– Кхм!

Рудольф встрепенулся и рванулся на свободу, но не преуспел – Сайнжа надежно удерживал добычу.

– Спаситель! – Рудольф принялся изворачиваться на месте. – Клянусь богом, никаких больше сувениров! Что это у тебя?

– Это? – Йонге помахал штанами. – Это твоя одежда. А вот это, – он поднял другую руку, – предупреждение.

Сайнжа прекратил вещать, сощурил глаза и резко поднялся. Рудольфа он при этом так и не отпустил. Механик пнул его, Сайнжа сделал шаг вперед, и Рудольф все же вырвался на свободу. Выхватив у Йонге штаны, он яростно запрыгал по мастерской, пытаясь одеться на ходу.

Сайнжа протянул руку и осторожно подцепил когтем варварское украшение, которое Йонге недавно смастерил всего за полчаса. Из его глотки вырвалось тихое ворчание, тут же перешедшее в довольный рокот.

– Достойный трофей, – почти прошипел он. – Сын личинки познал великий позор.

– Я на это и рассчитывал, – ухмыльнулся Йонге. – Правда, если он после такого все же остался жив, то повиснет у нас на хвосте.

– Не станет, – Сайнжа ответно раскрыл челюсти и вытащил шнурок из пальцев пилота. – Ты же бросил вызов. Чтобы отомстить, нужно сопоставимое причинение вреда. Больше, чем один корабль, скорее, анклав. Для этого сыну личинки придется поднимать всю армаду против людей. Он не посмеет.

– Один раз ты уже назвал его никем, – напомнил Йонге.

– Слишком жадный, – выразительно добавил Сайнжа.

Он примерился повесить шнурок себе на шею, однако Йонге воспрепятствовал этому и силой изъял у навигатора трофей. Сайнжа пронаблюдал, как пилот перевешивает жутковатое ожерелье на себя, и одобрительно пощелкал. Склонив голову, он аккуратно, почти невесомо провел когтем по узорам, покрывающим один из клыков.

– За это можно выпить, – предложил Рудольф, покончивший со штанами, и ревниво попытался оттеснить яута от священного верстака. Сайнжа осмотрел его, уделив штанам пристальное внимание, и демонстративно никуда не отошел.

– Я на камбуз не ходок, – мигом отказался Йонге. – Ты уверен, что мы не сопьемся?

– В смысле?

– Активные белки и все такое, – выразительно сказал Йонге.

Рудольф пару мгновений тупо смотрел на него, а потом весь сморщился от досады и тут же просветлел обратно.

– А мы детокса туда!

– Не думаю, что твой новый желудок…

Рудольф зашипел не хуже яута. Йонге даже показалось, что у механика вот-вот треснут щеки, и тогда он точно изобразит четырехчастную пасть.

– Не такой диапазон, – поправил Сайнжа. – Ниже. Вот как.

Его собственный голос, безусловно, находился в другом диапазоне. Йонге вновь захотелось заткнуть уши, а Рудольф не только закрыл рот, но и хлопнул себя по губам. Сайнжа закончил вытягивать длинную ноту и победно оглядел напарников.

– Впечатляет, – сухо сказал Йонге. – Вопрос закрыт?

– Ну хотя бы слабой наливочки, – простонал Рудольф из-под ладони. – Разбавленной!

– И охота тебе тащиться туда? Холодно же, – в последний раз воззвал Йонге к гласу разума.

Но глас уже был довольно скудный – пилоту и самому захотелось наливки, приятно щекочущей горло. Самостоятельно готовить спиртное Рудольф не умел – иначе весь набор его положительных качеств был бы слишком выдающимся – но с удовольствием запасался разными эликсирами в противовес собственной же концепции здорового образа жизни.

– Я могу сходить, – влез Сайнжа, все-таки оккупировавший верстак. – Мой гораздо более совершенный организм способен выносить холод, в отличие от слабых умансоо.

Рудольф презрительно осмотрел охотника с ног до головы и щелкнул пальцами, одновременно тихо свистнув. В дальнем углу мастерской завозилось нечто явно искусственное. Яут повернул голову и пристально уставился в темноту. Йонге видел, как шевелятся его клыки и щетинки, словно Сайнжа вынюхивает добычу.

– Иди сюда, моя хорошая, – почти просюсюкал Рудольф. – Ева!

