— А ты кто такая? — вдруг спросил он.

— Оливе… Оливия! — вовремя спохватился Оливер и с трудом подавил желание поднять юбку, чтобы от души почесать яйца, закованные в кружева. Вместо этого он подошел еще ближе к Маркусу, почти касаясь его торса отсутствующей грудью.

— А у меня есть шанс?

Маркус отшатнулся и выпучил в ужасе глаза. Еще и наглая. Пиздец. Придется отбиваться поганой метлой.

— Какой шанс?! — выпалил Маркус. — Иди отсюда, девочка! Далеко иди! Ты не по адресу.

Оливер чуть не запищал от радости, но все-таки решил закрепить результат. Уткнув пальчики с обгрызенными ногтями в грудь Маркуса, он протянул:

— Напрасно, красавчик. Может, ты подумаешь получше? — было очень стыдно, но не зря же он прошел уже через все круги ада, наряжаясь феей. Золотистые крылышки нервно затрепетали, пока Оливер ожидал ответа.

— Слышь, дамочка! — прорычал Маркус и перехватил девушку за запястье. — Иди найди какого-нибудь соплежуйчика и к нему клейся! К тому, кто явно оценит! Давай, топай! — «девушка» возмущенно фыркнула и демонстративно отвернулась, и тут взгляд Маркуса упал на ее плечи.

“Большие — квоффлы, средние — бладжеры, маленькие — снитчи”, — Маркус остолбенел от внезапного прозрения. Нет. Не может же у двух абсолютно разных людей быть точь-в-точь похожих родимых пятен?

“ЭТО ЧТО, МАТЬ ВАШУ, ОЛИВЕР?! — Маркус готов был выколоть себе глаза. — НУ НИХУЯ СЕБЕ!”

— Эээ… Стой! Подожди! — окликнул Маркус «девушку», едва сдерживаясь, чтобы не заржать и не поапплодировать такому спектаклю. Когда Оливер вернулся назад, Маркус восхищенно уставился на него, внимательно рассматривая.

“Блять! Губы! Губы накрасил! Твою же мать”, — от одной только представленной картинки, как Оливер делал это, Маркус возбудился так, что его набедренная повязка предательски оттопырилась.

— Да, Маркус? — спросил Оливер томно и облизал намазанные противным липким блеском губы, чуть не сплюнув от этого на пол. Он очень надеялся, что Маркус сейчас извинится перед девушкой, скажет, что у него уже есть… ну ладно, не бойфренд, но мифический кто-то, во что с трудом верилось, и он с чувством выполненного долга наконец свалит из зала.

Маркус прочистил горло и спросил:

— А чего ты одна? Прямо как и я. Может, составишь мне компанию, раз уж мой, кхм, парень, так и не пришел? Сучонок! А то я тут вырядился, как… — Маркус развел руками и изобразил на лице скорбь вкупе с гневом. Получилось довольно жутко.

Оливер не знал, радоваться ли ему или огорчаться: Флинт назвал его своим парнем, но был не прочь развлечься на стороне. Он вскинул руку, прикрывая распахнутый якобы от удивления рот, и воскликнул:

— Как?! Парень?! Но я так надеялась! Это же ужасно! Я, пожалуй, пойду.

Самое время валить. Изобразив ужасные душевные муки, искривившие «милое» лицо в страдальческой гримасе, Оливер круто развернулся, нелепо замахав руками.

— Ебанные каблуки, — прошипел он и попытался побыстрее смыться с глаз Флинта.

Маркус проводил пошатывающуюся «девушку» взглядом до двери и, как только та вышла из зала, быстро последовал за ней.

«Ну держись, цыпа моя! За такие “проверочки” я тебе сейчас устрою! Блять, Вуд в платье! Мерлин…»

*

Гарри вертел головой, выискивая взглядом друзей.

“Вряд ли Рон что-то совсем этакое выдумал. Ему же тоже не нравятся все эти маскарады”, — тоскливо подумал он, так как рыжей шевелюры видно не было. Гарри направился к чаше с пуншем, надеясь хотя бы напиться (он точно знал, что близнецы Уизли уже добавили туда алкоголь). Настроения не было. Идея веселиться его не привлекала, и его костюм это передавал в полной мере.

