Обдурон пару секунд стоял молча, задумавшись над тем, что только что сказал ему его сообщник. Когда же он заговорил, голос его звенел металлом:

– Я мог бы выкурить тебя, Петр.

Бандит лишь пожал плечами.

– Согласен, мог бы. Тебе ничего не стоит отправить своих подручных, чтобы они вломились в дом и подожгли его. Но хочу заранее предупредить тебя. Дом этот, лупанарий, сложен из камня. К тому же, приобретя его, я позаботился о дополнительных мерах безопасности, на тот случай, если дела мои пойдут наперекосяк. Войти отнюдь не так просто, как тебе кажется. Кстати, мои люди, которые несут дозор на крыше, говорят мне, что с запада к городу движется колонна факельщиков. Их там самое малое несколько сотен. Мой тебе совет: на твоем месте я быстренько доделал бы в городе самые срочные дела и уносил бы ноги, пока сюда не прибыл, горя отмщением, римский трибун, который намерен отделить от твоего туловища шлем вместе с головой. В общем, ты подумай.

Постояв пару мгновений в задумчивости, Обдурон отвернулся от дома Петра и крикнул через плечо:

– А я бы на твоем месте, Петр, спал очень чутко! Тот, у кого столько денег, как у меня, легко позволит себе нанять наемных убийц.

Петр проводил его взглядом, а затем обернулся к ожидавшему у него за спиной вооруженному до зубов громиле, главе его бандитского отряда, который он в срочном порядке созвал, как только тунгрийцы покинули город.

– Быстро спускайтесь вниз по потайной лестнице этой сучки и следуйте за ним по пятам! – негромко приказал он. – Но только чтобы он ничего не заметил, иначе вы дорого за это заплатите. Мы притаимся рядом и, как только он откроет тайник с золотом, войдем и заберем золотишко себе. Я не потерплю, чтобы мне угрожали в моем же городе. Пусть даже не надеется уйти отсюда с деньгами, чтобы потом подсылать ко мне наемных убийц.

Первые тунгрийские центурии выстроились в шеренгу в полумиле от горящего зернохранилища. Особенно ярко пламя полыхало в юго-западной части склада. Пока префект и примипил молча ждали, когда остаток когорты завершит маневр по перестройке из колонны в шеренгу, к небу, освещая все вокруг, взметнулся очередной огненный язык, а в следующий миг прогремел взрыв, от которого у солдат заложило уши.

– Не знаю, кто там у них командир, но, похоже, он думает головой, – одобрительно произнес Скавр.

Секст Фронтиний хмуро кивнул. В свете пожара его морщинистое лицо казалось багровым.

– Да, если, конечно, она все еще на плечах. Любой, кто находился не далее ста шагов от места взрыва, вряд ли сейчас что-то слышит. – Он посмотрел по сторонам, ища глазами знамена центурий – знак того, что те перестроились и готовы наступать. – Первая когорта готова, трибун. Я намеревался дождаться, когда будут сформированы вторая и третья шеренги, но учитывая, что там происходит, предлагаю немедленную атаку, прежде чем Обдурон со своими бандитами придет в себя и попытается скрыться.

Рутилий Скавр взмахом руки дал свое согласие. Его внимание по-прежнему было приковано к двум очагам пожара. Протиснувшись сквозь линию первой центурии, Фронтиний проревел приказ ближайшему к нему центуриону второй когорты, чья шеренга была сформирована лишь наполовину, так как перестройка из колонны в шеренгу еще не завершилась.

– Атакуем немедленно! Как только перестроитесь, следуйте за нами. – С этими словами примипил вернулся вперед и приказал горнисту: – Труби наступление!

По сигналу, переданному дальше во все центурии, тунгрийцы, держа наготове копья, двинулись вперед в направлении полусгоревшего зернохранилища. Из темноты им навстречу выбежал солдат в кольчуге ауксилария. Однако, увидев приближающуюся армию, он тотчас повернулся и бросился назад, выкрикивая предостережения своим товарищам-треверам. Увы, в следующий миг ему между лопаток вонзилось выпущенное кем-то из тунгрийцев копье. Тяжелый наконечник легко пробил железную кольчугу, и тревер рухнул на землю.

