— Оливер?

— Маркус! — в зеркале отразился Оливер с абсолютно дурацкой улыбкой, все еще заспанный, но сверкающий, как рождественская елка.

Минни услышала знакомый голос и, тыкаясь в ногу Маркуса, попыталась вскарабкаться по ней вверх, чтобы тоже посмотреть в зеркало. Тот, заметив ее старания, подхватил ее поперек груди и поднял, усаживая себе на плечо так, чтобы она могла видеть Вуда.

— Эм, с Рождеством, — чувствуя себя немного неловко, сказал Маркус, и Оливер тут же закивал:

— Да, с Рождеством, — повисла пауза, в течение которой они мялись и судорожно подыскивали слова, и тут Минни взяла дело в свои лапы. Она громко заверещала, стала что-то тарабанить на своем “морско-свинском”, и периодически ее эмоциональный диалог сопровождался активной жестикуляцией в сторону Маркуса.

— Кажется, ты ее достал, — ехидно заметил Оливер.

— Прикинь, эта дура натаскала мне какого-то пожухлого салата, похоже, это ее рождественский подарок для меня, — хохотнул он, отмахиваясь от подколки, и добавил: — Я и тебе немного оставил.

— Спасибо, боюсь, он испортится до моего приезда. Так что ты уж позаботься о том, чтобы ничего не пропало зазря, — фыркнул Оливер. Тут напряжение наконец схлынуло, и они громко расхохотались.

— Как посидели с предками? — спросил Маркус в своей манере, и Оливер закатил глаза.

— Отлично. Я тебе сейчас расскажу, — и он пустился в долгий пространный рассказ.

Размахивая руками, жестикулируя, вываливая на Маркуса все новости за эти пару дней и перепрыгивая с темы на тему, он увлекся:

— …И тут подходит ко мне какая-то старушенция. Песок с нее сыпется, тростью меня по голени как долбанула и кричит мне, глухая карга: «Внучок, принеси мне пуншу». Так и говорит «пуншУ», меня аж передернуло. А я, веришь — нет, в упор ее, блять, не помню…

— Блять! — жизнерадостно и оглушительно раздалось вдруг ругательство.

Оливер, моментально бледнея, медленно повернул голову, и уставился прямо на широко улыбающуюся Аманду. Кажется, он забыл закрыть дверь.

— Привет, Мэнди, — брякнул Оливер, совершенно растерявшись.

— Блять! — радостно повторила она.

— Аманда, — зашипел он громко, умоляюще и вместе с тем угрожающе замахав руками, — забудь. Не используй это слово. Оно плохое.

— Какое слово, Олли? Блять? — уже хитро глянув на брата, уточнила Аманда.

Маркус, который естественно стал свидетелем этой сцены, разразился хохотом — вытянувшаяся в ужасе физиономия Оливера выглядела довольно комично.

— Аманда! — в очередной раз взмолился Оливер, но та услышала идущий из зеркала смех и заинтересованно скосила глаза в ту сторону.

— Что это там? — спросила она и потянулась к зеркалу рукой. — Дай.

Оливер, не раздумывая, плюхнул на него подушку.

— Нет.

— А на метле учиться летать завтра пойдем? — этот вопрос ее, кажется, интересовал куда больше.

— Нет, конечно, — тут же отозвался Оливер. — Годика через два. Наверное. Ты еще маленькая, — сказал и тут же пожалел об этом, потому что Аманда набрала побольше воздуха в легкие и что есть мочи затараторила:

— Блять! Блять! Блять! — она направилась к двери, явно намереваясь похвастаться новым словом в лексиконе перед родителями.

Оливер в ужасе застыл, но тут раздался приглушенный подушкой, но от этого не менее зычный голос Маркуса:

— Стоять!

Аманда застыла на месте, обернулась и с любопытством глянула на подушку.

— Кто там? — удивленно спросила она.

— Никто! — навалившись на подушку, Оливер попытался спрятать его, но Аманда подскочила к кровати и, юрко просунув руку, вытащила зеркало наружу.

— Какой страшный дядя, — вынесла она вердикт, рассматривая в молчании какое-то время Маркуса. Вид у нее был такой, словно она сейчас действительно произнесет заветное “Блять”, только уже в правильном контексте.

— Ты бабайка? — с благоговейным ужасом спросила она.

— Типа того, — кивнул Маркус, слабо представляя себе, что это такое. — В общем, нельзя так девчонкам говорить. Малая еще, да и Оливеру по шапке надают. Поняла?

Аманда закивала головой, но тут же нахмурилась и пожаловалась:

— Он не хочет учить меня летать! Хочу квиддич! Если научит, не буду говорить.