Из темноты стеснительно выполз белый ящик. Ящик был снабжен двумя гусеничными траками, парой кристально-голубых линз на выдвижном перископе и двумя длинными многочленистыми руками. Подобравшись к хозяину, дроид утробно заворчал.

– Сгоняй в камбуз и принеси нам “Зелень Садаха”, – велел Рудольф. – Холодильная камера, нижняя правая стойка. Давай-давай, моя хорошая!

Ева согласно заскрипела и пустилась в путь.

– Ленивые умансоо, – определил для себя Сайнжа.

– Ну холодно там ночью, вот я и сделал доставщика, – почти виновато сказал Рудольф.

– Вот, значит, как товарищ Вебер втихую жрет по ночам, – осуждающе резюмировал Йонге.

Пока Ева выполняла почетную миссию, Сайнжа внезапно пристал к механику с вопросами о кольцах, которые он заприметил на Йонге, и оба погрузились в неожиданно бурный разговор об уникальности и интересности имплантатов. То и дело Йонге пытались использовать в качестве наглядного материала, но пилот успешно отбивался, не позволяя открутить себе палец.

Тем более он возмутился, когда Сайнжа с пылающим энтузиазмом предложил “немножко порезать” ему спину и посмотреть, как работают диски.

Теоретики остались ни с чем, и Йонге, торжествуя, занял место возле обогревательной панели. Усевшись на полу и прислонившись спиной к источнику приятного тепла, он почти с умилением рассматривал спорщиков. Его не огорчало даже то, что выспаться ему так и не удалось – главное, что экипаж был на месте, никто не лежал в коматозе, “Фелиция” исправно несла свою вахту, а впереди были точно распланированные события.

Ну почти точно.

– Сайнжа, – позвал он, дождавшись паузы в разговоре. – Эй, имперская ветвь!

– А?

– Куда нам прыгать дальше? На Лифангу или в то захолустье, где ты должен оставить пробирку с дерьмом?

– Со Зверем, – недовольно поправил яут. – Если у вас нет приоритета, то я хотел бы на…

Последовавший набор захлебывающегося бульканья Йонге расшифровать не смог.

– Короче, Склифосовский, – потребовал Рудольф.

– Кто? – хором переспросили пилот и навигатор.

– Не знаю, – Рудольф ослепительно улыбнулся. – Но звучит же, а? Так мичман Сталин говорил.

– Сскульдахарга, – определился Сайнжа после недолгой паузы.

– Скуль, – привычно сократил Йонге.

– Изучение чужих языков – достойное занятие.

Сайнжа назидательно поднял палец, но все испортило возвращение Евы – дверь открылась, и дроид аккуратно переполз через порожек, позвякивая бутылками. Напарники немедленно перенесли все внимание на цветную стеклотару. Сайнжа забурчал, однако не стал ничего говорить.

– Смотри какая умница, – опять засюсюкал Рудольф. Тяга к полуразумным механизмам выглядела, с точки зрения Йонге, еще страшнее, чем тяга к оружию. – Все привезла, ни капли мимо, ну давай, радость моя, катись ближе…

Ева радостно загудела и торопливо затарахтела навстречу создателю. На одном из разбросанных повсюду элементов охладителя Ева подскочила, но быстро выровнялась и с честью завершила сложный путь. Рудольф наклонился, вытащил бутылки из цепких ручонок и одобрительно похлопал по перископу. Ева втянула его, потушила линзы, словно от удовольствия, и загудела.

– Ну все, давай, не мешай, иди поиграй там в углу, – протянул Рудольф и в последний раз похлопал дроида.

Продолжая гудеть, Ева укатилась, подмигивая крошечными габаритками. Механик пару секунд провожал ее влюбленным взглядом, но потом взял себя в руки и вернулся к насущным вопросам.

– Здесь градуса четыре, – сообщил он, – на выходе имеем почти двадцать пять. Думаю, годится.

– Надо было еще закусь взять, – посетовал Йонге.

– Четыре градуса закусывать – желудок смешить, – буркнул Рудольф.

Поставив драгоценный груз на верстак, он скрылся в недрах мастерской и отчаянно там зазвякал. Меньше чем через полминуты он вернулся, торжественно потрясая тремя стаканчиками: одинаковые, серо-стальные, они были украшены сложной черной вязью.