— Хорошо, а почему вы отказываете малансам в праве изменить конструкцию своих двигателей? — не унимался Тюфяк.

— Боюсь, — покачал головой Лэнджер, — что для них это дела давно минувших дней… В седой дали веков пользовались галактики такими кораблями, поэтому они просто не смогли бы интерпретировать наши действия, — профессор невесело усмехнулся. — К тому же, эта игра крайне опасна… Эффект, о котором мы говорим, обрекает людей на борту звездолета на неподвижность; они погружаются в опасное и нежелательное состояние «псевдосмерти». Вот почему мы после первой же экспедиции мы отказались от «Марка-1».

— Да-а, стыдно, что мы слышим об этом в первый раз, — протянул Тюфяк. — Что стоило разработать автоматический режим перехода к состоянию «Марка-1» и обратно по поступлении первого зондирующего импульса галактов и до исчезновении сигнала.

— Я записал на пленку рассказ о том, что с нами произошло, — перебил своего дублера Полномочный Посланник. — Настройте передатчик, Джерри, и попробуем выйти в эфир, хотя шансов практически никаких. На Земле получат наше сообщение через пару тысяч лет, но это единственное, что мы в силах предпринять.

За время их разговора «Арго» попал в центр сферы с радиусом в двадцать пять миль; корабли малансов окружили его со всех сторон. В груди у астронавтов все оборвалось. Пронзительно завыла сирена, на пульте управления тревожно замерцали красные лампочки…

— Перегрузка! — завопил Тюфяк что было мочи.

— Спокойно, Джерри, — устало откликнулся капитан. В его голосе звучала необычная покорность судьбе. — Попробуем изменить режим работы двигателей. Пусть лучше нас захватят на целом корабле, чем его искореженные останки рассеются вместе с нами во Вселенной…

При этих словах астронавты застыли на месте. Минута напряженного молчания, а затем за их спинами возникло ослепительно яркое свечение, заполнившее собою весь корабль и обратившее людей в бледно-серые силуэты.

— Галактики тянут нас в обычное трехмерное пространство, — выкрикнул Тюфяк, в отчаянии крутя головой по сторонам, словно ища поддержки.

И она пришла — в момент абсолютной безнадежности, когда никто ее уже не ждал… Из включенного передатчика зазвучал ровный, хорошо знакомый голос.

— Вы не ошиблись, враги и в самом деле сделали такую попытку, но не застали меня врасплох. А теперь галактов ждет самый большой сюрприз за их долгую воинственную историю.

От изумления астронавты потеряли дар речи. Опомнившись первым, профессор Лэнджер и выдавил из себя:

— Кто вы?

— Это же я, Гесперус… не узнаете меня, профессор? Неужели вы думали, что Звездные Странники бросят вашу экспедицию на произвол судьбы? Мне было дано поручение сопровождать вас; генератор Нернста приютил меня, и я прекрасно провел там время, лучшие дни моей богатой событиями жизни…

— Так вы на нашей стороне? — прошептал Джек.

— А вы сомневались, дорогой друг? К сожалению, мы давно выпустили Гегемонию из поля зрения, ведь Перворожденный провозгласил, что сообщества эфемеридов не представляют для нас подлинного интереса. По моему глубокому убеждению, Сердце Звездного Мира — позорное пятно на честном и открытом лице Галактики. Я буду рекомендовать Совету порвать с ними все отношения.

Рубку «Арго» заполнили радостные, ликующие крики, но Гесперус быстро оборвал их.

— Время для веселья у нас впереди, — заметил Вершитель. — А сейчас нам не до шуток, спастись будет нелегко. Поторопитесь надеть скафандры и расположиться в креслах аварийного отсека. Перегрузки будут высокими, и не мешает подстраховаться.

Смертным не дано уразуметь способ перемещения Вершителей Судеб, которые играючи справлялись со сверхсветовыми скоростями, не покидая при этом обычного пространства-времени. Джек, правда, накопил практический опыт полетов с Вершителями за время экспедиции в Туманность Большого Угольного мешка и научился ничему не удивляться. Вершители составляли с космическим кораблем единое целое, система электропитания звездолета была их нервами, двигатели — мускулами, приборы — органами чувств. Никто во Вселенной, включая корабли галактов, не мог соперничать с таким комплексом. Джек с радостью видел, как корабли малансов превратились в маленькие звездочки и слились с далеким мерцающим костром Сердца Звездного Мира.

