— Еще хоть слово скажи, сука, и я тебя просто-напросто убью! — прорычал он в запале. — Мне абсолютно похуй, что вы об этом всем думаете, но лучше бы вам свои змеиные языки держать за зубами.

— Ты нас предал, Флинт! Ты уже из-за Вуда… Да мы же как братья были! — размазывая по лицу кровь, продолжал плеваться ядом Эдриан. — Идти вперед, драться до последнего, не щадить никого! Разве не ты это говорил?! А теперь что?! Прикажешь, не палить по воротам, чтобы только не задеть твоего драгоценного Вуда?!

— Совсем ебнулся? — Маркус снова дернулся, но хватка на плечах была слишком сильной. — Ты вообще видел, чтобы я когда-то что-то ставил выше квиддича?! Видел?! Да я вернулся в эту чертову школу только ради этого!

— Погоди, — перебил его Монтегю. — Мы всегда были уверены, что это именно так. Но Вуд, Марк! Вуд! Мы ни черта не понимаем, — признался он.

Повисла напряженная тишина, которую внезапно нарушил тихий смех.

— Малфой, сдурел, что ли? — спросил у него Уорингтон, когда все обратили свое внимание на Драко.

Тот продолжал сидеть в той же позе и сказал, не открывая глаз:

— Отнюдь нет. Это вы, кажется, последние мозги растеряли, — он пожал плечами. — Ясно же все и без Веритесерума.

— А ты не хочешь поделиться с нами, умник?! — взвизгнул Эдриан. — Просвети нас.

Маркус и сам внимательно и выжидающе всматривался в лицо Малфоя. Тот резко распахнул глаза, обвел присутствующих взглядом и, остановившись на Флинте, криво усмехнулся.

— Наш капитан очень хороший стратег, если кто-то из вас забыл. Уверен, если бы связь с Вудом не была ему выгодна, он не пошел бы на это, — то, что Малфой блефует, Маркус понял сразу, только было совершенно не ясно, зачем он выгораживает его — это не в духе слизеринцев. Но не ухватиться за возможность реабилитироваться в глазах членов команды было попросту глупо, поэтому он кивнул и ухмыльнулся в ответ.

— Ну, надо же. А я уж было подумал, что в моей команде и правда одни идиоты. Молодец, ловец. Так бы на поле быстро схватывал, — протянул он нарочито безэмоционально.

— Кэп, так ты что, правда, это? Специально? — после долгой паузы подал голос Кребб и, не сдержавшись, поморщился. — Ну, ты даешь! — то ли брезгливо, то ли восхищенно припечатал он.

Остальные, словно этого и ждали, тут же загалдели, наперебой выкрикивая свои предположения, извиняясь, корча удивленные рожи, отвешивая гнусные шуточки в адрес Оливера, восхваляя находчивость и самоотверженность своего капитана.

Маркус раздраженно повел плечами и развернулся к двери.

— Чтобы через минуту все были уже в воздухе, — бросил он, прежде чем выйти из раздевалки, и направился в сарай для метел.

Так мерзко Маркус себя еще не чувствовал. Словно сейчас он в первый раз по-настоящему кого-то предал.

*

Едва за Флинтом захлопнулась дверь, Драко тоже подскочил с места и вылетел следом. Он первым взмыл в воздух, ежась от холодного ветра, мгновенно пробравшегося под форменную мантию.

Он хорошо представлял себе, каково сейчас Флинту — он увидел в его глазах то, что каждый день видел в зеркале. Драко знал, Маркус до сих пор сам не понимает природу своей связи с Вудом. Но с каким энтузиазмом он бросился защищать его, да сам факт того, что он уже не стремился прятать происходящее между ними, говорило о многом. Флинт всегда делал, что хотел — возможно, иногда даже не отдавая себе отчет, в какие последствия это могло бы вылиться. Было ясно, что заготовленной лжи у него не было. Но, даже если он сам до конца не осознавал, как его поведение выглядит в глазах других, сегодня он едва не попал в тупик. Стоило Флинту только обнародовать свое истинное отношение к Вуду, и все — его авторитету пришел бы безоговорочный конец.