Маркус фыркнул:

— Вуд, ты в курсе, что у тебя под боком зреет настоящий слизеринец?

Оливер ничего не ответил. Он лишь хлопал глазами, наблюдая за этим “милым” общением.

— Ладно, малявка. Давай договоримся, не завтра, но и не через два года. Потерпи до лета, — и, предвосхищая ее пререкания, он объяснил: — Зимой тяжело учиться. Да и к тому же, Оливеру через пару дней обратно, не успеет.

— Хорошо, — нехотя согласилась Аманда, — но только летом обязательно.

— Сам проверю, — пообещал Маркус. — А сейчас давай-ка ты сва… Пойдешь поиграешь.

Аманда с чувством выполненного долга вручила Оливеру зеркало и вприпрыжку вылетела из комнаты. Вуд тут же подлетел к двери и запер ее, после чего вернулся к кровати.

— Извини, — немного растерянно сказал Оливер и смущенно улыбнулся. — Совсем от рук отбилась.

— Она забавная, — хмыкнул Маркус, наблюдая за тем, как Оливер теребит край своего свитера. — Что это на тебе?

— Нравится? Он клевый, — тут же вскинулся Оливер и потянул свитер вниз, расправляя и демонстрируя Флинту рисунок. — Это мне Алисия подарила.

— Дрянь, — процедил Маркус, и непонятно было, про кого или про что он говорит. — Снимай.

— Что? — переспросил Оливер. — А, ну ладно, — немного разочарованно протянул он и поспешно снял свитер. Волосы его тут же наэлектризовались и встали дыбом. Оливер смешно потер нос и, отложив свитер в сторону, стал его разглаживать ладонями.

— Вуд? — позвал Маркус.

— Что? — Оливер похлопал глазами, вопросительно посмотрев на Маркуса через зеркало.

— Это ты мне скажи, что? Что с тобой? — чуть насмешливо поинтересовался Маркус, спихнув свинью с колен и нетерпеливо поерзав.

Оливер отрицательно замотал головой, помолчал загадочно, не глядя на Флинта, а потом все-таки бросил как бы между прочим:

— Ты когда-нибудь думал о том… — начал издалека он и замялся, скрещивая руки на груди, немного неуклюже прикрывая торс, — чтобы… Ну, в этом же есть определенный смысл, ты меня видишь, я тебя, — зачастил он, отводя взгляд. — Понимаешь?

— Неа, — честно признался Маркус, недоуменно приподняв брови. — Говори конкретней.

Оливер шумно выдохнул, огляделся по сторонам, словно кто-то мог наблюдать за ним, и, чуть наклонившись вперед, сделал красноречивый жест рукой:

— Ну, это… Отполировать свою метлу, — намекнул он, понизив голос.

— А ты что, сам не справишься? — гоготнул Маркус, все еще не понимая, о чем речь.

— Марк, — немного раздраженно воскликнул Оливер, злясь, что ему приходится говорить о таких смущающих вещах прямо. — Другую метлу! — он снова повторил жест, и Маркуса осенило:

— Ты подрочить предлагаешь, что ли? — громко спросил он, и Оливер снова покосился на дверь.

— Да не ори ты, тролль тупоголовый, — шикнул он на Флинта, скрывая стеснение, однако пылающие уши и шея выдавали его с головой. — Так да или нет?

— Ну, валяй, — беззастенчиво согласился Маркус и снова поерзал, устраиваясь поудобнее.

Оливер потянул за пояс пижамных штанов, но тут же одернул руку и вытер ладонь об штанину.

— Что, прям вот так сразу? — замялся он.

— Нет, я тебе сначала спою серенаду, а потом… Конечно, сразу, Вудди, — закатил глаза Маркус и приказал: — Снимай штаны.

Вуд зажмурился и резко потянул ткань с бедер, высвобожденный член призывно качнулся. Флинт присвистнул, и Оливер моргнул, едва подавив желание прикрыться. Заниматься сексом было совсем не так смущающе, как сидеть перед зеркалом со спущенными штанами и стоящим членом. Ладно, не перед зеркалом, а под изучающим взглядом Маркуса. Наверное, чтобы заставить Маркуса тоже запустить руку в штаны, Оливеру следовало двигаться плавно и соблазняюще, но на деле выходило не очень гладко — колени подрагивали, и он неуклюже сдвинул их, не зная, куда деть руки. Выжидающий вид Маркуса усугублял положение. Оливер положил одну ладонь на живот, пытаясь плавно спуститься ниже, но рука замерла, и он нервно выпалил: