За надежной преградой в виде яутской спины Йонге с неподдельным интересом начал осматриваться. Сайнжа двигался так целеустремленно, будто точно знал, куда хочет попасть, и Йонге это более чем устраивало. Хуже, если бы яут принялся копаться на каждом столе. В отличие от Рудольфа, смешных баек у него в запасе наверняка не было, а выслушивать длинные поучительные истории о великой воинской славе Йонге морально был не готов.

Яут резко тормознул, и Йонге машинально выставил локоть, чтобы не врезаться. Сайнжа чуть повернулся и мотнул головой, призывая его встать рядом.

Выйдя, Йонге обнаружил, что перед ними прямиком на земле сидит одно из наиболее мерзких созданий на его памяти – старый, практически лысый яут. Больше всего он был похож на сморщившийся и начавший слегка подгнивать овощ. Йонге с трудом удержался от немедленного обмена мнениями с Рудольфом.

Сайнжа начал изъясняться на диалекте, который был не под силу даже синхронизации. Вернее, Йонге понимал, о чем идет речь, но это была совершенно чуждая концепция, и он постарался сосредоточиться на окружающем его шуме, чтобы не насиловать мозги странными понятиями, которым в человеческой культуре не было места.

Отвлечься ему удалось крайне успешно – до такой степени, что на Сайнжу он обратил внимание, только когда тот хлопнул его по плечу. В другой руке он держал кастетные кольца – видимо, подростковые, потому что на его пальцы такие точно не налезли бы.

– Это подарок, – заявил он.

– Странный выбор оружия, – вежливо сказал Йонге.

Старый яут заперхал и забулькал, точно собирался немедленно отдать богам свою яутскую душу или что там еще у них было. Йонге покосился на него, опять пережил краткий миг отвращения и предпочел смотреть на другого яута.

– Ты сам оружие, – ощерился во всю пасть Сайнжа. – Я могу купить тебе только… как это? Обертку? Упаковку?

– Не надо меня паковать, – строго сказал Йонге. – Я самодостаточен.

– Обрамление, – с удовольствием сказал Сайнжа. – Вспомнил правильное слово. Это наша техника ближнего боя голыми руками, но твое электричество хорошо сочетается с этой техникой.

Йонге мог бы возразить, что ему не нужны архаические кастеты, тем более что эти смахивали на давно проржавевшие. Но некая тень дипломатичности со вкусом ораубика все еще сохранялась при нем, поэтому он промолчал. И по-прежнему не сказал ни слова, когда яут стиснул его запястье, словно собирался оторвать руку себе на память. Громко сопя, навигатор силком выпрямил ему пальцы и начал надевать кольца одно за другим.

Старый торговец одобрительно пощелкивал клыками. Белесые глаза помаргивали, взгляд медленно переползал с яута на человека, и, наконец, торговец вновь закашлялся, будто припадочный. Затем захрипел и закаркал, обращаясь к Сайнже. Йонге попытался разобрать хоть одно слово, но даже практика общения через глейтер уже не помогла. Старик говорил слишком невнятно. Сайнжа кивал, слушая его, а потом зарычал и стукнул себя в грудь кулаком. Не отрывая руки, он низко поклонился, дернув Йонге за собой. Пилот на всякий случай повторил его жест, чувствуя себя при этом несколько глупо.

Выпрямившись, Сайнжа буквально потащил его за собой.

– Надеюсь, я сейчас не дал какой-нибудь ужасной родовой клятвы? – осведомился Йонге, едва они удалились на приличное расстояние.

– Нет, – Сайнжа заклокотал не хуже торговца. – Просто дань уважения старой крови.

Йонге понимал, что Сайнжа невероятно гордится целым яутским сектором на выставке, означающим важность их расы как минимум для устроителей мероприятия, но не мог проникнуться надлежащим благоговением. Для человека, отпрыгавшего десять лет по неисчислимому количеству обитаемых звездных систем, выставка была просто выставкой. И уж точно Йонге не стал бы раздуваться от гордости, даже если бы на одной из центральных поддерживающих колонн повесили бы доисторический транспарант “С любовью человечеству от благодарных народов”.

