Он старался держаться наравне с ней, но иногда обгонял или, напротив, оставался позади, наблюдая за развевающимися на ветру атласными лентами её платья, за неспокойными волнами белых волос. Восхищение Асгардом оттесняло на задний план смятение и тяжелые мысли, хотя бы на время приглушая тревогу о происходящем в Мидгарде, и Локи понимал, что был прав, решив показать ей родные места - положительные эмоции действительно заглушали зов кристалла, он почти не чувствовал его, не прерывая с Фелицией ментальной связи. В мыслях её не было ни одного воспоминания о Роджерсе, что не могло не радовать, и нужно было создать все необходимые условия, чтобы сохранить в ней эту умиротворённость ради спасения других, ради её собственной безопасности…
Они миновали малые дворцовые ворота, когда начало темнеть, но Фелиция ни разу не обмолвилась об усталости или голоде, она не хотела возвращаться в свои покои и за время пути не произнесла ни одного скверного словца в адрес спутника, ощущая только благодарность. Однако он знал, что чувство вины за то, что она оставила мстителей в Мидгарде, совсем скоро настигнет её, и это принесет неминуемые проблемы.
- Почему здесь так светло даже ночью? - спросила она, остановив коня возле опушки леса.
- Звезды и другие миры освещают Асгард, они видны даже днем сквозь свет солнца, - пояснил Локи и взглянул вверх, заставляя её сделать тоже самое.
Красные, голубые, желтые и белые туманности окрашивали космос, подсвечивая его не хуже, чем огни - Нью-Йорк в сочельник, а звезды, горстями разбросанные по такому красивому и незнакомому небу, лили свет на золотые крыши. Отсюда, с окраины, когда они отъехали так далеко от последних городских построек, Асгард казался еще более недостижимым для смертной из Мидгарда. Фелиция чувствовала небывалый подъем, уверенная, что ей оказана великая честь лицезреть подобную красоту. Она не знала, существуют ли иные города за этими непроходимыми лесами и снежными шапками горных хребтов, видневшимися вдали, и даже забывала о присутствии Локи, что стал ей молчаливым спутником.
Сегодня этот противный скользкий тип, которого в прошлом она клялась ненавидеть и старалась избегать, не раздражал её и не пытался унизить, а его шутки на тему её неопытности как наездницы вовсе не казались обидными. Он лишь безмолвно наблюдал за ней, и изредка уголки его губ приподнимались в беззлобной усмешке. Вспыльчивый и заносчивый, такой непохожий на своего брата бог из далекого мира сейчас был собран, спокоен и не выглядел устрашающе.
Фелиция вспомнила, что, в отличие от Тора, он предпочитал книги. Однажды, забредя в мужскую спальню в поисках Стива, она обнаружила на кровати Локи томик “Старик и море” Хемингуэя. Где он его нашел в тех условиях, где они жили, оставалось загадкой, но Локи на заданный без ехидства вопрос о книге, сделал вид, что не понимает, о чем она говорит, изо всех сил изображая антипатию к любым проявлениям мидгардской культуры. Он постоянно старался быть колючим, частенько ругался с обитателями бункера и добился того, чтобы они свели все общение с ним к минимуму, однако сам отчего-то любил доставать Фелицию, мотивируя это участием в её воспитании. И с какого, спрашивается, черта он решил, что может позволять себе нечто в таком духе? Из-за этого между ними постоянно происходили мелкие стычки, а иногда и крупные ссоры. Принц, гордо восседающий на коне в своих асгардских одеждах, был тем ещё задирой… Не зря в мидгардской мифологии его образ является стереотипным образом обманщика, озорника с противным характером.
- Я думаю, нам стоит возвратиться. Ты, кажется, хотела встретиться с моей матерью? - сказал Локи, поглядывая в звездное небо.
- Насколько я помню, я тебе об этом не говорила, - недовольно заметила Фелиция. - Ты снова роешься в моей голове?
Она и впрямь хотела увидеть Фригг и Одина, а также друзей Тора, о свершениях которых он много рассказывал, но не смела надеяться на подобное, решив, что её пребывание в Асгарде должно оставаться неприметным, дабы не мешать его обитателям. А встречаться с главными героями скандинавских сказаний было, возможно, пределом мечтаний с самого её пробуждения.
- Твои мысли как на ладони, они слишком яркие, чтобы не заметить, - пояснил он без ехидства. - Ещё я должен попытаться научить тебя преодолевать зов или найти способ подавить Хранителя Хельхейма.
