А еще во дворце было относительно прохладно. Очевидно, из соображений трезвости ума в ходе переговоров.

Салливан обогнал напарников, поравнялся с Дахнагарой и быстро начал пощелкивать. В процессе яут неожиданно схватил его за руку, развернул ладонью вверх и начал рисовать когтем, не сбиваясь с шага. Салливан пару раз кивнул и заклекотал. Яутский смех в исполнении человека звучал настолько дико, что Йонге поморщился и краем глаза заметил, как точно так же кривится напарник.

Яут отпустил Салливана и тот слегка замедлил шаг. Помахав, он дождался, когда напарники поравняются с ним, и попытался подхватить их под локти. Йонге и Рудольф одинаково подались в стороны, оставив татуировщика ни с чем.

– Итак, разг’варивать будем с одним из м’стных б’ссов, – невозмутимо сказал он, убрав руки за спину. – Снач’ла о пог’де, о полит’ке – это все вместе. Не хамить, кул’ками не мах’ть, огреб’те. А вот к’гда речь п’йдет о цене – гов’рить буду я.

– Что за цена-то? – не выдержал Рудольф. – Мы, блин, яута одного ищем, а не торгуем!

– Беспл’тно ничего не б’вает – ухмыльнулся Салли.

Самые обычные слова почему-то показались Йонге очень похожими на начало некролога.

Дахнагара остановился перед очередной дверью, та ожидаемо отворилась, и экипаж “Фелиции” наконец-то проследовал в зал переговоров.

На четыреста восемнадцатый кабинет КБ НИИЦ имени Питера Вейланда он совершенно не походил, но ошибиться было невозможно. Архитектура просто вопияла о торжественности и важности всех происходящих тут событий.

А еще двадцать шагов спустя Йонге наконец-то разглядел того, кто должен был решить все их проблемы.

“Так. Пиздец”, – констатировал он.

Рудольф бессловесно выразил шквал эмоций, в которых перемешались удивление, плохие предчувствия и раздражение.

Яут, сидевший в круге солнечного света, что, безусловно, было тонкой задумкой местного дизайнера, перестал водить когтями по кромке диска-бумеранга и с размаху всадил его в гигантский череп, стоявший рядом. Дахнагара остановился, сомкнул кулаки на уровне головы и коснулся их лбом в еле заметном поклоне.

Местный босс с хрипом втянул воздух и заворчал.

“Добро пожаловать, звездный пилот, – отобразилось на визоре Йонге. – Тебя пришлось ждать дольше моих предположений”.

*

Гаруха, он же личинкин сын, он же кусок дешевого мяса оказался сраным мафиозным боссом трижды сраной Карнаги.

Рудольф сдерживался, но бушующие и хлещущие через край эмоции в буквальном смысле выбивали Йонге из душевного равновесия. К его дикому облегчению, после возникшей паузы Салливан взял слово, обменялся с Гарухой несколькими фразами и объявил бизнес-перерыв, недвусмысленно велев всем заняться каким-нибудь делом.

– И не взд’майте болтать слишк’м много, – добавил он. – Здесь пр’нято носить пер’водчики.

“Но можешь восхвалять меня”, – добавил Гаруха и заклекотал.

Йонге предпочел отойти на безопасное расстояние шагов в десять.

“Это что?” – наконец разразился Рудольф, дождавшись, когда пилот рухнет на ближайший камень.

– Это, мать его… – Йонге поперхнулся и закончил уже глейтерным сообщением: – “Это та самая сволочь из КВС, про которую я говорил на выставке! Валить отсюда надо!”

“С чего вдруг?”

“У него с Сайнжей личные счеты, они друг другу чуть бошки не поотрывали!”

“Срань господня. Ладно, спокойно, разберемся. Вон эта макака волосатая с ним, глядишь, договорится”.

Упомянутая макака устроилась на черепе и опять дымила цин-гаркой, ведя неторопливую беседу. Йонге тщетно пытался вспомнить, кем, собственно, является макака в классификации видов, но потом сдался. Отвлеченные размышления несколько успокоили его, а судя по довольной роже друга Рудольфа, именно на это он и рассчитывал.

– Эй, парни! – Салливан помахал обоим. – Дв’гайте сюда. Пр’пустим вступител’ную часть. Раз вы знаете друг друга, то ср’зу к делу.