Сайнжа как раз выдержал значительную паузу перед некой статуей, слегка поклонился ей и перенес все внимание на Йонге.

– Национальная еда, – протянул он. – Будешь?

– Спасибо, я уже пообедал, – спешно отказался Йонге.

– Не отрава, я изучил ваш синтезатор, и знаю, о чем говорю.

– Благодарю, не стоит, – по-прежнему твердо отозвался пилот. – Разве что могу составить компанию.

И ему пришлось это сделать. Яут, хоть и не признавался, но явно соскучился по собственной кухне. Йонге не довелось проверить, чем в НИИЦ потчевали навигатора, но судя по предписанным ему самому высокопитательным пюре, имевшим такой вид, будто их создавали человеконенавистники, вряд ли Сайнжа мог рассчитывать на нечто большее, чем точно подобранная дозировка белков, жиров и кислот.

Сейчас яут резвился, натурально перекапывая столы. Йонге мимоходом подивился обособленности сектора. Яуты даже не пошли ставить свои прилавки на общую территорию, где он сам недавно имел честь беседовать с Крачеком. Вспомнив ораубик, Йонге вздохнул.

Между тем Сайнжа продолжал исследовать предлагаемые роскошества и даже энергично торговался, уснащая свою речь таким обилием заковыристых оборотов и воззваний, что понимать его было не легче, чем в случае с почтенным старцем. К тому же некоторые столы жутко воняли.

Возле одного из них Йонге все-таки не выдержал и отошел в сторону. Сайнжа этого не заметил, вновь погрузившись в переговоры, да еще и совмещенные с дегустацией.

Йонге остановился возле очередной скульптуры и рассеяно принялся вертеть кольца. Металл был все-таки не ржавым, а цветным, и явно проводил электричество. Йонге чувствовал, как еле ощутимые ниточки разрядов охотно стекаются под кожей рук прямиком к поблескивающим железкам. Это было даже приятно, поэтому он подошел к вопросу более серьезно и принялся целеустремленно натирать кольца, избегая режущих граней. Пальцы уже слегка дергались, ладонь еле ощутимо сводило, точно кто-то трогал ее когтями, щекоча голую кожу. Йонге ухмыльнулся и тряхнул кистью. Искры вспыхнули на острых концах, и на мгновение он ощутил запах озона. Напряжение в руке сбросилось приятным толчком. Йонге глубоко вздохнул и поднял взгляд.

Чтобы немедленно натолкнуться им на неизвестного яута.

По большому счету все эти мандибулярные были для него на одну рожу, но Йонге сразу выделил в нем основные отличия: очень темная шкура и очень странные клыки. Мигом позже до него дошло, что желтоватая кость покрыта узором. Можно было даже не сомневаться, что это высокохудожественное живодерство делали без анестезии. От одной мысли об этом у Йонге зачесался живот - прямо там, где красовалась выжженная ритуальная метка.

Яут длинно и выразительно зашипел, иногда переходя на рычание. Йонге мотнул головой и замахал ладонью.

– Ша’раах… ахта… тьфу!

Попытка воспроизвести приветствие не увенчалась успехом. Яут свел “брови”, шевеля щетиной, и Йонге с легким испугом подумал, что вполне мог перепутать фонемы и вместо вежливого обращения предложить поедание помета.

Суровое молчание длилось несколько мгновений, а потом яут презрительно щелкнул клыками и протянул руку, развернув запястьем вверх. На запястье замерцал браслет участника. Йонге тут же вспомнил, что в него встроен средней мощности переводчик и с облегчением вздохнул. Яут снова заговорил, но на этот раз над его ладонью образовалась бегущая строка.

“Ты носишь оружие великих воинов. Я предполагал на твое знание наших языков, но наблюдаю заблуждение. Ты украл реликвии?”

– Чтоб тебя с твоими подарками, – еле слышно пробормотал Йонге и тоже протянул руку, после чего откашлялся и приступил к нелегкому дипломатическому общению.

– С какого хрена украл? Подарили. А за оскорбления могу и по челюстям дать. Чтоб внутрь провалились.