В конечном итоге яут вышел к двери с лаконичной надписью “доступ запрещен”. У Йонге страшно чесалось спросить две вещи: как Колл соображает, куда они идут, если вся она превратилась в хорошо запеченный пластик, и как яут при отключенных блоках “Фелиции” умудряется разбирать передаваемые погрузчицей сигналы.

Но он все-таки сдерживался. Ему казалось, что начни он пытаться разложить все по полочкам, и ситуация немедленно ухудшится в разы.

– Я словно в дурном сне, – пробормотал Рудольф, выражая собственные чувства Йонге.

– Нужно открыть, – сказал Сайнжа. – Открывайте вы, умансоо.

– Что, уже пятка болит? – не преминул посочувствовать Рудольф.

– Нужна не сила, а хитрость, – фыркнул яут.

– О, ну хоть на что-то я сгожусь, – оживился Рудольф. – Замок сломать, значит… ну сейчас мы его…

– Подожди, – Йонге осторожно оттеснил напарника. – Я могу быстрее.

Ему не хотелось признаваться, но в тесном помещении вонь сгоревшей синтетической плоти стала почти невыносимой. Почти до тошноты. Поэтому Йонге не хотел ждать, пока Рудольф расковыряет механизм.

– Да он меня хлеба лишает, – трагически сообщил Рудольф неведомой аудитории.

Йонге покосился на Колл, опять задумался, видит ли она его, и сковырнул панель защиты. Потом приложил ладонь к открытым схемам и нахмурился, сосредотачиваясь. Сайнжа прочистил горло с жутким скрежетом.

– Я не говорил про ритуалы…

– Тсс! – перебил Рудольф. – Не умничай, клыкастый.

Йонге подался вперед, прикинул, какая сопротивляемость у механизма защиты, и наконец ударил. В ладони вспыхнуло, пальцы свело судорогой, по точкам вывода на кольцах заплясали искры. Ему показалось, что он чувствует запах собственной поджарившейся крови.

Внутри двери отчетливо щелкнуло и загудели механизмы вывода стержней.

Рудольф хлопнул напарника по плечу, и ощутимо сжал пальцы, не снимая руку.

– Да не полезу я внутрь, – со смешком сказал Йонге.

– А я просто так, – невозмутимо ответил Рудольф.

– Пропустите меня.

Не теряя времени, Сайнжа распихал обоих плечами – Йонге успел увернуться, чтобы болтающаяся нога Колл не задела его – и потопал внутрь. Свет зажегся автоматически, Рудольф облегченно вздохнул. Ничего примечательного внутри не было, кроме двух сообщающихся капсул. В одной, как понял Йонге, надо было разместить отживший свое корпус, а вот вторая просто сияла маркировками важности, ценности и высокого качества.

– Сейчас мы будем твою подругу в бульоне вываривать, – торжественно сказал Рудольф.

– Почему это мою? – машинально удивился Йонге.

– Ну вы так трогательно питались этой ящерицей, что я сделал соответствующие выводы.

Йонге махнул рукой и тоже пошел в отсек. Рудольфу пришлось тащиться следом. От плеча напарника он все еще не отцеплялся, словно опасался, что того поразит умственное бессилие, и он сам нырнет в емкость для выварки.

Повинуясь почти непрерывному шипению, Сайнжа сгрузил Колл в капсулу и неуклюже – его пальцы для такого не подходили – но достаточно уверенно набрал все нужные команды и поставил все рычажки в нужное положение. Крышка капсулы медленно поползла, скрывая изуродованное тело. Как только она защелкнулась, прямо на крышке проступили мерцающие цифры: шестнадцать часов. На второй точно так же появился отсчет.

– Да, жаль, что таких капсул тут не сорок восемь, – тоскливо сказал Рудольф.

Подавленное было чувство отчаяния вновь вспыхнуло прямо в груди, отразившись от Рудольфа и усилившись. Сорок семь человек…

Йонге рассеянно покрутил кольца – руку все еще покалывало после направленного удара. Сайнжа не преминул обратить на это внимание: отступив от капсулы, он быстро потянулся к пилоту, поймал его за запястье и развернул ладонь к себе.

– Зажги, – потребовал он.

