– Зачем ты меня утащил? – глухо спросил Йонге, не открывая глаз.

– Ты всегда ищешь плохое, готов к неприятностям. Я решил тебя развлечь, – пояснил яут.

– Бег по выставке не входит в мои понятия о развлечениях.

– Это шоковая терапия.

– Вот вывихнул бы ты мне руку…

– Опять плохое.

Йонге замолчал на полуслове и все-таки поднял глаза на яута. Сайнжа ухмылялся во всю пасть и даже слегка показывал язык. Йонге опять вздохнул, тут же вспомнив, как ловко применял Сайнжа этот самый язык для тесных контактов, и поклялся себе держаться в рамках. На горизонте вновь настойчиво замаячил церебролин.

– Я уже догадался, что в наши территории мы не попадем, потому что Рхудо-о’ф тут надолго, – продолжил Сайнжа. – Но я нашел часть наших территорий здесь, как элемент выставки.

– С вашей столицей я уже знаком, так что…

– Нет, это другое. Выставка нашей… техники, только не технической, а ручной.

Йонге неотрывно следил, как шевелятся клыки и перепонки яута, и сердце у него бухало все сильнее. Только почувствовав боль в ладонях, он посмотрел на собственные руки и обнаружил, что вцепился в чересплечные ремни яута с такой силой, что на тыльной стороне ладоней набухли вены. Проклятый эскалатор не заканчивался, и Йонге не мог заставить себя отлепиться от навигатора. Сайнжа замолчал и наклонил голову, пристально всматриваясь в лицо пилота. Йонге почувствовал, как когти движутся, неумолимо вытягивая плотную ткань футболки из-под пояса штанов.

– Сайнжа, дыши глубже, – почти прохрипел он. – Это же просто превышение порога синхронизации. По тебе еще не прилетало…

– Почему синхронизация? Это мое личное решение.

Пощелкивание отдавалось в широкой груди яута, и Йонге слышал его так хорошо, что в ушах начинало шуметь.

– Нет, наведенное, – он опять судорожно вздохнул и торопливо заговорил. – Послушай, синхронизация – это сложный процесс распределенного взаимодействия. Чем больше в сетке участников, тем меньше нагрузка на каждого…

Сайнжа заворчал. Йонге не понял, выражал ли он таким образом несогласие или наоборот заинтересовался.

– Я в курсе. Читал, – наконец сказал яут.

Йонге мысленно всучил себе звание почетного идиота всей Фузии. Он вспомнил, что яут прилично порылся в их библиотеке, да еще и первым смог определить, почему обоих напарников переклинило на инопланетчике, которого они встретили на трахнутой протоплазмой Калисее. Тем не менее, останавливаться Йонге не собирался – зачитывая давно известные сведения, он почувствовал, как его отпускает, и продолжил с удвоенным энтузиазмом.

– Я помню. Но освежу твою память, – выкрутился он. – Итак, все зависит от класса корабля, например, на “Фелиции” оптимален экипаж из пяти-шести человек, но можно управляться и с двумя. По идее, с двумя даже лучше, потому что синхронизация точнее, и чем больше ты ее принимаешь, тем эффективнее понимаешь собственный корабль…

Воздух у Йонге кончился, и он перевел дух. Сайнжа перестал вытягивать его футболку и слегка повернул голову, точно выставлял ухо вперед. Йонге некстати подумал, что Сайнжа постоянно так делает и, возможно, у него действительно одно ухо – или что там есть у яутов – слышит лучше другого. Было бы интересно проверить на практике…

– Я думал, все люди хорошо знают корабли.

– Открою страшную тайну, – Йонге даже улыбнулся, слегка отстранившись. – Это невозможно. Максимально сложное устройство для прямого управления – воздушные суда и орбитальные станции без двигателей. Дальше наступает пик Лонжина…

– Кого?

– Пик Лонжина. Предел умственных способностей, достигаемый без технической поддержки. И дешевле добавить к мозгам помощь синхронизации, чем сводить систему управления к длинным последовательностям. Ну от сложных схем к двум джойстикам, понимаешь, да?

– Нет. Мы наследуем схему корабля, если нужно.

То ли синхронизация сбоила, то ли Сайнжа слишком запутанно выразился. Больше смахивало на второе, поскольку на самом деле фраза его была несколько о другом. Поразмыслив пару секунд, Йонге понял, что речь шла не о наследии, а о полном запечатлении.

– Как… прочел все инструкции и запомнил? – уточнил он.

– Понял, – поправил Сайнжа. – Но нужен перевод.

– Любой корабль можешь запечатлеть? – с подозрением спросил Йонге, делая вторую попытку отстраниться. Искусственное возбуждение утихомирилось окончательно. – Даже наш?

– Не пилот, охотник, – лениво ответил Сайнжа. – Не занимаюсь таким. До сих пор удивлен, почему ваша синхронизация построена на влечении.

Йонге все-таки удалось высвободиться. Сайнжа пошел на уступку и уже не стискивал пилота в объятиях, а просто придерживал за пояс. Когти шевелились на животе Йонге.

– Потому что это самая сильная эмоция, – вздохнул пилот.

– Неверно. Охота и добыча гораздо сильнее.

– Я говорил о позитивных эмоциях. Возьми на заметку: мы вас считаем агрессивными ублюдками. А агрессивные ублюдки далеко не улетают.

– Я понял, люди необычайно похотливы, – клекотнул Сайнжа.

К большому облегчению Йонге за все время их беседы никто на эскалаторе так и не появился. Само собой, всем возможным свидетелям было бы глубоко чихать на личные дела представителей другой расы, но Йонге все равно не любил даже случайное внимание, если оно касалось таких тонких материй.

Эскалатор пронес их сквозь пустую зону, и внезапно Йонге обнаружил, что они находятся на самом краю здоровенного котлована. Металлическая лента потекла вниз, и бугристые каменные стены стремительно заскользили мимо. Цивилизованный выставочный павильон исчез. Они будто находились на красно-желтой Найхави. Только в разгар съезда имени дружбы всех рас и народов.

– Убедительная имитация, – сдержанно похвалил яут.

– Охрененно, по-моему.

Йонге машинально попробовал вызвать Рудольфа, чтобы дать тому поглядеть на уникальный выставочный сектор, но неожиданно наткнулся на стену. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что яут непостижимым уму образом закрыл прямую связь. Такое само по себе тянуло на революционное открытие в области синхронизации, но Йонге испытал только глухое раздражение.

– Это твое развлечение, не его, – сообщил Сайнжа. – Потом покажешь.

Длинная дорожка эскалатора закончилась, и Йонге воспользовался этим, чтобы вернуть себе личное пространство. Встав на пути яута, он ткнул в охотника пальцем и сам почти зарычал.

– Слушай, ты, жаба клыкастая, я тебе по мозгам сейчас так заеду, что остаток жизни слюни пускать будешь! Думаешь, ты один такой спец по синхрону?

– Это мой подарок! – рявкнул Сайнжа, зло выпучивая глаза. – Личный, не для двоих!

Йонге представил, как хохотал бы Рудольф, застань он эту сцену, и плюнул. Плевок слегка не долетел до ноги Сайнжи, яут разгневанно заворчал, дергая клыками.

– Ладно, – почти спокойно сказал Йонге. – Будем считать, я принял ваши обычаи. Открой синхрон, и я обещаю, что не буду делиться подробностями с моим напарником.

– Не знаю, можно ли доверять словам умансоо.

– Яйца оторву.

Сайнжа хрюкнул, засипел и убрался с канала связи. Йонге проверил, может ли достучаться до напарника, и довольно кивнул. Пристально наблюдавший за ним яут тоже кивнул и неторопливо двинулся к центру котлована.

Йонге засунул руки в карманы и пошел рядом, сохраняя необходимую дистанцию.

Впрочем, чем ближе они подходили к основному сосредоточению участников и посетителей, тем больше приходилось лавировать. Яутов было довольно много, все они не особо смотрели под ноги, поэтому Йонге успел отстать от Сайнжи, чуть не свернул в сторону и, все же догнав навигатора, буквально сел ему на хвост.

Здесь не было терминалов и постаментов – только открытые столы, на которых хаотично располагались трофеи, оружие и даже украшения. Сайнжа довольно ворчал, иногда проговаривая витиеватые фразы вслух – видимо, цитировал древних яутских философов.