— Мы, несомненно, лучшая команда и не имеем права на проигрыш! Этот кубок уже давно должен был принадлежать Гриффиндору, и лишь несчастливая случайность, — он бросил быстрый взгляд на Гарри, — мешала нам. Но не на этот раз!

Он наконец замолчал, прислушиваясь, как из соседней раздевалки послышались шаркающие звуки, топот, приглушенные разговоры и смешки.

— Главная задача не только забить слизням как можно больше, — порядком снизив голос, затараторил Оливер, — но и не дать им забивать. Каждый их гол увеличивает наше отставание и снижает шансы на победу.

— Оливер, — не выдержала Анжелина, — ты повторяешься.

Вуд рассерженно шикнул.

— Разрыв в сто девяносто очков — это не так уж мало. И я не настолько самоуверен, чтобы… — он мотнул головой и продолжил, обращаясь к Поттеру. — Гарри, ты должен ждать до последнего. Как только мы сократим разрыв в очках, ты вступишь в игру.

— Я понял, — закивал проснувшийся от тычка в бок Поттер.

— Пятьдесят-ноль! — с нажимом повторил Оливер.

— Кэп, это все, конечно, хорошо, — раздался на удивление серьезный и сосредоточенный голос Джорджа, — но что прикажешь делать с Флинтом?

— Да ладно, Джо, наш Олли не понаслышке знает, каков Флинт мазила, — гоготнул Фред и пригнулся, когда ему в лоб полетел капитанский значок.

Оливер скрестил руки на груди и скривился. «Мазилой» Флинт не был, и вся ответственность за “сухой” счет лежала на его плечах или, как выразился бы сам Маркус, “тощей цыплячьей шее”. Осознавать это было не так просто: эта стычка у гриффиндорских колец лучше всего покажет, кто из них лучший в квиддиче, но наверняка навсегда оставит их с Флинтом по разные стороны. Так сам Оливер понимал, ему как никогда сложно будет смириться с поражением, а усугубляло положение именно то, что они с Маркусом были не просто соперниками. Сейчас Оливер как никогда жалел, что ввязался в эти отношения, поставив под удар и свою репутацию, и возможность выиграть Кубок.

— На поле, — сухо приказал Вуд и вышел из раздевалки последним.

*

Как преподавателю Чарли не предполагалось высказывать явных предпочтений в пользу той или иной команды. В отличие от МакГонагалл и Снейпа — деканов факультета — он, как и все остальные преподаватели, должен был быть беспристрастным. На деле даже мадам Хуч в большей степени была расположена к команде Гриффиндора. Как и подавляющее большинство школы, конечно. Две трети трибун шумели больше обычного — финальный матч и борьба за Кубок заставили прийти даже тех, кто квиддичем не увлекался.

Когда команды появились на поле, Чарли сразу оценил и белое до тошноты лицо Вуда, и непривычно скованные маневры флинтовской метлы, и суетливо снующего туда-сюда Поттера под пристальным взглядом Малфоя.

Еще до начала игры было ясно, что Гарри выберет политику выжидания, и Чарли с сожалением подумал, что все-таки было неплохо поделиться с ним несколькими приемами, которые он сам использовал на своем последнем матче. Тогда у него мастерски получилось протянуть время, пока гриффиндорцы перевели счет в свою пользу. Чарли улыбнулся воспоминаниям и нашел взглядом Оливера, маячившего возле колец: пока тот большую часть времени провел в сосредоточенном наблюдении за игрой, потому что остальная часть его команды работала достаточно слажено, чтобы не пропускать к воротам охотников команды соперников.

Вуд в последний матч Чарли еще совсем мелкий был, но так цепко охранял чертовы кольца, бросался под мячи… Больше всех хотел победить, так, словно эта была его личная победа, а не общая. Именно тогда Чарли и решил, кого он оставит капитаном после себя. Вот и сейчас Вуд вырос, а стремление осталось все то же — любой промах команды он воспринимал так болезненно, словно это он сам сделал что-то не так, и беспощадно к самому себе желал победы.

Беспощадно, потому что Чарли знал как никто другой хорошо — Оливер был не готов принять возможное поражение. Со стороны такие парни как Оливер Вуд могут казаться весельчаками, оптимистами и легкими на подъем. У них нет проблем с учебой, их уважают товарищи и жалуют девушки. Но именно этого идеального образа заложниками они и становятся. Вуд просто не давал себе права на ошибку. Да, у него были проигрыши, он переживал их довольно стойко, но Чарли был уверен: этот последний матч сосредотачивал в себе все надежды Оливера и имел для того значение куда более масштабное, чем должен был иметь в жизни любого молодого, уверенного в себе, успешного юноши. Возможно, главную роль в таком болезненном восприятии поражения играла прогремевшая война, которая, впрочем, внешне на самом Оливере отпечатка почти не оставила, но усугубила в нем это стремление выйти из игры победителем. Понимая все это, Чарли напряженно выжидал и в глубине души надеялся, что Флинту хватит благоразумия проиграть.

Сейчас Гриффиндор под бурные аплодисменты, радостные выкрики одной части болельщиков и горестный гул других шаг за шагом отвоевывали себе шанс к победе. Их разрыв со Слизерином становился все меньше, но Чарли видел, как сложно это давалось. Соперники не собирались проигрывать всухую, и как бы ни пытались они принижать мастерство друг друга вне поля, обе команды осознавали, что игра не будет простой. Никогда не была.

Флинт с силой метнул квоффл, и на этот раз Вуд не успел поймать его. Трибуны Слизерина восторженно закричали в едином порыве, Оливер тряхнул головой и, казалось, еще больше сосредоточился. А вот сам Флинт даже не усмехнулся по обыкновению и не спешил прокомментировать свой успех.

Впрочем, у него и не было бы достаточно времени на это: время шло, а темп игры не снижался, бладжеры со свистом проносились в воздухе, то и дело пытаясь сбить кого-нибудь с метлы, охотники вновь и вновь пытались забить, и далеко не всегда их попытки достигали цели. Гарри напряженно крутил головой и, очевидно, пытался отвлечь Малфоя.

Тот момент, когда Гриффиндор оторвался вперед, и Гарри отчаянно закрутил головой, безрезультатно выискивая снитч, Чарли поймал очень легко.

Слизеринцы, тоже перед выходом на поле подсчитали, с каким счетом они могут себе позволить проиграть, поэтому начали действовать особенно ожесточенно. Флинт с мрачным лицом выхватил у Гойла биту — почти классический для него прием, как отметил Чарли — и выбил Анджелину из гонки за квоффлом.

Трибуны возмущенно зашумели, а сам Маркус неприятно ухмыльнулся. Как бы Чарли ни хотел обвинить его, он отлично понимал, что даже гриффиндорцы — при всей их репутации почти праведников — не поступили бы иначе.

Не успел Флинт опомниться, как в зубы ему прилетел другой мяч — бладжер, пущенный малышом Фредди. Брызнувшую фонтаном кровь Чарли было отчётливо видно даже с его не самого удачного места, однако на метле Маркус удержался и даже, пустив её в резкое пике, умудрился перехватить у Белл квоффл. Переведя взгляд на Оливера, Чарли не ожидал увидеть на его лице столько решительной ярости. Его даже едва ощутимо кольнуло негодование за брата — неужто Оливер действительно злится, что Флинту зазвездили в челюсть? Так тот и сам не дурак, Анжелина хоть и упала в магическое защитное поле, но она как-никак девушка. Однако спустя несколько мгновений Чарли понял, что эта вудовская ненависть направлена не на Фреда. Флинт несся к кольцам, Гарри, преследуемый Малфоем, на другой половине поля — к снитчу.

Было ясно, что Поттер атакующего кольца Флинта уже не видел, и Чарли нахмурился, ожидая развязки: если Флинт успеет забить прежде, чем пальцы Гарри сомкнутся на золотом мяче, счёт просто сравняется; если не успеет — Гриффиндор победит.

Вот откуда была эта злость в глазах Вуда. Он был всего в шаге от долгожданной победы, и никто иной как Маркус решил напоследок все испортить. Оливер не сводил с него напряженного взгляда, словно на поле были только они вдвоем. И именно это и стало его ошибкой. Кребб вынырнул прямо перед кольцами — Оливер успел только встретиться с его диким, почти сумасшедшим взглядом, и замахнулся. Маркус, который уже был готов пробить гол, замешкался, и вместо ожидаемого удара битой по голове, Оливера отшвырнуло назад потоком магии. Кребб, тоже потеряв равновесие, влетел в стойку одного из колец, а Вуд, неуклюже взмахнув руками, рухнул на землю и приземлился уже победителем.