Пахло свежестью и озоном. По крыше палатки барабанили капли дождя, поэтому сейчас внутри было особенно уютно. Флинт нервно закусил губу, продираясь сквозь дебри знаний, и Оливер невольно отзеркалил это действие. Он поерзал, проваливаясь в душные, обжигающие одними лишь образами воспоминания, причудливо сплетавшиеся в одну чертовски возбуждающую картину. Стало жарко, и Оливер потянул ворот водолазки. Ему было безумно интересно, что попросит Флинт в ответ на его “Все, что захочешь”. Оливер не планировал этих слов, они как-то сами вырвались, но он ни в коей мере не жалел об этом, скорее был заинтригован. Подсознание, гадко хихикая, советовало готовить задницу. Маркус и правда был ненасытен, но Оливер соврал бы самому себе, если бы попытался сказать, что он сам — нет. Однако, хоть Флинт и действовал на него как афродизиак, в последнее время их отношения перестали сводиться только к сексу, что не могло не волновать и не радовать одновременно.

Из мыслей его выдернул голос Маркуса.

— Прочитал. Дальше что? — он отодвинул книгу и посмотрел вниз.

Нельзя сказать, что Маркус увлекся чтением, но — старался тщательно вдумываться в написанное. Все-таки выставить себя совершенно непроходимым идиотом ему никак не хотелось. Наоборот, Маркус горел желанием показать, что он может, если захочет. Хотел доказать Оливеру и самому себе, что ему под силу справиться с любой не только физической нагрузкой, но и умственной.

— Отлично, — Оливер встрепенулся и встал. Дошел до буфета, потянулся к вазе с фруктами, и вот уже в сторону Маркуса полетел апельсин, который тот, конечно, автоматически поймал.

— Тебе необходимо выполнить следующую цепь превращений: “апельсин — половой коврик — морская свинка”.

— Не уверен, что у меня так сразу получится, — пробурчал Маркус и положил апельсин на стол перед собой. Он вытер вспотевшие ладони о джинсы и достал из заднего кармана палочку. Сделал несколько беззвучных пасов, рассекая воздух, и немного неуверенно посмотрел на Оливера, ища одобрения.

— Так, да?

Оливер кивнул и улыбнулся.

— Действуй.

Маркус прочистил горло и взмахнул палочкой, произнося заклинание. Апельсин подскочил на столе, зашипел и взорвался, забрызгав все вокруг соком. Маркус выругался и, стерев с лица липкие капли, приказал:

— Тащи сюда всю вазу.

Вторая попытка вышла несколько удачнее. Апельсин расплющился и оброс густой буро-коричневой шерстью. Отвратительное зрелище. Маркус видел, что Оливер изо всех сил сдерживал рвущийся наружу смех. Ему и самому было бы смешно, не будь он так зол на себя за свою неудачу.

В третий раз апельсин запищал, заверещал, покатившись по столешнице и перебирая маленькими лапками. Вконец разозлившись, Маркус вскочил с места, остервенело схватил очередной апельсин и, с силой припечатав его о стол, взмахнул палочкой. На столе расстелился кособокий, потертый, но самый что ни на есть половой коврик. Оливер издал победный вопль и ободряюще ткнул Маркуса в плечо. Маркус кисло улыбнулся — оставалось самое сложное. Ужаснувшись тому, какая морская свинка у него может получиться, он зажмурился, концентрируясь и думая только о результате. Он настолько сильно хотел, чтобы у него получилось что-то путное — и так ведь выставил себя полным кретином, — что, когда, сотворив заклинание, открыл глаза, на столе вместо старого коврика сидела крошечная, с лохматой аляповатой разноцветной шерстью, самая настоящая морская свинка.

— Ух ты, какая прелесть! — Оливер тут же подхватил животное на руки, вглядываясь в блестящие глазки-пуговки. — Думаю, МакГонагалл не обидится, если я назову это чудо трансфигурации в ее честь. Минни, — он погладил свинку, и та громко пискнула. — Маркус, ты молодец, — глаза Оливера сияли. Казалось, он был счастлив удаче Маркуса даже больше него самого. — Мне понадобилось больше попыток, чтобы сотворить не бегающий коврик, а кролика в свое время.

— Ты преувеличиваешь, — буркнул Маркус, но от Оливера не укрылась его довольная улыбка. — Девка, что ли? — спросил Маркус и заржал. — Минни. Идиотское имя.

— Девчонка, ага. Нам как раз женского внимания не хватало, — фыркнул Оливер. — А имя, может, и странное, зато со смыслом. Твой проект по Трансфигурации, — он вытянул животное на руках, отчего свинка задергала лапками и испуганно заверещала.

— Ну и уродина, — протянул Маркус, но в противовес словам в голосе прозвучали нотки плохо скрываемой нежности. — Эй, слышала? Уродина, говорю, — обратился он к попискивающему комочку, а потом перевел взгляд на Оливера. — Мы ее оставим? — тот кивнул, широко улыбаясь. — И где она тогда будет жить?

Оливер тут же снова прижал свинку к груди и предложил:

— Можно по очереди ее держать.

— Ну ладно, — немного растерянно сказал Маркус и пожал плечами. — И что с ней делать надо? Чего она жрет? Траву? — он задумчиво почесал лоб. — Она такая мелкая. Еще съебет куда. Клетка нужна.

Он взял свинку из рук Оливера и критично осмотрел. Та пищала, пытаясь вырваться на свободу. Маркус не выдержал и рявкнул:

— Чего ты пищишь, бестолочь? — Минни резко замолчала и уставилась на него своими глазками-пуговками, смешно дергая маленьким носиком. И вдруг Маркус почувствовал, как по рукам потекло что-то подозрительно горячее.

— Блять! Она меня обгадила! — беспомощно сказал он, а Оливер согнулся в приступе дикого хохота. — Вуд, сука, нехер ржать! Забери ее!

— Это она лю-ю-юбя-я-я, — почти проскулил Оливер, утирая слезы. Он взял свинку из рук Маркуса продолжая хихикать, а тот, ругаясь сквозь зубы, поспешно очистил себя палочкой от следов самого настоящего свинского преступления.

— Зато это… Ты только вчера жаловался, — Оливер икнул от смеха, — что не в состоянии очищающие использовать. А сейчас — влегкую! — Маркус снова зырнул на него, свинья громко хрюкнула, а он снова громко захохотал. — Прости, но это пиздец, как смешно!!!

Маркус насупился, изображая глубокую степень обиды, но губы его предательски подрагивали.

— Смейся-смейся, — он взял последний апельсин из вазочки, состоящей из тонко переплетенных металлических прутьев, и отложил его в сторону.

Выхватив из рук Оливера свинку, Маркус посадил ее на пол и накрыл сверху уже пустой вазочкой — вышла неплохая импровизированная клетка.

— Все, животное, будешь сидеть тут! И не вякать, а то превращу обратно в половой коврик!

Свинка тут же прильнула к прутьям и пискнула, но Маркус уже не обращал на нее внимания. Он повернулся к Оливеру и смерил его красноречивым взглядом, таким, что у того смех застрял в горле.

— Награда, да? — Оливер улыбнулся, но его руки начали теребить край водолазки, выдавая волнение.

Маркус подошел ближе и вдруг, ухватив за край, стянул с себя толстовку, оставшись в тонкой белой майке, которую впрочем тут же постигла та же участь. Расстегнул ремень. Поочередно наступил на задники кроссовок, скидывая их. Вжикнула молния, и джинсы упали на щиколотки. Маркус переступил через них и, оставшись лишь в одних боксерах, подошел к Оливеру. Взял его руку и положил себе на живот.

— Нравится? — спросил он, утыкаясь в его шею и прихватывая кожу губами.

Оливер выдохнул, прикрыв глаза, и чуть запрокинул голову, подставляя шею для поцелуев.

— Ты охуенный. Но знаешь что? — он подцепил пальцем край боксеров, чуть оттянул и отпустил. — Ты был просто отвратительным учеником. Мхм, — он прокашлялся и повторил, на этот раз стараясь, чтобы голос звучал строже. — Вы были отвратительным учеником, мистер Флинт.

Маркус замер и поднял на Оливера недоумевающий взгляд. Правда, понимание тут же настигло его, и, хищно улыбнувшись, он протянул:

— Назначите мне отработку, профессор?

— Отработку? — автоматически переспросил Оливер, продолжая разглядывать Маркуса, и усмехнулся. — О да, отработку. Конечно же. Раз уж вы, мистер Флинт, не смогли удовлетворить меня как профессора… — и он смерил Маркуса красноречивым взглядом.

— О, я вас сейчас так удовлетворю, что вы каждый день будете назначать мне вот такие вот отработки, — жарко зашептал ему на ухо Маркус.