Калхи распустил поддерживающую петлю и обмотал ею трубку, после чего осторожно потянул ее наружу. Йонге машинально сжал руки и не прогадал – Рудольф почти истерически заколотился, выворачиваясь и мотая головой. Калхи быстро дернул и окончательно вытащил трубку. Последовал очередной фонтан, сопровождаемый совершенно жуткими звуками. Йонге успел отвернуться и уберечь себя от нового орошения. На этот раз кровь была, и немало. Калхи забулькал, но Йонге выждал, и только убедившись, что больше жидких сюрпризов не будет, посмотрел на хирурга.

“Все готово”, – буквы плавали и переливались.

– А как же… два часа?

“Сейчас прошло только внедрение и первичное сращивание, остальная часть – реабилитационная стадия. Вы можете расположиться на любой удобной для вас поверхности”.

– Можно просто здесь? – устало спросил Йонге.

Дождавшись утвердительных подмигиваний и вибраций, он переложил напарника на спину, предусмотрительно повернув тому голову набок. Стер дерьмище с визора и заодно почистил свой.

“Больше выделений не будет”, – сообщил калхи.

– Очень хорошо.

Тем не менее, поворачивать голову обратно Йонге не стал. Ему тоже хотелось лечь, но вместо этого он присел на край глыбы и уставился на Рудольфа.

Калхи подполз ближе, вытянул щуп и быстро провел им вдоль тела механика. Удовлетворенно булькнув, он втянул щуп обратно и снова перетек всем телом, создав впечатление поворота к собеседнику.

“А у вас нос сломан. И поврежден глаз”.

– Знаю, – буркнул Йонге. За переживаниями он подзабыл об этом, а благодаря стимуляторной блокаде почти не чувствовал неудобств, но сейчас боль начала возвращаться. Нервная проводимость повысилась, и блокада уже не справлялась с нагрузкой.

“Я могу оказать помощь”.

– Спасибо, сам починюсь. Мне нужен был только он.

“Бесплатно. В обмен вы ответите мне на один вопрос”.

– Где коды от счета, не скажу, – слегка взбодрился и пошутил Йонге.

“Ха-ха-ха, – профессор опять веселился, – нет, благодарю, человеки. Меня интересует биологический аспект”.

– Хорошо, – осторожно сказал Йонге и покосился на медленно формирующуюся вилочку из двух тонких щупалец.

“Расслабьтесь и поднимите голову”.

Йонге послушно выполнил указание и стиснул кулаки, чувствуя, как горячие щупики медленно проскальзывают в ноздри.

Со стороны Рудольфа раздался хрип. Йонге дернулся, но крючья-щупики его не пустили. Он скосил взгляд и чуть не начал отбиваться от доктора.

Механик пришел в себя, и с ним происходили жуткие вещи. Он пытался подняться, однако метаморфозы, охватившие его корпус, не давали нормально этого сделать.

– Это еще что за дерьмо? – взвыл Рудольф в полный голос.

Живот у механика раздулся, словно он в порыве безумия сожрал стабилизатор напряжения одного из блоков “Фелиции”.

“Каркас, – обиженно хлюпнул калхи. – Моя сочастица поддерживает оптимальный объем”.

– Как частица? – заорал механик, лихорадочно обтирая лицо и визор.

“Мой симбионт. Прошу, расслабьтесь, он все еще работает”.

Рудольф выпучил глаза и откинулся на спину, с выражением полного ужаса на лице.

Калхи вернулся к ковырянию в чужом носу. Щупальца дернулись, в носу хрустнуло, и внезапно Йонге полегчало. Он попытался вздохнуть, но щупальца тут же поползли глубже. Йонге выпучил глаз не хуже Рудольфа. Еще одно мини-щупальце проступило из калхи, подняло визор и осторожно коснулось склеенных век.

– Не надо туда, – отчаянно прогнусавил Йонге.

“Ничего страшного, проникновение не потребуется. Боли не будет”.

– Да оно ж шевелится! – опять заявил о себе Рудольф.

“Не волнуйтесь, общий объем не превышает количество еды, которое вы можете поглотить”.

– Я столько не жру, – возмутился Рудольф, осторожно трогая себя за бока. – Оно так и будет там ползать?!

