. Почему у нас нет твоей карточки? — английский матери, когда она злилась, приобретал сильный акцент.

Рави сделал глубокий вдох. Настало время всё прояснить.

— Потому что я не приду. Я занят по работе.

— Даже не думай. Ты так много работаешь, что пропустишь свадьбу своей младшей сестрёнки?

— Я заглажу свою вину перед ней...

— Нет никакого "заглажу вину". Есть только ты, её бхай*, который должен выполнять возложенные на него обязанности (прим.пер.: бхай — брат, в переводе с хинди).

— Бхай Харэш может всё сделать, — Рави ненавидел перекладывать роль старшего брата на своего кузена, но ради своего душевного равновесия лучше поступить так, чем находиться там.

— Не оскорбляй нас этим. И у меня на примете есть несколько милых девушек. Хорошие семьи, некоторые из них наши старые друзья. Ты придёшь.

И вот она, причина, по которой он абсолютно точно не явиться.

— Ма. Меня не интересуют девушки. И тебе это прекрасно известно. Я гей.