– Тебе ли тягаться с Астрид?

– Ты недооцениваешь всех или только меня? Это потому что я девушка?

– Потому что ты человек, – резко перебил Келл. – Пусть самый смелый и храбрый из тех, кого я встречал, но ты всего лишь из плоти и крови, в тебе нет силы. А Астрид буквально замешана из магии и злобы.

– Ну да, я за нее рада, но она ведь даже не в своем теле. Астрид сейчас здесь и от души развлекается в Красном Лондоне. Значит, она легкая мишень. – Лайла ехидно улыбнулась. – Хоть я и человек, но до сих пор со всем справлялась.

Келл нахмурился. «Учитывая, как часто он это делает, – подумала девушка, – удивительно, что у него так мало морщин».

– Да, справлялась, – нехотя кивнул он. – Но дальше дороги нет.

– В этой девушке есть сила, – вдруг вмешался в разговор Тирен, не оглядываясь.

Лайла обрадовалась.

– Вот видишь? – с гордостью сказала она. – Я же тебе с самого начала говорила.

– Какая еще сила? – спросил Келл, подняв брови.

– Не будь таким скептиком, – хмыкнула Лайла.

– Неразвитая, – ответил Тирен. – Неосознанная. Непробужденная.

– Ну, давайте же, онасе авен! – Лайла протянула к нему руки. – Пробудите ее!

Тирен оглянулся, едва заметно улыбнувшись.

– Она проснется сама, Дилайла Бард, а если ее развивать, то вырастет.

– Она из другого Лондона, – сказал Келл, но Тирен не удивился. – Там нет магии.

– Магия есть во всех Лондонах, – заметил жрец.

– Хоть я и человек, – резко добавила Лайла, – хотелось бы напомнить, что ты все еще жив только благодаря мне. Если бы не я, Белая королева уже надела бы твое тело, словно какую-нибудь куртку. К тому же у меня есть то, что тебе нужно.

– В смысле?

Лайла достала из кармана белую ладью.

– Ключ.

Келл слегка раскрыл в удивлении глаза, а затем прищурился.

– Думаешь, я не смогу ее отобрать?

В следующую секунду Лайла уже сжимала ладью в одной руке, а нож – в другой. Медный кастет на рукоятке блеснул в свете свечи, а камень тихо и равномерно загудел, словно шепча что-то Келлу.

– Только попробуй, – угрожающе насупилась Лайла.

Келл остановился и взглянул на нее.

– Да что с тобой такое? – спросил он в искреннем недоумении. – Ты так мало дорожишь жизнью, что готова расстаться с нею ради короткого приключения и вряд ли быстрой смерти?

Лайла промычала что-то невнятное. Ну да, вначале она жаждала приключений, но теперь у нее появилась другая причина. Дело в том, что она увидела перемену в Келле, заметила, как в его глазах промелькнула тень, когда он призвал ту хитроумную, про́клятую магию, видела, как ему трудно было потом прийти в чувство. Казалось, всякий раз, когда Келл пользовался камнем, он терял все большую часть себя. Поэтому Лайла, конечно, пойдет с ним не только для того, чтобы удовлетворить жажду риска или чтобы составить ему компанию. Она пойдет с ним, поскольку вместе они прошли уже большой путь и девушка боялась, что в одиночку ему не справиться.

– Я сама распоряжаюсь собственной жизнью, – сказала Лайла, – и не собираюсь коротать ее здесь, хотя у вас очень милый, безопасный городишко. Мы заключили сделку, Келл. К тому же теперь у тебя есть Тирен, который сохранит твою тайну и вылечит твоего брата. От меня ему никакой пользы. А тебе я просто необходима.

Келл посмотрел ей в глаза:

– Когда все закончится, ты не сможешь вернуться.

Лайла вздрогнула.

– Возможно, – помолчав, сказала она, – если только не пойду за тобой на край света. Так или иначе, ты меня заинтриговал.

– Лайла…

Его глаза потемнели от боли и тревоги, но она лишь улыбнулась.

– Это просто еще одно приключение.

Они добрались до конца туннеля, и Тирен распахнул двойные металлические двери. Внизу пылала красная река. Они стояли на северном берегу. Дворец поблескивал вдалеке, осиянный звездным светом, словно все было по-прежнему хорошо.