– Жрет-жрет, – с мстительным удовольствием сказал Йонге. Глазу становилось легче. Нос все еще побаливал.

“Это максимальный объем от возможного, – терпеливо пояснил хирург. – Стенки желудка восстановлены из альтернативной ткани, требуется их обучение функционированию”.

– Господи, вот херня-то!

– Доктор, – задумчиво прогундосил Йонге, – а вы из одного из своих, э-э, друзей кляп сформировать сможете?

“Конечно, – мгновенно отозвался калхи. – Вам конический или шарикообразный?”

В отличие от Сайнжи, гигантскому куску зеленоватой слизи человеческое чувство юмора было не чуждо.

– Очень остроумно, – буркнул Рудольф.

“Сейчас, исследуя вас, я окончательно убедился, что вы не совсем человеки, – засветился калхи. – У вас обоих имеются небольшие изменения клеточной структуры. Генетический материал разбавлен и видоизменен материалом одной популярной здесь расы”.

– Да ладно? – ненатурально изумился Йонге, страшно гундося. – А-а!

Теперь боль была такой острой, что слезы брызнули сами собой. Нос повторно захрустел. Йонге вцепился в камень.

– Чтоб вас! Вы нарочно, что ли?

“Простите. На самом деле мне незнакома концепция боли. Поэтому я не всегда могу адекватно учесть ее”.

– Твою ма-ать, – гнусаво протянул Йонге, моргая обоими глазами.

Калхи отстранился, и Йонге понял, что все еще не может дышать через нос. Превозмогая боязнь, он дотронулся до ноздрей и обнаружил, что щупальца остались при нем.

– Сопля зеленая! – ликующе вскричал Рудольф.

– Это что? – грозно спросил Йонге. Брезгливость сражалась с острой потребностью немедленно выдрать из себя горячую массу.

“Это тоже мои частицы. Не волнуйтесь, они справятся гораздо быстрее, так как залечат всего лишь хрящевую ткань”.

– И как я пойму, что все готово? – страдальчески спросил отважный пилот.

“Выпадут”, – невозмутимо ответил калхи.

Рудольф захохотал, обеими руками придерживая живот.

“Я повторю свой вопрос об измененной генетике”.

– Ошиблись, наверное, – уверенно сказал Йонге. – Ну или там микроб какой мимо случайно пролетал… чужой расы.

Калхи недовольно забурлил, пошел холмиками, и внезапно один из них резко раскрылся, превращаясь в схематичную, но очень узнаваемую голову с четырьмя клыками. Йонге от неожиданности шарахнулся и чуть не свалился со “стола”.

– Так, ладно, сдаюсь, – пошел он на попятную. – Это действительно яутская примесь, э-э, генетического материала.

“Успешное межвидовое скрещивание! – калхи пошел розовыми кругами. – Скажите, о, скажите, человеки, вы будете размножаться?!”

– Йезус Мария, нет, конечно, – поспешно сказал Йонге.

“О! Как жаль, я все время забываю про половую дифференциацию… Но знаете, с помощью моих сочастиц я мог бы внести коррективы…”

– Йонге, скажи ему, чтоб он на меня так не смотрел, – нервно сказал Рудольф.

– Доктор, не надо, – послушно сказал Йонге.

Калхи вытянулся, изогнулся и навис над Рудольфом огромной каплей. Механик попробовал вжаться в камень.

“Вы очень везучие человеки, – калхи сплел щупальца и тут же втянул их в себя. – Обычно такие травмы приводят к смерти. Вы долго переносили на ногах сильную деформацию. Полагаю, это именно генетическая примесь”.

– Спасибо, – машинально сказал Рудольф. – А можно как-то это из меня вынуть?

“Что вошло в одну дверь, из нее уже не вернется”.

– Это что еще за философия? – страшным шепотом спросил Рудольф.

“Это практическое замечание. Видите ли, освобождение пациента тоже происходит… естественным путем”.

Рудольф посмотрел на свой живот, а затем вновь поднял взгляд на хирурга. Калхи вытянул сформированное щупальце в дальний угол.

“Туалет там”.

*

Зеленый все-таки смылся, прихватив с собой не только гранату, но и игольник, в спешке забытый Йонге на сиденье. Особо пилот не удивился – героизм героизмом, а в перевоспитание всяких хмырей он не верил. Только в лоботомию.