Я не вставала. Это был принципиальный вопрос. Сидела, закинув ногу на ногу, пролистывая конспект и глядя на карту. Не спешила никуда. Тянула время и его терпение. О, эти адские мучения Егора, когда он не может заставить меня подняться по-человечески. Без своего статуса учителя ничего не может. Какая жалость.

- Кравец, толкни свою бывшую подругу, а то я боюсь, что она меня съест, - играет в жертву? Умно, но не вовремя. Хотя да, мне пришлось всё-таки встать. Больше затягивать своё упрямство не было смысла.

Я продолжила семинар. Без конспектов: и так знала на память. С картами. С датами. С персоналиями. Без особых жестов, но с мимикой. В этом я вся. И когда я остановилась перевести дух и заодно перейти на другую тему, Егор спросил:

- Скавронская, ты смотрела «Лёгкую жизнь»? - он был спокоен, сосредоточен и не лицемерил.

- Какое это имеет дело к теме? Фильм снят после войны, а у нас…

- Так смотрела или нет? – он что, меня пригласить посмотреть хочет? Фильм же чёрно-белый. Старый. В кинотеатрах, даже ретро, не крутят. К чему?

- Смотрела. Но зачем вам это? – я недоумённо взглянула на него, не видя прямой связи. Да, следить за его полётом мысли я до сих пор не умела. Что поделать.

- Да так. Ты ведёшь себя, как Маргарита Ивановна. Спекулируешь и спекулируешь.

- Вы это к чему сейчас сказали? – я понимала, что он хочет меня унизить изощрённым способом. И не при других унизить. А именно, чтобы я поняла, что это унижение. На других сейчас, значит, ему плевать. Нужно унизить меня в моих глазах. Так вот, чего он добивается. Ну, хорошо. Подыграем.

- Просто так, - он улыбнулся лицемерно-милой улыбкой, и меня стало подташнивать. – Ты совсем разучилась говорить, пока была на этом своём больничном.

Я разучилась? Что? То есть ты всё это время молчал? Ребята меня так же слушают. Или то, что ты не под моими чарами, на тебя так сильно повлияло? Прозрение напало? Как интересно. Может, ты ещё пример подашь? И он реально начал говорить. Рассказывал всё то, что я дальше хотела сказать. Факт за фактом. Слово в слово. Он что, мой конспект читал? Как так? Как можно так угадывать… мои мысли. Он ведь говорил, что даже видит, что я думаю. Что за чертовщина?

В тот момент, когда он читал лекцию «о космических кораблях, бороздящих просторы вселенной», мне приходилось всё так же стоять за кафедрой. Он ходил свободно между рядами, переводя взгляд с одного человека, на другого. И всякий раз, говоря какой-то факт, укоризненно смотрел на меня, словно я забыла об этом упомянуть. Но нет, он выделял его так же, как выделяла бы я, только с немного другим интонационным окрасом. Пример он мне показывал, надо же. Будто я сама не умею себя вести перед аудиторией. Да пародировал он меня! Только вопрос в том, каким образом он узнал, что и за чем я хотела говорить? В конспекте не всё, а он - до мелочей говорил. Словно я с ним обсуждала дальнейший план ответа. Меня это настораживало.

- Теперь поняла, как надо, Скавронская? – он подарил мне садистскую улыбку. – Вопросов больше нет?

Я негодовала. Втихую. Внутри. Меня разрывало от этих сомнений и этого грёбаного практиканта, который сейчас втупую изводит меня. Как тут сдержаться? Но нет. Я не могу. Нельзя. Нужно придумать что-то интереснее.

- С ума сойти, какой вы интересный, - кокетливо бросила я, удостаивая его лёгкой суетливой улыбкой. С каким интересом я смотрела на него, ожидая дальнейшего рассказа, но его бы не последовало всё равно. И никто, самое главное, не понимал, что происходит. Только Егор. Только он знал, что я издеваюсь над ним. Чисто. Аккуратно. Никем непонятое издевательство, только тем, над кем издеваюсь. 2:2, Егор.

Оставшуюся пару он продолжал глумиться надо мной и всячески доставать. Диктант дат, который они писали в понедельник, когда меня не было, провалился, потому что «ну, Скавронской же не было», и из-за меня одной Егор дал переписывать диктант. Меня ненавидели? Похоже на то. Ну, хоть реферат не получили. А то они растерзали бы даже чучело, отдалённо напоминавшее меня. Я превзошла саму себя – отвечала так быстро и точно, что ориентироваться за темпом моих ответов Егор перестал в тот момент, когда Олька попросила в пятый раз помедленнее говорить. Я чувствовала тогда победу над ними всеми. Самая умная. Тешилось моё самолюбие, ой, тешилось. Это им в отместку за то, что судачили обо мне. Хотя это же толпа – она не поймёт, за что я ей мщу, чему учу и куда толкаю. Она тупа. Впору смириться с этим.