По распоряжению Гесперуса астронавты оставались в скафандрах в течение двух дней, экономно расходуя запасенный сухой паек и пытаясь научиться спать в скрюченном неудобном положении. К общей радости, Вершитель не испытывал их терпение слишком долго. По его команде скафандры были сброшены, и экипаж, гонимый любопытством, ринулся к пульту управления.

— Впереди еще долгий путь, — сказал Гесперус. — Мы уже покинули сферу влияния Гегемонии, ловушка осталась позади. Поймать нас больше не удастся — руки коротки!

— Тысячи благодарностей, — расцвел Полномочный Посланник; молодежь вторила ему хором.

— В свое время мы заключили договор, — спокойно отвечал Вершитель. А наше теперешнее положение таково: я могу домчать вас на Землю за неделю, но это связано с некоторыми неудобствами. Я предлагаю вам комфортабельное путешествие в вашем прежнем режиме, опасности теперь никакой нет…

Предложение было тут же принято. Астронавты посмотрели друг на друга и облегченно улыбнулись. Чудо свершилось! Свободные, они направлялись прямым курсом домой.

Четверо дружно вступили на оживленную площадь перед зданием Объединенных Наций — мужественный экипаж «Арго» и их верный друг Гесперус, достойно завершившие свой нелегкий путь домой. Астронавты то и дело прибегали к помощи маленького передатчика, принесенного Сильвией Мак-Крари, ведь Вершитель, дитя электромагнитных полей, не мог воспринимать звуковых колебаний.

Девушка старалась не отставать от героев, в глазах ее светились радость и торжество. Наконец-то юная журналистка поймала свою удачу, слава стояла у порога — история века шла, не торопясь, рядом с ней.

— Да, нам пришлось пережить пару неприятных минут, — проговорил Джек с усмешкой. — Мне показалось, что Госсекретарь едва не взорвался, услышав о невозможности любого соглашения с Гегемонией.

— Ничего страшного, — отозвался профессор, — просто у Дэна забот выше головы, а темперамента ему всегда было не занимать. Но факты — упрямая вещь, и он привык с ними считаться.

— Ему не позавидуешь, — добавил Тюфяк. — Не так-то просто идти с докладом в Совет Безопасности и убеждать председателя, что его любимое детище, союз с Гегемонией, был бы для Земли сущим несчастьем.

— Ну, Джерри, — мягко прервал его Полномочный Посланник, — нам нет нужды беспокоиться на этот счет. Политика — проблема Дэна, его работа, и он с ней прекрасно справляется.

Пройдя еще несколько шагов, компания расположилась у бортика дельфинария, а Гесперус, сверкающий огненный шар, стал медленно парить над водой. В глазах дельфинов появился неподдельный интерес, им уже не раз доводилось слышать о диковинных галактических гостях. Но неискоренимое любопытство обитателей бассейна… Восхищение Звездными Странниками не помешало одному из черных красавцев незаметно подплыть к людям, чтобы прислушаться к их неторопливой беседе.

— Поговорим о главном уроке, вынесенном нами из этой экспедиции, начал профессор. — Хотелось бы донести его до всего человечества, и здесь, Сильвия, я надеюсь на ваши публикации. Пожалуйста, не жалейте ни времени, ни места, речь пойдет о слишком серьезных вещах.

— Ваше слово решает все, — ответила Сильвия. — Кроме того, вы кладезь моей информации.

— Ну так вот, слушайте внимательно, — лицо Лэнджера сделалось серьезным. — Определенная нестабильность земной цивилизации и непродолжительность человеческого существования — весьма позитивные моменты, залог будущего развития. Чрезмерное долголетие не связано с мудростью и чаще всего кончается стагнацией, застоем и последующим угасанием. Приглядимся повнимательнее к планетам, которые мы посетили по пути к Малис. Все они без исключения находятся под прессом сторонней внешней культуры. Даже обитатели центрального мира Гегемонии — рабы собственных законов, которые толкуют им компьютеры. Хочу отметить, — и руководитель экспедиции внимательно посмотрел на молодых людей, — что все члены межзвездной Федерации крайне нелюбознательны; внешний мир, за редким исключением, мало влечет их к себе, но области своего интереса они стараются сохранить в первозданной целостности. А результат? Праздный непродуктивный интеллект, практически не способный к творческой деятельности… Все новое страшит галактов, они опасаются его как чумы, и вечная скука, жалкое и не осознанное ими до конца чувство, составляет их удел.