Йонге поморщился, однако разряд продемонстрировал. Держать его было невероятно сложно, электричество уходило почти мгновенно, и Йонге почти физически чувствовал, как позвонковые диски один за другим прекращают работать.

– Как ты ударяешь электричеством и не калечишься?

– Вероятно, потому что я с ним составляю одно целое.

Сайнжа резко перехватил его в рукопожатие. Йонге не успел рявкнуть на экспериментатора – яут с рычанием отдернул ладонь, вернее сказать, его почти отбросило. Разряд погас.

– Б-барьер, – констатировал яут, разминая скрючившиеся пальцы. – Идет не из кожи.

– А теперь, когда вы закончили пятиминутку физики, может, вернемся к проблеме крейсера на орбите? – влез Рудольф. Он явно вновь сумел восстановить прежнее психическое состояние. – Только без варианта, в котором наш отважный навигатор идет и всех убивает.

– Опять людские сомнения, – Сайнжа ухмыльнулся и отступил к выходу.

– Эй-эй, постой! Сайнжа, не вздумай!

– Тебя же отлично видно в любом визоре! – добавил Йонге. – Не лезь в пекло!

Сайнжа потыкал в кнопки наруча и исчез. И неожиданно Йонге ощутил, как сквозь синхрон вновь прорывается вся мощь их корабля. Перед глазами поплыло и замелькали шкалы настройки. Йонге взмахнул рукой, пытаясь прогнать их, но тщетно.

– Так видно, пилот Йонге? – уточнила “Фелиция”.

Отчаянно хмурясь, Йонге опять махнул рукой, и в его “внутреннем” экране начали переключаться режимы. Чем дальше он двигался по шкале диапазонов, тем больше становилось его удивление.

– Не видно, – наконец признал он.

– И я не вижу, – одновременно признался Рудольф.

Яут хрипло заклекотал.

– Стой! Сайнжа!

Прыгнув вперед, Йонге схватился за воздух, но промахнулся. Одновременно прыгнувший с ним Рудольф налетел на напарника. От сотрясения все непрошенные настройки тут же исчезли. Йонге пробежал еще пару десятков метров, тщетно хватая пустоту, но яута так и не нащупал. Следов Сайнжа тем более не оставлял.

– Далине, мы кретины, – обреченно сказал механик. – Надо было бить по башке сразу.

Йонге замычал, хватаясь за голову. Жизнь “Фелиции” снова оказалась в опасности, и они так бездарно прошляпили чертова инопланетчика, который таскал их крошку в своих мозгах!

Плюнув на все, Йонге отчаянно попытался воззвать к блик-связи. Но без могучей поддержки корабельного технического оборудования запрос даже не формировался. Три глейтерных чипа, извращенным образом связанные через мозги яута, работали очень ограниченно.

Рудольф начал расхаживать от капсулы к капсуле, заложив руки за спину и яростно хмурясь, что было признаком большого умственного напряжения. Не в силах придумать ничего спасительного, Йонге уставился на Рудольфа точно голодный крассигирин.

– Я буду говорить вслух! – объявил Рудольф. – Иначе голова треснет. Мы не можем его догнать и вернуть. Не можем помешать. Значит, должны помочь. Так?

– Оружие, маскировка, время, – перечислил Йонге.

– Маскировка! – Рудольф остановился и поднял палец. – Вот! То, что надо!

Он сделал движение к выходу, но Йонге предусмотрительно заступил ему дорогу и молча поднял брови. Он очень не любил, когда что-то начинало происходить без объяснений.

– Это ж гиперион, – быстро сказал Рудольф. – Значит, мы можем в них стрелять!

– Что? Это артефакт! Я верю, что ты гениальный механик, но разобраться в трансгиперионной системе?

– Но они этого не знают, – многозначительно сказал Рудольф и все-таки бросился на выход. – За мной! Тут есть то, что сойдет за гиперион!

Объяснение помогло мало, но момент уже был упущен, и Йонге пришлось бежать за напарником.

– Достаточно сделать вид, – на бегу объяснил Рудольф. Он поворачивал так уверенно, будто бывал тут раз сто. Йонге мельком подумал, что привычка ползать в технических проходах очень сильно развивает память на повороты. – Они ж знают, что тут на самом деле. Нужно пару выстрелов, будто гиперион только-только… распаковали! Уф!