Сергий недоверчиво нахмурил брови и жестом указал на валивший с небес снег.
– Неужели что-то будет гореть?
Фронтиний в отчаянии всплеснул руками.
– Да поможет нам растреклятый Коцидий! Что скажешь, трибун?
Скавр посмотрел на Беллетора и вышел вперед. Под слоем снежинок его черный плащ казался серым. Когда он заговорил, голос его звенел гневом.
– За прошлый год мы кое-чему научились, примипил Сергий. Поверь, разжечь костер не составит труда, главное – высечь пламя. Тепла и света хватит каждому еще до того, как мы переправимся через реку. Главное для нас сейчас – не давать солдатам стоять на месте. Иначе мы рискуем потерять сотни воинов, если метель не прекратится.
Сергий снова посмотрел на своего трибуна. Судя по лицу Домиция Беллетора, тот по-прежнему колебался. Впрочем, вскоре он принял решение, так как кивнул в знак согласия.
– Ну, хорошо. В наших подводах хватит веревок, чтобы натянуть их через реку, чтобы солдатам было за что держаться.
Фронтиний хлопнул его по плечу:
– Отлично, давно бы так! Надеюсь, мы сможем переправить наших парней на тот берег прежде, чем хотя бы один из них умрет от холода. Что скажешь, Юлий?
Отвернув лицо от ветра, его заместитель шагнул вперед:
– Слушаю, примипил.
– Оставляю тебя главным на этой стороне. Переведи солдат легиона на тот берег, потом вторую когорту, а потом то, что осталось от первой. Скажи, чтобы следили за мулами, а если какой не выдержит холода и подохнет, то пусть разделают его, прежде чем он окоченеет. По крайней мере, тогда у нас будет мясо. В общем, давай, пошевеливайся. Я же вернусь на тот берег и проверю, что те, кто перешел реку, живы и здоровы.
Пару мгновений Секст смотрел на черную воду и, прежде чем осторожно ступить на скользкие камни, отдал последнее указание:
– Если хочешь, Мартос, пойдем вместе. Бери своих ребят и вон тот кувшин. Только ради всех богов, каким ты только молишься, не урони эту штуковину в реку, иначе нам всем крышка.
– Завяжи ему глаза, Грумо! И проследи, чтобы он не вздумал сопротивляться!
Отдав шлем одному из копейщиков, Марк Трибул Корв молча стоял, ожидая, что будет дальше. Из-за ощетинившихся бандитских копий шагнул какой-то великан, одетый во все коричневое, и, холодно глядя на него, направился в его сторону. Он понял, что его ждет, что, впрочем, мало помогло, когда на него обрушился огромный железный кулак. Марк пошатнулся и отлетел на несколько шагов назад. Бандит нарочно целился в висок, чтобы лишить его возможности соображать. Упершись ладонями в колени, пленник беспомощно согнулся и помутившимся взглядом посмотрел на повязку, которой разбойник помахал перед его лицом, прежде чем завязать ему глаза. Другой бандит быстро снял с него оружие, после чего схватил его за руку и заставил выпрямиться, а потом сунул в рукав его кольчуги нож, доставший до самой подмышки. Холодное острие впилось в нежную кожу, и туника под кольчугой тотчас окрасилась кровью. Надави бандит чуть сильнее, и это мгновение стало бы для Марка последним. Он отлично понял это немое предупреждение. Впрочем, разбойник тотчас же озвучил его:
– Только попробуй рыпнуться, сволочуга, и я вгоню его в тебя по самую рукоятку.
Центурион Корв понял, что это тот самый лучник, которого он пощадил. И вот теперь он мстил ему и за собственное поражение, и за смерть своих товарищей.
За спиной Марка вновь заговорил искаженный маской голос. Но приказ предназначался не ему:
– Эй, вы там, полегче! Он не станет сопротивляться. И проследите, чтобы его оружие не пропало в лагере. Грабить гостя некрасиво.
Бандит фыркнул от смеха:
– Гостя? Это он гость? После того как убил трех моих дружков? Да эти мечи стоят целое состояние! Не понимаю, с какой стати…
Еле слышное царапанье металла по ножнам тотчас заставило его умолкнуть.
