И вот, получив посылку, он уже четверть часа в ужасе смотрел на разложенное на кровати платье, мысленно матеря Флинта, который сделал из него извращенца. Делать было нечего, выбор сделан, решение принято. Поэтому Оливер смело приступил к исполненнию своего «коварного» плана.

Выпросив у Гермионы пароль от ванной старост, он для надежности запечатал дверь еще и заклинанием и быстро разделся до трусов. Покопавшись в притащенных с собой вещах, Оливер решил начать, на его дилетантсткий взгляд, с самого простого.

Сидя на бортике ванны, он попытался натянуть на ногу чулок. Всегда забываешь необходимые вещи в нужный момент, и потому-то в памяти Оливера никак не восстанавливалось, как Алисия это делала, когда они еще встречались. Проклятая тряпка застревала на пятке и не желала тянуться вверх. С силой дернув чулок, Оливер некоторое время тупо любовался на образовавшуюся в нем огромную дыру. Восстановив целостность ткани с помощью заклинания, он попробовал еще раз: одними кончиками пальцев потянул нейлон вверх. Дело пошло, но медленно, и, как оказалось, волосатые ножки новоиспеченной нимфы в тонких чулочках смотрелись потрясающе… идиотским образом. Закрыв лицо ладонями, Оливер пробормотал что-то нецензурное, но очень эмоционально-окрашенное, и еще через минут сорок, двадцать из которых потребовались на моральное восстановление, он, опозоренный сам собой же, тянул этим выдуманным им способом проклятый чулок уже по абсолютно гладкой ноге. Скорости не прибавилось. Кое-как добравшись до колена, он обессиленно откинулся назад, отдыхая от изнуряющего, адского, кропотливого труда, и пялился в потолок, стараясь не думать, что впереди еще много «подводных камней». Капитанский значок на брошенной мантии стал молчаливым укором происходящему. Явно не мужскому занятию.

Подсобрав чулок к колену, он с удивлением обнаружил, что дальше все шло очень… блять, гладко. И вот тут Оливера осенило: так ведь и надо было делать — собирать всю ткань в кучу и тащить вверх одним эротичным, охуеть, движением. На второй чулок ушло уже куда меньше времени. Выпрямив спину, Оливер приподнял одну ногу вверх, любуясь результатом. А что? Неплохо… Вот только все остальное смотрелось ужасно.

Натягивать платье было смущающе, но не настолько, как воевать с чертовым нейлоном. Приподняв пышную юбку кончиками пальцев, Оливер скептически посмотрел на свои боксеры.

“Что-то тут явно не так, — промелькнуло в голове. — А хрен с ним! Позориться, так до победного”.

Подобрав валяющуюся на полу кружевную «тряпочку», больше подходившую, на его взгляд, какой-нибудь ведьмочке-стриптизерше, Оливер сжал зубы и мужественно натянул эту «хрень» на себя. Трусики крепко обтягивали то, чего у приличной, да и у любой другой, девушки быть не должно, но при опущенной юбке этого было не видно.

Встав на цыпочки, Оливер осторожно пробрался к зеркалу.

“Я похож на идиота”, — мрачно подумал он. Образ явно был не завершен.

Всунув ногу в туфель, Оливер плавно перенес на нее вес, старясь приноровиться и удержать равновесие. Вдруг откуда-то из-за спины раздалось сдавленное хихиканье. Он круто развернулся и, подвернув ногу, завалился на бок. Русалка, с любопытством глазеющая на него, продолжала насмехаться над незадачливым «трансвеститом».

— Дура, чего ты ржешь?! На тебя бы каблуки напялить, с твоим-то хвостом рыбьим! — огрызнулся Оливер, потирая ушибленный бок. Русалка обиженно фыркнула и отвернулась.

Осторожно балансируя и пытаясь устоять, Оливер некоторое время тренировался, расхаживая взад-вперед по ванной, как подстреленная утка.

Парик, сменивший короткие каштановые волосы на волнистые локоны чуть светлее тоном, магическая косметика, изуродовавшая его МУЖСКОЕ лицо, и кокетливые золотистые крылышки. На то, чтобы сделать себе еще и пышную грудь, Оливер не смог бы пойти в трезвом состоянии, поэтому его спасал фасон платья, рассчитанного на дам, которых природа обделила.