Остаток дня прошёл замечательно. На ветру развевался мой прекрасный флаг отличного настроения, и ни одно облачко зависти не могло его испортить. Домой я вернулась в прекрасном расположении духа. Мама удивилась даже тому, как я легко выполняю её поручения и верчусь вместе с ней на кухне, готовя ужин. Помогала маме я крайне редко, потому что мы вместе на одной кухне не можем быть хозяйками и подчинёнными одновременно. А иначе руководить и готовить нельзя.

- Кстати, Катюш, - окликнула меня мама, - на домашний звонила Аня и сказала, чтобы ты в субботу с утра сходила на сеанс психотерапии. Она не смогла дозвониться тебе на мобильный и позвонила домой.

- А, хорошо, - я побелела, но улыбнулась привычной искренней улыбкой, которой озаряла кухню вот уже полчаса. Я совсем забыла об этой условности. И более того, нельзя допустить, чтобы мама начала расспрос. Нужно перевести тему: - Что там у тебя на работе? Нет больше выскочек, подобных той мамаше?

- Катя! – преувеличила, зато она теперь думает о другом. – Не оскверняй свой рот такими наречиями. Сколько раз тебе повторять?

- Я всего лишь сказала правду. Не стоит ругаться на это, - пожала плечами. – И всё-таки? Всё спокойно?

- Да. Больше таких инцидентов не было, - сдержано заявила она. – Кстати, всё забываю сказать, на Новый год к нам приедут Вишневские.

- В полном составе? – это, пожалуй, всё, что я смогла выдавить из себя. До Нового года далеко ещё, а они уже забивают себе чужие хатки, где можно «на халяву пожрать»? Причём, именно пожрать. Потому что эти свиноподобные…

- Только Яков со своей семьёй, - всё так же аккуратно бросила мама.

- Поэтому я и спросила, в полном составе? – моё терпение подходило к концу, и она это слышала по интонации.

- Яков с Настей и маленькой Олечкой, - сколько любви было в её голосе к своей крестнице, столько ненависти было у меня к маленькому исчадию ада.

- А большая Олечка не влезает в их фургон уже? – не удержалась от юморка я. И сразу же потерпела мамин укоризненный взгляд. – Они едят всё, что плохо лежит. Плюс, ещё мелкую с собой берут. Ты представляешь, какой у нас будет Новый год?

- Ты всё равно проводишь с нами всего лишь пару часов, а потом уходишь к Ксюше или ещё куда-то. Так что не жалуйся.

- Они вообще-то живут в моей комнате. И после большой Оли нам пришлось менять паркет, если ты забыла, - настаивала я. – И дело вовсе не в том, что он прогибался под ней – она ездила на моих роликах по комнате, отчего весь паркет превратился в мелкую деревянную пыль. Или мне напомнить тебе, как я выметала стружку из комнаты?

Нет, я не была против гостей на Новый год. Но пусть они живут в других комнатах. А я ханжа и эгоистка – меня тошнит от этих родственников и их непосредственного участия в моей жизни и присутствия на территории моего личного пространства. В том году у нас были Красовские – вот это был кошмар. К восьми вечера холодильник ломился от еды, к десяти вечера – не тронутый членами нашей семьи стоял, приехали гости – через час холодильник пуст. И нет, блюда не стояли на столах – они уже, блин, переваривались! И хотя их было семь человек, это всё равно не считается. А тут Вишневские с их большими польскими аппетитами к мясу, которое готовит мама. Иногда мне кажется, что между определённой прослойкой родственников проходит викторина – кто и к кому идёт на Новый год. В том году Красовским выпало быть у нас, в этом – Вишневским. Самые голодающие. С Поволжья.

В субботу я решила сходить на семинар по биологии, потому как пропущенные пары нужно заполнить, да и подтянуть бы знания не мешало. Вернее, мама настояла, чтобы моя биология приобрела статус «отлично», а не «хорошо». Биология была назначена на самое утро, а после этого я спокойно могла пойти к Ане, не пересекаясь с Егором. Он придёт – я буду на паре. Он будет на паре – я уйду. Разумно организовано, правда? Найдя в книге звонков пропущенный неизвестный звонок на днях, я набрала и действительно услышала Аню. Сообщила ей о своих планах, записала адрес, куда нужно подъехать будет, сбросила звонок и сохранила её номер.