— Извини, — Гарри отвел взгляд, чувствуя себя до крайности неловко и глупо. В первую очередь потому, что, несмотря на то, что происходило между ними последний месяц, он так и не привык относиться к Драко хоть вполовину столь же трепетно, как к своим друзьям. Привычно было огрызаться, пытаться уколоть, пройтись по подмоченной репутации Малфоев. И, пока между ними не было столь ярких конфликтов, скрывать это получалось, не прилагая никаких усилий. Но стоило только отпустить себя, и злые, обвиняющие слова сами собой сорвались с языка. — Я не это имел в виду, — не слишком уверенно попытался соврать Гарри.

— А мне кажется, что именно это, — Драко грациозно опустился в кресло и уставился на него, прижав палец к губам. Гарри поежился под этим взглядом и почти заискивающе предложил:

— Так вот… Насчет дракона.

— Я не отдам его в лапы твоего дорого Чарли, — отрезал Драко. Выглядел он решительно.

Гарри тяжело вздохнул и покачал головой.

— Хорошо, что в таком случае можешь предложить ты? — все еще чувствуя вину, мягко спросил он.

— Я поеду с ним, — пожал плечами Драко, уткнувшись немигающим отрешенным взглядом в пол.

Гарри так и замер, неверяще разглядывая его.

— Ты? — выдохнул он. — Ты поедешь в Румынию? В лагерь драконологов?

Драко тут же вскинулся и холодно посмотрел на Гарри.

— Я, — процедил он. — Тебя что-то смущает?

— Ну, знаешь ли, Малфой, это даже не смешно, — тот неопределенно мотнул головой. — Ты хоть в курсе, что там… — Гарри обвел взглядом комнату и замялся.

— Продолжай, — угрожающе отозвался Драко. — Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что там у тебя не будет отдельной комнаты вроде этой, прислуги и пятичасового чая в фарфоровом сервизе, — съязвил Гарри.

Драко недобро прищурился.

— Ты намекаешь, что я не приспособлен к жизни вдали от роскоши? — угрожающе начал он.

— Это прозвучало намеком? — нахмурился Гарри. — Извини, случайно вышло. Попробую еще раз. Ты, Малфой, не приспособлен к жизни вдали от роскоши, — припечатал он.

— Поттер, ты зарываешься, — холодно процедил Малфой, на долю минуты потерявший дар речи от такой неожиданной наглости.

— Потому что ты не желаешь прислушиваться к разумным речам! — вскипел Поттер, неосознанно цитируя Гермиону и повышая голос. Драко это значительно успокоило — такой Поттер был куда привычней.

— Тебе ли говорить про разумные речи? — парировал он, а Гарри ожидаемо подавился воздухом. — Гриффиндорский придурок!

— Слизень! — они напряженно уставились друг на друга.

— Шрамоголовый!

— Хорек! — Малфой потянулся к палочке, и Гарри, метнувшись вперед, схватил его за запястье. — Опять проклятиями раскидываться собрался? — зло спросил он.

— Вообще-то я хотел выпить воды, — отчеканил Малфой.

Гарри отпустил его и поднял ладони перед собой, жестом показывая, что не собирается удерживать его от этого.

Драко медленно прошел к столу, плавно приземлил на него стеклянный кубок и наколдовал воду. Все его движения были осторожными и изящными, Гарри даже невольно залюбовался его скользящей пластикой, пока Малфой снова не вырос перед ним и не выплеснул ту самую ледяную воду прямо ему в лицо.

— Остынь, милый, — язвительно припечатал Драко, оглядывая отплевывающегося от воды Гарри.

— Да ты… — тот задохнулся от возмущения.

— Слушаю, — миролюбиво отозвался Драко и похлопал глазами, как ни в чем не бывало.

Они пару секунд испытывающе смотрели друг на друга, а потом не выдержали и громко расхохотались.

Через пару минут, когда смех уже стих, Гарри, все еще улыбаясь, взял Драко за руку и осторожно сжал:

— Драко, — Малфой кивнул и чуть склонил голову, показывая, что внимательно слушает. Гарри провел большим пальцем по его ладони и нахмурился, в очередной раз подбирая слова. — Нам надо решить, что делать с Сильвером, — наконец выдохнул он и посмотрел на Драко.

— Мхм, — Драко нахмурился. — Сами мы, находясь в Хогвартсе под боком у старого мараз…, — он запнулся под взглядом Гарри, закатил глаза, но поправился, — Дамблдора…

Гарри кивнул и снова выжидающе посмотрел на Драко.

— Под боком у Дамблдора, — повторил он намекающе. Драко выдернул руку и устало потер переносицу:

-… мало что можем сделать, — нехотя закончил он.

— Да, — Гарри скрестил руки на груди и приподнял бровь, скопировав этот жест у самого Малфоя.

— Но, — начал было Драко и осекся. Он отвел глаза, поджал губы, качнул головой и раздраженно воскликнул: — Гребаный гриндлоу! Уизли!

— Уизли, — опять кивнул Гарри.

*

Больше всех месяцев в году Оливер любил апрель: солнце уже было по-летнему ласковым, но не пекло так сильно; ветер становился мягким, обволакивающим, а не по-зимнему вязким, так, что метла была податливой и отзывчивой на каждое даже легкое движение; земля тоже становилась живой и упругой. Все это превращало полет в настоящую сказку. Поэтому Оливер был особенно воодушевлен этим утром. Его не омрачали даже близящиеся экзамены. Впрочем, похоже, они волновали только преподавателей, ученики Хогвартса гудели в предвкушении предстоящей игры за Кубок школы. И Оливер тоже предвкушал. С азартом и затаенным страхом.

Когда до матча “Слизерин-Гриффиндор” оставалась всего пара недель, Оливер, по мнению собственной же команды, как с катушек слетел. Он назначал тренировки еще задолго до завтрака, он, нетерпеливо отстукивая ногой и скрестив руки, нависал над ними на ужине, не давая куску пролезть в горло. И все с целью пресечь побег и утащить на очередную тренировку. Оливер требовал тренироваться в любую свободную минуту и, если бы ни его опасения, что возможные отработки помешают заниматься квиддичем, он бы и уроками не давал заниматься. Закончилось все тем, что даже Фред и Джордж, заприметив Вуда в конце коридора, меняли направление и спешили исчезнуть с горизонта, чтобы лишний раз не выслушивать длинную нотацию на тему важности для Гриффиндора Кубка школы.

И вот только сегодня, накануне матча, Оливер почувствовал неладное, когда на его улыбку и приветственный кивок, Анжелина, которой оставалось до него всего несколько шагов, вдруг резко изменилась в лице и спешно повернула назад. Улыбка стекла с лица Оливера и через пару мгновений он ринулся за ней, задаваясь вопросом, что могло произойти. Лестницы как раз меняли свое направление, и ему оставалось только наблюдать, как она соскакивает с очередной ступеньки на пролет выше и исчезает в коридоре.

— Да что такое-то? — буркнул Оливер и почесал затылок. Возможно, он и правда перегнул палку, но ему казалось, что никто, кроме него, не понимал всей серьезности ситуации.

Разве что Флинт. Он сам, как проклятый, тренировал свою команду. Порой они, как в старые, но не совсем добрые времена, не сходились во мнениях и не могли поделить поле, что неизменно заканчивалось дракой, а в более миролюбивом настроении — обменивались парой-тройкой стратегических приемов. Конечно, последнее Вуд допускал только потому, что искренне верил — как бы Маркус ни старался, слизням далеко до мастерства его игроков. Кстати, о Флинте. С ним все складывалось относительно благополучно. Оливер сказал бы, что все прекрасно, но ведь уже одно то, что его парнем был Маркус Флинт, говорило за себя. Тот по-прежнему оставался жутким упрямцем, эгоистом и непримиримым спорщиком. Он жутко ревновал, слишком многого требовал, любил оставлять засосы на видных местах и высмеивать всех друзей Оливера. Но, несмотря на это, Маркус начал доверять ему, стал более открытым, а иногда — расслабленный и разнеженный — был почти ручным. В конце концов, Оливер и сам был далеко не сахар. Он любил провоцировать Маркуса и яро с ним спорить, потому что многое сходило ему с рук. Он был рассеянным, иногда слишком задумчивым и невнимательным. В общем, они стоили друг друга.

Совсем погрузившись в свои мысли, Оливер, протолкнувшись через толпу малявок, повернул обратно и стал неспешно спускаться по ступенькам. Как вдруг он ощутил довольно сильный толчок в спину, запнулся и, не удержав равновесие, кубарем полетел вниз.