- Я удивлена, Кость, - утихомирив своего внутреннего дебошира, заключила я. Наверное, даже сама для себя, а не для него. – В тебе так много обаяния, а вместо этого я наблюдаю подростка с сомнениями. Неужели ты не знаешь, что делать с девушкой? Как её покорить?

- Она, похоже, всерьёз запала на Егора Дмитриевича, - словно приговор. Отвечаю. – Я и появлялся, и ухаживал, и цветы дарил, и провожал, приезжал – всё. А она отреагировала и погасла.

- Значит, самое время закинуть Кравец в игнор, - во мне просыпался маленький полководец. – Понимаешь, друг, все женщины падки на знаки внимания, даже если кажется наоборот. И, как и все женщины, Кравец увлечена каким-то уродом, который её не ценит. Поэтому вывод напрашивается сам собой: оставь её наедине с этим уродом, пусть поживёт, грезя об их совместном будущем, а, как только её мечты разобьются в щепки о суровые скалы реальности, она вспомнит о том, кто ухаживал за ней. Дай ей время понять, какой ты замечательный.

Это была чистая правда. По себе знаю. Егор – моральный урод и садист. Сука. Сволочь. Циник и просто гад. Я, возможно, влюбилась в него именно из-за вот этих качеств, а не совсем из-за знаний, обаяния, какого-то инстинкта сделать «не так, как все», когда толпа увивалась буквально за ним. Не важно сейчас, каковы были первоисточники моего увлечения. Важно то, что Кравец не сильно-то отличается от меня. И раз так, то можно из этого извлечь уроки. Например, тот, о котором я только что поведала Косте.

- Плюс ко всему, - я вошла в очередной магазинчик первой и обернулась, чтобы продолжить свою речь: - Не мне тебе говорить о том, как нужно завоёвывать мысли девушки. Напоминает яд любого животного. Например, паука или змеи. Укусил, впрыснул яд и жди, пока твоя жертва совсем ослабнет и подчинится твоим флюидам. А потом – она твоя. Бери и ешь, пока тёпленькая.

Звучало очень грубо и жестоко, но так и было. Этот метод используют все красавчики, все парни, которые знают, что они привлекательны и хотят с этого поиметь максимум. Иногда максимум – это девушка. А иногда – ещё и её подруги или финансы.

Знала ли я, что обо мне теперь думал Костя? Нет. Мне как-то без разницы. Он мой друг, и нет смысла перед ним строить из себя недотрогу, незнайку или дурочку. А вот он, похоже, этого не знал. Ему было хорошо со мной, удобно и легко. Мы могли общаться, о чём бы только не захотели, но обычно наши темы сводились к Кравец или учёбе. Больше точек соприкосновения как-то не создавалось. Ах, да, ещё биология, которую он ненавидел так же, как и я. Но в это воскресенье мы обсуждали всё: удобства кинотеатров, новые фильмы в прокате, фастфуд и неудобство МакДональдса, суши и уроки держания деревянных палочек. Изрядно проголодавшись, Костя настоял именно на суши. Мы так долго обсуждали и вспоминали всякие ляпы из жизни, когда и соевый соус разбрызгивался повсюду, потому что кое-кто уронил ролл, не донеся до своего рта, когда кто-то переборщил с васаби, когда кто-то впервые ел угря или какую-то неведомую острую штуку. На самом деле, мне кажется, что Костя просто хотел угарнуть, как я буду есть палочками. У него отличный шанс, ведь я очень давно не ела суши, а палочки дома мы не держим, не едим ими.

Мне казалось, что отведать японской кухни Косте захотелось именно ради смеха, но это не всё. Ему отчаянно хотелось где-то расслабиться, где спокойная, тихая атмосфера, где нет ни лишних ушей, ни глаз, где можно побыть наедине и обсудить что-то личное и где не ступала нога Ксени. Кравец не любила японскую кухню. И корейскую. Вообще всю азиатскую линию не переваривала. В прямом и переносном смыслах. Мы однажды с ней пришли отведать суши, когда они только-только становились популярны у нас в городе. Там много всякого было, интересных событий, в смысле, о которых я никогда в жизни не захочу рассказывать.

Мне предстоял долгий разговор с парнем подруги. Очень долгий. Я не была готова к нему ни морально, ни физически. Но ещё более меня задевал тот факт, что именно мне придётся это терпеть. Кравец не сможет оправдаться в моих глазах больше. Она запала на мужика, который клеился к ней в клубе, который унижал её, который унижал её подруг, доводил до слёз, который ведёт себя, как последняя сволочь, который использует её для обучения своего племянника и самое главное – он портит мою репутацию. Для неё я, похоже, перестала быть подругой, раз она не отдаёт отчёт себе в происходящем. Ну, и пусть. Не злюсь, не презираю такое поведение. Мне не безразлична её судьба, да, признаю, но право вмешиваться в мою жизнь она потеряла.

========== Глава 11. ==========

Спасибо, что вы со мной.

С вас - комментарии, а с меня - очередная глава этой захватывающей истории.

Приятного прочтения)

***

На соседнем кресле стояли мои покупки, пакеты с упакованными новогодними презентами. Думаю, родители оценят мои труды, как и остальные. Я решила в этот раз успокоиться, подарить то, что им хотелось бы получить, но непременно с любовью. Маленькие сюрпризы, от которых прорежется улыбка на скупом лице отца, и он обнимет меня, потреплет по волосам и поцелует в макушку. Мама будет на грани слёз.

- Кать, - Костя отвлёк меня от раздумий, наконец, покончив с очередным роллом. Слишком голодный какой-то. Удон утоптал, да и половины роллов уже нет. Мужчины. – Мне нужно твоё мнение.

- По поводу? – я согласно кивнула, стреляя глазками по соседним столикам. Парочки, сидевшие вокруг, как-то мило ворковали, а мы были немного не в тему. Может, по этой причине на нас смотрят время от времени?

- По поводу Егора Дмитриевича. Ты же с ним близко общаешься, - не буди во мне зверя, Леонов. Я бы так сказала вслух, но сейчас просто прожёвывала остатки риса с привкусом васаби.

Этого стоило ожидать. Просто потому, что Костя не знает практиканта, слушает бабский трёп и косвенно стал жертвой садистского обаяния, можно простить эту речевую ошибку. Она строится исключительно на слухах, я уверена. Ни я, ни Егор не давали особых поводов обществу думать о каких-то исключительно близких отношениях. Прятались, да. А на обозрение людей не выставляли какую-то особую нить, связывавшую нас. Вдох глубокий, выдох, Катерина. Он не виноват, поэтому не срывайся на него. Попробуй зайти с фланга, очистить своё имя хотя бы перед ним. Заручиться поддержкой старосты – да, велик соблазн, только Костя мне чуть больше, чем просто староста. Я чувствую в нём поддержку, некую заботу, даже тогда, когда якобы Кравец посылала его узнать о моих делах, а потом, когда она запрещала ему общаться со мной. И что в итоге? Он всё равно общался. Тайком, правда, но запрет своей девушки ему не стал преградой. Это о чём-то говорит. Об абсурдности запрета общения – хах, точно. Но вообще я не про это.

- Мы не близко общаемся, - я старалась сделать свой голос, как можно более спокойным и ровным, но получалось с трудом. Во-первых, специи во рту. Во-вторых, могла подавиться оставшимися зёрнами риса. – Я скорее не испытываю к нему приязни, как остальные.

- Ты не влюблена в него другими словами, - опущенный взгляд. Что он значит, Леонов? – Так?

- Можно и так сказать, - ложь, конечно. Но чувствую, признайся я или хотя бы породи зерно сомнения в мыслях Кости, он бы мне не простил этого. Нет, всё действительно так, не влюблённость. И, кажется, что Костя позиционирует практиканта как оппонента. Не нравится мне это. – А к чему ты клонишь?

Леонов молчал. Делал вид, что жуёт. Отводил взгляд и избегал меня. Какой-то подвох чувствую, но не могу ухватиться за него. Идей слишком много, и каждая абсурднее предыдущей. Что ж, молчи, я подыграю тебе. Скажешь, как решишься. Не тороплю, ты ведь должен взвесить все слова, чтобы преподнести мне в нужном виде. Уверена, что такой человек отвечает за слова, поэтому и подбирает их.

- Если Ксюша так привязана к Егору Дмитриевичу…

- Это обычная влюблённость, Кость. Не забивай себе голову этим, - я не дала ему сказать. Специально. Как только он бы произнёс вслух свои сомнения, они бы засели ещё прочнее в его голове, что бы я ни сказала. Не хочу видеть, как прекрасный человек становится тряпкой.