Улыбка вмиг погасла на её лице, именно эти мысли она старалась отогнать подальше весь этот чудесный день, но Фелиция прекрасно понимала, что не замечать проблему - не выход, и не хотела принести вреда асам, даже если для этого нужно было крепко постараться.
Локи провел их короткой тропою к самому входу во дворец, легко и непринужденно спрыгнул со своего коня и, опередив воина, подоспевшего на помощь, первым протянул руку спутнице.
- Такое впечатление, что ты ко мне подкатываешь, - вскинув бровь, сказала Фелиция, испортив момент, однако руку приняла.
Локи спустил её с лошади, будто бы намеренно оказавшись ближе, и прошептал ей прямо на ухо:
- Такое впечатление, что у тебя слишком завышена самооценка, смертная, - и тотчас довольно грубо отстранил её от себя и двинулся ко входу во дворец.
Не удержавшись, она показала ему в спину язык, скроив противную рожицу.
- Я всё вижу! - отозвался он, не оборачиваясь и подняв указательный палец вверх.
- Стесняюсь спросить, где у тебя запасная пара глаз, - огрызнулась она, догоняя. - Твоё гостеприимство заставляет меня думать, что ты что-то замышляешь. А все твои задумки обычно заканчиваются жертвами, - выстроила она логическую цепочку.
Локи остановился и взглянул на неё чуть свысока.
- Я бы и впрямь на твоем месте не стал расслабляться. И умоляю, не веди себя как дикарка, ты все-таки во дворце, - напомнил он, когда она собралась было состроить еще одну недовольную гримасу.
Высокие арочные двери раскрылись перед ними словно по волшебству, Фелиция не заметила кого-либо из слуг. Локи свернул от широкого зала направо, уводя её по лестницам вверх. Из встречающихся на пути окон веяло прохладным вечерним ветром, заставляя её ёжиться и потирать оголенные предплечья в попытке согреться. Локи провёл её по незнакомым пустым коридорам к приоткрытым дверям, за которыми оказалась крытая терраса с окруженным массивными золотыми скамьями и креслами очагом, в котором полыхали языки пламени. Меж внушительного диаметра круглыми колоннами как на ладони простирался город, по которому Фелиция весь день гуляла, но всё равно вид отсюда не мог не завораживать. На одной из скамей полулёжа-полусидя развалился рыжебородый крупный мужчина, у которого на брюхе стоял поднос с недоеденным мясом - гора обглоданных костей возвышалась во второй тарелке, нашедшей место на подлокотнике.
Локи молча указал Фелиции на одно из кресел с мягкими подушками, взял со столика графин, разлил бордовое содержимое в два кубка и протянул один ей.
- Это вино? - спросила она, не понимая, как он так легко дозволяет ей пить, позабыв про её “ма-аленькую” проблему с самоконтролем.
- От одного кубка тебе ничего не будет, - видимо, прочитав мысли или просто догадавшись по её опасливому взгляду, ответил Локи. - Скоро принесут ужин.
- А, это очередная маленькая смертная, решившая посмотреть Асгард? - донесся веселый, чуть издевательский голос рыжебородого мужчины; он икнул, и блюдо с едой едва не скатилось с его пуза.
Фелиция с ехидной улыбкой шевельнула пальцами, и борода рыжеборода наэлектризовалась, растопырившись во все стороны подобно гигантскому одуванчику, мешая ему есть. Он, похоже, нашел шутку забавной и расхохотался, отставив блюдо и приняв сидячее положение, а Локи только одобрительно усмехнулся, салютовав Фелиции своим кубком.
- Да, леди, похоже, вы не так просты! - поплевав на ладони и пригладив бороду, мужчина поднялся с места и подошел к обидчице, с добродушной улыбкой протянув руку. - Я - Вольштагг, красавица, а как величать вас?
Фелиция, отставив кубок, поднялась с места, намереваясь вежливо принять рукопожатие одного из друзей Тора, с которым хотела познакомиться, однако Вольштагг принял её руку и галантно поцеловал, оставив жирный след на коже. Скрыв мимолетное отвращение, она дождалась окончания приветствия и, чуть скривившись, утерла руку о юбку платья. Локи, заметивший её манипуляции, не стал скрывать ехидства и негромко кашлянул, скрыв вырвавшийся смешок.