Подходить ближе не хотелось, но Рудольф уже направился к яуту, и Йонге последовал за ним. Ему казалось, что вот-вот Гаруха прыгнет с места, и отважному высококлассному пилоту придется отбиваться от охреневшего любителя человечины.

– Выкладывай условия, – почти велел Рудольф, тормознув перед троном.

Салливан затушил о череп цин-гарку и выдохнул остатки дыма через нос.

– Усл’га за усл’гу. Вам “мальчик”, а мне д’ставка груза.

– Прям тебе?

– Яуты не т’ргуются, так что б’дем счит’ть, что мне.

– Наркоту, оружие и шлюх не возим, – категорически сказал Йонге, немедленно забыв всё личное.

– Шифрованные послания и неизвестные херофакты тоже, – дополнил Рудольф. – Ни хозяину, ни тебе.

– Не, парни, нич’го так’го. Просто я сл’шал, вы прыг’ете очень б’стро. А мой груз скор’порт’щийся.

“Трупак. Или органы”, – мгновенно выдвинул предположение Рудольф.

– Угадал, – Салли наставил на него палец.

– Чего?

– Слишк’м громко дум’ешь, – почти весело сказал татуировщик. – Вер’ятно, ты сразу п’думал о трупах. Так вот, у меня не с’всем труп, но и не ж’вая особь. Так, пром’жуточная стад’я.

– Я хочу лично посмотреть, что там за промежуточная стадия, – твердо сказал Йонге. – Возили мы уже кое-что.

Салливан покосился на Гаруху и сделал приглашающий жест. Яут, до сих пор изображавший полную незаинтересованность в низменном деловом разговоре, раскрыл наруч и вызвал привычную уже красную голограмму. Только очень большую. В натуральный размер.

Она повисла между договаривающимися сторонами, и Йонге захотелось заорать во все горло.

Рудольф его опередил.

– Это че за хуйня?!

– Пол’гче, пол’гче!

Салли мгновенно спрыгнул с черепа, шагнул прямиком в голограмму и рванул вскинутый дуговик за дуло вниз. Одновременно Йонге сгреб товарища за плечо. Рудольф зло дернулся, высвободился и сделал шаг в сторону.

– Салли, ты долбанулся? Ты хоть знаешь, что это?

– Яйцо, – спокойно сказал Салли. – Какая-то р’дкая разн’видность хищн’ка. Что, пробл’мы?

– Это суперхищник! – Рудольф побагровел от злости. – Только дай вылупиться, и вся твоя блядская Карнага превратится в один огромный инкубатор! Это же альяс!

– А не т’кай в груз пал’цем, – ощерился Салли. – Мозг’в-то тебе дост’лось или все нап’рник вытр’хал?

– Завали ебало, – процедил Йонге. – Иначе твои мозги тебе же в трусы свалятся.

– А я потом могу трахнуть, если надо будет, – осклабился Рудольф.

Гаруха за спиной Салливана низко заворчал. Перевод не отобразился, но угроза прозвучала отчетливо. Салли тряхнул головой.

– Короче, мне н’жно, чтобы вы д’ставили яйцо на М’лый Нокс, все коорд’наты есть.

– Что еще за Нокс? – процедил Йонге.

– Астер’ид. Эй, пилот, тебе всер’ез интересно, куда ты п’везешь барахл’шко?

– Очень, – угрожающе сказал Йонге. – Меня очень, просто до усрачки интересует, что располагается на этом астероиде.

– Хорошо бы яутский заповедник, – буркнул механик. – Чтоб они там передохли.

– Не запов’дник, хотя и близко, – Салли обернулся к яуту, махнул рукой, и тот убрал голограмму. Вместо этого Салли взялся за свой браслет и движением пальцев вызвал то, что сначала показалось Йонге огромной звездной проекцией. Потом звезды завертелись и сложились в аляповатую картинку, украшенную бегущей надписью: “Экстремальные сафари! Классы опасности от первого до четвертого! Уникальные обитатели самых зловещих уголков Вселенной!”

– Да вы совсем охренели, – потрясенно сказал Рудольф после долгой паузы. – Там же люди!

Салливан снова крутанул пальцами, и реклама исчезла.

– Кажд’й сам выбир’ет, за какую цену ему сд’хнуть, – наставительно сказал он. – Если тур’сты хотят охотит’ся на невед’мую опасн’ю херню, то я не в’зражаю.

– А я возражаю, чтобы эта херня была у меня на борту.