Сам же Драко пару месяцев назад едва влез бы в подобную перепалку, оставаясь сторонним наблюдателем, и уж тем более не стал бы защищать Флинта. Но сейчас он вполне мог поставить себя на его место. Его невыносимо тянуло к Поттеру, и это пугало. Пугало, каким он становился рядом с Гарри. Так же Драко пенял себя за безрассудность и неосторожность. Мерлин! Они же целовались в нескольких шагах от основной массы студентов. Как им так повезло, что никто, кроме Уизли, не стал свидетелем этого, Драко до сих пор не понимал. Но если бы кто-то увидел?! На его репутации и так столько черных пятен, еще и не хватало выставить себя тем, кто столкнул Великого Гарри Поттера с «истинного пути». Он постоянно напоминал себе, что связь с Поттером, пусть даже кратковременная, не принесет ничего кроме проблем, убеждал себя только лишь в физической природе своего влечения, но реальность показывала обратное.

Драко невообразимо скучал. И не только по Поттеру. Еще никогда ему не было так тоскливо в Хогвартсе. Министерская проверка грянула и прошла без эксцессов. Замок предстал во всем своем великолепии и величии. Кажется, проблемы возникли только у Уизли — его уроки не соответствовали в полной мере стандартам, в чем Драко не мог не согласиться с комиссией. Но Дамблдор как всегда посодействовал, и бывший драконолог остался в школе. Кажется, грифы закатили по этому поводу вечеринку. Впрочем, Драко это волновало мало. С того злополучного урока дни пролетали почти незаметно: завтрак-уроки-обед-уроки-спальня. Лишь посещения библиотеки и редкие вылазки на прогулку в одиночестве вносили какое-то разнообразие. Иногда он, маясь бессонницей, пробирался по ночному Хогвартсу, как воришка, в Бальный зал, где танцевал. За это потом было стыдно, и после очередной такой вылазки он запретил себе там появляться. Драко записался к Снейпу на курсовой проект и теперь мог беспрепятственно задерживаться в лаборатории для экспериментов, чем и пользовался, варя для себя антиаллергенное зелье, а по вечерам поглощал шоколад в несметном количестве. А еще были тренировки. Флинт выматывал их безжалостно, поэтому Драко любил эти дни — он засыпал мгновенно, словно выпив Зелье сна без сновидений.

И все бы хорошо, но сейчас, то резко ныряя вниз, то дергаясь вверх, пытаясь поймать снитч, Драко думал лишь о том, что завидует Флинту.

Тем же вечером он написал письмо Поттеру.

*

На Зельях Оливер по старой привычке всегда занимал место сразу за Алисией, чтобы при необходимости списывать, нагло заглядывая ей за плечо и неудобно вытягивая шею. Естественно, чтобы Снейп не видел. Спиннет всегда кривилась и время от времени кидала на него полные праведного возмущения взгляды, но списывать все-таки давала. Так что сейчас, зайдя в кабинет, он кинул сумку на стол и опустился за парту. Это был первый урок, что на взгляд Оливера, вообще было необоснованной жестокостью. Зелья с утра — это просто крайняя степень садизма. С другой стороны, не зависимо от того, были Зелья перед обедом или после него, первым или последним занятием — они всегда оставались кошмаром. Тем более Оливер умудрился забыть про эссе, заданное на предыдущем уроке, и уже “предвкушал”, какими цветастыми эпитетами наградит его профессор Снейп. За семь лет он выслушал уже немало в свой адрес, но желчный преподаватель умудрился еще ни разу не повториться. Оливер вздохнул и уткнулся лбом в сложенные на парте руки.

— … Флинт, — донеслось до него, и он, заинтересованно приоткрыв один глаз, чуть приподнял голову. Угол зрения при этом у него был очень ограниченный, и поначалу Оливер увидел лишь стоящую возле парты Алиссию, а как только он выпрямился, то и Гранс. Они ожесточенно спорили — казалось, что от слов они готовы вот-вот перейти к рукопашной, но, что удивило Вуда, при этом не повышали голос, так что, увы, Оливер не мог разобрать, о чем они говорят.

Когда Алиссия, раскрасневшаяся и все еще раздраженная, повернувшись к Гранс спиной, начала вытаскивать из сумки письменные принадлежности, Оливер перевесился через парту и, не особо пытаясь говорить тише, спросил:

— Алиссия, что вы там не поделили?

— Слизеринцы, — Спиннет фыркнула и кокетливо перекинула волосы на одно плечо. — Ничего интересного. Но если ты наконец созрел для разговоров, — начала было она, но Оливер перебил ее.