– Ты знаешь мое правило, – опять послышался голос главаря в маске. – Стоит мне обнажить это лезвие, как оно требует крови. Иначе его дух оскорбится из-за того, что его беспричинно разбудили. Я пока еще могу вернуть меч в ножны, но любое дальнейшее обсуждение вопроса потребует от меня уверенности в том, что правила здесь диктую я, а не ты. Выбирай.
Марку завязали глаза, но даже теперь, не видя ничего вокруг, он почувствовал, как великан поспешил отступить прочь, по всей видимости, чтобы не оказаться на пути у клинка, если дело дойдет до кровавой разборки. Повязка была чересчур тугой, отчего у Трибула еще больше заболела голова. Однако жаловаться он не стал, чтобы еще больше не накалять страсти. Под ледяными порывами ветра, бросавшего в него колючий снег, он застыл на месте, прислушиваясь. Молчание затягивалось. Наконец бандит отступил от него. Марк напрягся, готовый в любое мгновение броситься на землю, как только услышит, как лезвие с тихим шорохом вырвется из ножен на свободу. Человек в маске заговорил снова. Впрочем, голос его ничуть не изменился. Главарь говорил тем же небрежным тоном, каким мгновение назад предлагал своему бандиту выбрать между капитуляцией и поединком.
– Разумно. Правда, куда разумнее было бы вообще не спорить со мной. Хотя согласись, разум дарован всем в разной мере, не так ли?
На миг воцарилась гробовая тишина. Марк уже решил было, что худшее позади, когда услышал зловещий лязг металла. Меч покинул ножны.
Центурион инстинктивно отпрянул от лучника. Его слух уловил движение, за которым последовал сдавленный вскрик. А потом отрывистое дыхание сменилось бульканьем и хрипом, и в следующий миг на заснеженную землю с глухим стуком упало тело. Все вокруг тотчас притихли, и в оглушительной тишине Обдурон заговорил снова. Вернее, гневно выкрикнул:
– Только попробуйте перечить мне! Если кто посмеет, тот заплатит за это краткое удовольствие высокую цену. Цену, которую могу назначить лишь я и никто больше. Поняли? Никто. А теперь скажите, желает ли кто-нибудь задать тот же самый вопрос или же мы отправимся в крепость, чтобы не мерзнуть здесь под ниспосланной Ардуиной метелью?
Молчание затягивалось. В звенящей тишине Марку было слышно, как на металлические шлемы бандитов падает снег.
– Никто? Отлично, тогда пойдем отсюда. Можете оставить его здесь. Пусть лежит там, где и упал. Пусть звери терзают его труп. Будем считать, что это наше подношение богине. Укройте пленника его плащом, и в путь. Несмотря на метель, товарищи все еще ищут его. Не хотелось бы, чтобы они обнаружили нас. Уходим!
На плечи Трибулу лег тяжелый плащ. На какой-то миг запах мокрой шерсти напомнил ему про его собственных солдат. Но в следующее мгновение кто-то крепко схватил его за руку и потащил прочь. Сопротивляться было бессмысленно, тем более что над самым его ухом раздался вкрадчивый голос Обдурона:
– Согласись, центурион, я ведь никак не мог оставить его в живых. Ты, как никто другой, должен понимать, что за штука власть. Это в первую очередь искусство внушить другим, что они должны тебя бояться. Обращайся с ними, как со стаей свирепых псов. Бросай объедки, чтобы вели себя смирно. Железным кулаком наказывай любого, кто усомнится в твоем превосходстве.
Марк согласно кивнул. Слегка потянув его за руку влево, главарь заговорил снова:
– А вот на дерево идти незачем. Ты мне нужен в сознании, когда я кое-что тебе покажу. Считай, что тебе крупно повезло, центурион. Ты увидишь ту часть Ардуины, которую видят лишь те, кто принес присягу верности. Те же, кто этого не сделал, обычно умирают в страшных муках на ее алтаре. Но сегодня твой счастливый день.
Фронтиний застал десятую центурию посреди бандитского лагеря. Земля вокруг него была голой – из снега торчали лишь пни недавно поваленных деревьев. В следующий миг, описав в воздухе кроной дугу, на поляну с треском рухнуло очередное дерево. На него тотчас налетели две команды лесорубов и, орудуя топорами, принялись обрубать со ствола ветки. Солдаты других тунгрийских центурий, уже перешедших реку, тут же взялись оттаскивать отсеченные ветки прочь.