Разом отмахнув все идеи вроде принца, вампира, ангела, демона и тому подобного, Гарри выбрал, как ему показалось, идеальный вариант. Костюм, призванный сделать его как можно незаметнее. Черный балахон с капюшоном скрыл его лицо от любопытствующих взглядов, широкие рукава делали фигуру неузнаваемой. К тому же не требовалось особо ломать голову над тем, что одеть подниз — мешковатость костюма позволяла остаться в джинсах и футболке. Черная маска — на случай, если кто вдруг решит заглянуть под надвинутый на лицо капюшон, — и крупный крест католического священника — единственная выделяющаяся деталь во всем облике, — завершили образ.

“Дементор, блин”, — неожиданно весело подумал Гарри, когда от него отшатнулся очередной по счету пират.

И тут в голове возник вопрос, кем вырядился Малфой.

“Наверняка каким-нибудь принцем, — фыркнул Гарри. — Чтобы хорек выбрал себе что попроще? Быть такого не может”.

Тут Гарри заметил “самого себя”, входящего в Зал. Он не ожидал, что найдется кто-то, кто решит притвориться Гарри Поттером. И ему предсказуемо захотелось сразу выяснить, кто этот кто-то. Можно было бы подойти к мерзавцу и спросить прямо в “шрамированный” лоб, хотя что-то Гарри подсказывало, что ответа он так не получит. Но помаявшись немного, он все-таки направился к «Поттеру».

— Поттер? Гарри Поттер? — спросил он с придыханием, как это часто делали его полоумные фанатки. — Можно взять у вас автограф?

«Поттер» приветливо улыбнулся и немного смущенно сказал:

— Эмм, у меня нет с собой ни пера, ни пергамента, — он развел руками. — Простите.

“Вот же наглый засранец!” — почти с восхищением подумал Гарри. Кто-то очень умело изображал его собственное поведение, и, честно говоря, со стороны оно выглядело ужасно идиотским.

— Гарри, — настоящий Поттер замялся, не зная, как продолжить этот неуклюжий разговор, и остановился на нейтральном варианте, — могу я предложить вам выпить?

«Поттер» смутился и потупил взгляд.

— Да, конечно, — он пошел следом за Гарри в сторону столов с напитками, приветливо улыбаясь всем встречным. Дойдя до места, он неуклюже впечатался в стол, опрокинув пару бокалов и издав по-героически красноречивое “ой”, и повернулся к собеседнику.

“Настолько же неуклюжий, как и я? Или слишком хорошо подготовился?”— поведение фальшивого героя раздражало все больше. Со сладкой улыбочкой, которую не было видно из-под капюшона, Гарри подал бокал «Поттеру», подавив желание плюнуть туда.

— Возьмите, Гарри, — слишком приторный голос звучал по-чужому. Еще никогда ему не приходилось быть в столь идиотской ситуации.

— Спасибо, — буркнул все еще смущенный «Поттер», взял бокал и залпом опустошил его.

Гарри с громким стуком поставил бокал на стол. Стало ясно, что таким образом выяснить ничего не удастся: «близнец» явно не горел желанием выдавать себя. Гарри резко приблизил свое лицо к лицу лже-Поттера, почти касаясь его носа своим.

— Достал, — почти прорычал он. — Ты кто такой?!

«Поттер» шарахнулся и непонимающе уставился на Поттера настоящего.

— С вами все в порядке, мистер? Вы же сами меня узнали…

— Да неужели? — Гарри нервно схватил со стола очередной бокал и осушил его наполовину. — А если, — он усмехнулся, как можно было понять по звуку, раздавшемуся из-под капюшона, — я скажу, что знаю, кто настоящий Гарри Поттер?

— Что? — «Поттер» оглянулся по сторонам. — Кто-то меня изображает? — протянул он притворно негодующим тоном. — Вот же…

«Потти, ты бы еще заорал на весь зал: “Это я — Гарри Поттер!”. Придурок!»

Гарри выдохнул раздраженно и резко сдернул с головы капюшон.

— А теперь что скажешь?! Хватит изображать идиота! Я повторяю вопрос. Кто ты, мать твою? — почему-то то, что кто-то смог вот так просто взять и примерить его образ, как костюм, на себя, было очень неприятно. Казалось бы — мелочь, но Гарри было сложно это проигнорировать.

Драко, все так же не выдавая себя, рассмеялся, откинув голову назад.

“Ни ума, ни терпения…”

— Выпей со мной, тогда, может, скажу, кто я, — взяв пару бокалов с пуншем, Драко один оставил себе, другой протянул Поттеру.

“Ну давай, Потти, пей. А потом выложишь мне все свои грязные тайны”.

Взяв бокал, Гарри поморщился от сильного запаха алкоголя, но все-таки осушил его в несколько больших глотков. Горло обожгло, и он смахнул выступившие в уголках глаз слезы.