В зеркале отразилась «очаровательная» ебанутая на всю голову фея. В принципе, все было не так уж страшно, но вот за блеск на губах и тушь, “придавшую глазам выразительность”, он был готов сам себе сделать харакири.

“Молодцы японские маги. Хорошее заклинание! Быстрое и безболезненное избавление от позора”.

*

Маркус, матерясь сквозь зубы, волочился за Гранс, упершись взглядом в болтающийся у нее за спиной эльфийский лук. Подруга крепко вцепилась ему в руку, так что мысли о побеге он давно отверг как недостойные настоящего мужчины, ведь олицетворением оного он сейчас якобы являлся. Ничем не прикрытые торс и руки его не смущали, но вот в набедренной повязке из шкуры неизвестно за что убитого животного и с ожерельем из нанизанных на грубую нить клыков на шее он, по собственному мнению, походил скорее на идиота, чем на варвара, как его окрестила Гранс. Но Элайн уверяла Маркуса, что к его брутальной грубоватой внешности не подойдет ничего лучше этого образа — олицетворения звериной мужской сексуальности. Маркус готов был поспорить, что это было не сексуально, а скорее пошло, потому как скудные сантиметры меха на собственных бедрах мозг настойчиво идентифицировал с ТЕМ мехом, на котором они с Оливером занимались жарким сексом. И это было проблемой. Он перебирал в уме различные асексуальные картинки — не хотелось демонстрировать всем свою эрекцию, когда Элайн (между прочим, в приличном костюме эльфийки) затащила его в зал, уже наполненный разными сказочными персонажами: принцами, пиратами, ангелами, вампирами и прочим магическим сбродом.

*

Почти вбивая каблуки в каменный пол, «прекрасная фея» рыскала по залу, выискивая свою «жертву» и с трудом сдерживаясь, чтобы не обложить всех окружающих громким трехэтажным матом. Оливер не представлял себе, как он будет ковылять в этом «орудии пыток» весь вечер, поэтому было необходимо найти Флинта как можно скорее. Проходя мимо девушки в костюме Марии Антуанетты, он заинтересованно покосился в вырез платья, но тут же одернул себя — не время и не место любоваться женскими прелестями, да, наверное, и вообще уже «не».

Маркус особо не прятался. Щеки Оливера вспыхнули ярким румянцем, потому что костюмчик Флинта почти не оставлял места для фантазии. Замахав руками, «девушка» едва удержалась на ногах и «поплыла» в сторону варвара.

“Мерлин, хоть бы не узнал. Позора ведь не оберешься…”

Маркус вцепился в поданный Элайн бокал с пуншем и попытался слиться со стеной, скрываясь от беззастенчивых взглядов. Он чувствовал себя голым и все время проверял свою набедренную повязку. Не сбилась ли? Не слетела? Сверкать трусами на весь зал не хотелось. Вдруг Маркус заметил девушку, явно направляющуюся к нему.

“Вот черт… Где Вуд, блять?!”

Оливер подплыл к Флинту, обворожительно, как он надеялся, улыбаясь. Недобро покосившись на эльфийку, лапающую ЕГО варвара, Вуд пропищал, старательно пародируя тоненький женский голосок:

— Флинт? Маркус Флинт? — и старательно захлопал ресницами, обещая наложить на себя Обливиэйт, чтобы забыть об этом моменте.

— А что надо? — не очень дружелюбно рявкнул Маркус. Допив залпом пунш, он оглядел девушку. Симпатичная. Взгляд упал на грудь… Нет, ну не всем же везет в жизни! Главное — душа. Поэтому Маркус поднял взгляд и всмотрелся в то, что называют зеркалом этой самой души. В карих глазах промелькнуло что-то смутно знакомое… Он попытался вспомнить, кто это, но ничего не приходило в голову.

«Девушка» жеманно захихикала, прикрывая рот ладонью.

— Я так рада, что в Хогвартсе проводят этот бал. Давно хотела, но не решалась подойти к тебе. Ты такой мужественный, великолепный, — Оливера чуть не перекосило от собственных интонаций, а особенно от того, что речь лишь наполовину была окрашена ложью. Взглядом влюбленной идиотки он уставился на Маркуса, ожидая реакции.

— Эээ, — Маркус сочувствующе посмотрел на девушку. — Спасибо типа, — пробурчал он и демонстративно отвернулся к столу, выискивая, что бы сожрать.

“Я настолько глупо выгляжу, что теперь ко мне уже никто подходить не боится… Я убил свою репутацию”.