Тирен положил руку на плечо Келла и пробормотал что-то по-арнезийски, а затем добавил по-английски:

– Да пребудут с вами обоими святые и источник всего.

Келл кивнул и, пожав руку жреца здоровой рукой, шагнул в сумерки. Но когда Лайла собралась последовать за ним, Тирен схватил ее за плечо и посмотрел искоса, словно пытаясь выведать тайну.

– В чем дело?

– Как ты его потеряла? – спросил он, потянувшись обветренными пальцами к ее подбородку.

Лайла насупилась.

– Что потеряла?

– Глаз.

Лайла отстранилась и поднесла руку к тому глазу, что был темнее, – к стеклянному. Мало кто обращал на это внимание. Челка прикрывала половину лица, и даже когда Лайла смотрела кому-нибудь в глаза, мало кто выдерживал этот взгляд настолько долго, чтобы что-то заметить.

– Не помню, – буркнула она. – Правда, не помню. Я была ребенком. Мне сказали, что это был несчастный случай.

Тирен задумчиво хмыкнул.

– Келл знает?

Она еще больше насупилась.

– А это важно?

После долгой паузы старик наклонил голову – не кивнул и не покачал головой, а лишь двусмысленно ее наклонил.

– Думаю, нет.

Келл оглянулся, поджидая Лайлу.

– Если его заберет тьма, – прошептал Тирен, – ты должна его убить. – Он посмотрел на нее – сквозь нее. – Как, сможешь?

Лайла не поняла, о чем он спрашивает: хватит ли у нее силы или воли?

– Если он умрет, Рай тоже умрет.

Тирен вздохнул.

– Тогда мир станет таким, каким он и должен быть, – печально сказал старик, – а не таким, каким он есть.

Лайла сглотнула, кивнула в ответ и пошла к Келлу.

– Значит, теперь в Белый Лондон? – спросила она, протянув ладью. Келл не шелохнулся. Он смотрел на реку и перекинутый над ней дворец. Лайла решила, что Антари прощается со своим Лондоном, со своей родиной, но он вдруг заговорил.

– Костяк всех миров одинаков, – он показал на город, – но все остальное отличается – так же, как этот мир от твоего, – он ткнул пальцем в сторону центра Лондона, на другом берегу реки. – В том месте, куда мы идем, дворец находится там. Атос и Астрид будут там же. Когда пройдем через дверь, держись рядом и не отходи от меня. Здесь ночь – значит, в Белом Лондоне тоже ночь и город погружен во мрак. – Келл посмотрел на Лайлу. – Ты еще можешь отказаться.

Лайла выпрямилась, подняла воротник куртки и улыбнулась:

– И не мечтай.

Во дворце царил переполох.

Растерянные и встревоженные гости торопливо спускались по главной лестнице, их провожали к выходу королевские стражники. В толпе молниеносно распространялись слухи о ранении и даже гибели королевских особ. Повсюду слышалось: «измена», «переворот» и «убийца», лишь подогревая всеобщее безумие.

Кто-то утверждал, что убили стражника. Другой заявлял, что видел, как стражник упал с балкона принца во внутренний двор. Третий говорил, что женщина в зеленом платье похитила с места трагедии кулон и помчалась во дворец. Четвертый настаивал, что видел, как она протянула амулет стражнику, а затем рухнула к его ногам. Стражник даже не позвал на помощь, просто взял кулон и ринулся в королевские покои.

Незадолго до этого туда же удалились король с королевой. Их странное спокойствие лишь усиливало растерянность гостей. Стражник скрылся в их комнате, а минуту спустя оттуда широкими шагами вышел король и, сбросив маску невозмутимости, закричал об измене. Он сказал, что Келл ранил принца, и потребовал арестовать Антари. После этого растерянность переросла в панику, и хаос распустил в ночи свои черные крылья.

Когда Мортимер подошел ко дворцу, лестницу уже заполонили встревоженные гости. Тварь, спрятавшаяся под доспехами Мортимера, уставилась черными глазами на пляшущие огни и суетящихся людей. Но ее привлекла сюда не суматоха, а запах. Кто-то применил сильную, прекрасную магию, и существо собиралось выяснить, кто это сделал.

Мортимер стал подниматься по лестнице, протискиваясь между взволнованными гостями. Казалось, никто не замечал, что его доспехи пробиты прямо над сердцем, по груди расползлось черное пятно, а сам он забрызган кровью.