Солдаты Скавра продолжили наступление. Сначала они шагали по разбросанным взрывом кирпичам и щепкам, но чем ближе подходили к складу, тем толще становился слой обломков, ковром устилающий землю.

– Они отступают! Мы должны их преследовать? – спросил Рутилий. – Или пусть уходят, а мы чуть позже возьмем их в клещи?

Фронтиний покачал головой:

– Нет, уж если разделаться с ними, то сейчас, а не когда часть их сумеет сбежать и прийти в себя. Иначе мы будем отлавливать их по лесам еще полгода.

Скавр кивнул в знак согласия.

– В таком случае, пока эти треверы растеряны, спускай на них своих псов.

При первых же звуках сигнала к атаке четкая линия когорты распалась. Забыв про усталость долгого марш-броска, солдаты устремились вперед, горя одним желанием – убивать. Еще бы! Ведь за это сегодня им было обещано щедрое вознаграждение. Они бежали вперед группами по двое или по трое. Не ожидавшие такого поворота событий треверы, похоже, решили стоять до конца или же просто растерялись. В любом случае, спасаться бегством они не стали и предпочли сложить оружие.

Вскоре трибун и примипил прошли мимо пленного тревера в рваной форме ауксилария. Фронтиний сделал вид, что не заметил горячего спора своих солдат по поводу того, кому принадлежит этот пленник. Затем ворота зерносклада распахнулись и оттуда им навстречу с широкой улыбкой шагнул примипил Сергий. Скавр пожал ему руку и похлопал по плечу.

– Думаю, примипил, свое дело ты сделал. Бандиты Обдурона разгромлены, пусть даже ценой разрушения склада и потерей в огне половины его запасов.

Сергий отсалютовал, похлопал себя по уху и прокричал в ответ:

– Извини, трибун, но я ничего не слышу! После второго взрыва у меня заложило уши. Также извиняюсь за разрушения, но, похоже, атаку бандитов мы отбили. Впрочем, я отнюдь не намерен приписывать себе лавры этой победы. Идея поджечь пыль принадлежит твоему центуриону!

Рутилий кивнул и повернулся к своему примипилу.

– Что, несомненно, будет на руку трибуну Беллетору, когда придется держать отчет об имевших место потерях. Кстати, коль речь зашла о центурионе Юлии…

Тот уже ковылял к ним, опираясь на древко копья. На лице его было то же слегка растерянное выражение, что и у Сергия. В следующий миг за их спинами, по-прежнему споря о том, кому принадлежит пленный тревер, прошли два солдата с мечами в руках – их добыча следовала рядом. Видя, что в их сторону никто не смотрит, тревер решил воспользоваться моментом. Схватив с земли валявшееся копье, он с криком ярости бросился вперед, целясь Скавру между лопаток. Единственный, кто среагировал мгновенно, был Фронтиний, который с голыми руками встал на защиту трибуна. Перехватив наконечник копья, он потянул его на себя. Увы, вместо того чтобы попытаться вырвать копье из рук бандита, он лишь в упор посмотрел ему в глаза. В следующий миг, пронзив ему кольчугу, наконечник копья глубоко вошел ему в грудь. Поняв, что происходит, к примипилу тотчас же со всех сторон бросились солдаты с мечами в руках. Удар в спину тотчас же повалил бандита на землю, а второй удар, в шею, моментально лишил его жизни. Увы, слишком поздно: примипил тяжело осел на усыпанную битым кирпичом землю.

Держа в правой руке факел, Обдурон быстро спустился по ступенькам храма и тотчас поморщился, увидев на стенах и потолке узкой лестницы капли влаги.

– Эй, вы, двое! Давайте вниз! Предупреждаю, груз тяжелый.

С этими словами он шагнул к алтарю и окинул взглядом массивный фриз. В следующий миг к нему присоединились два дюжих бандита, явно выбранных по причине своей физической силы: они тоже уставились на украшенную причудливой резьбой каменную плиту.

– Пора отработать хлеб, который вы ели в последние несколько месяцев. Приподнимите его! – сказал Обдурон и взмахом руки указал на алтарь.