- Меня зовут Фелиция, - наконец представилась она, присев обратно.

- Стало быть, Фелиция, вы не такая уж простая смертная, - разгладив усы, заметил Вольштагг.

- Она одна из девяти Хранителей миров, - пояснил Локи. - И представляет далеко не Мидгард.

Вольштагг нахмурился, на миг погрузившись в мыслительный процесс; Фелиция представила, как в его голове крутятся золотые шестеренки, подобные тем, что она видела у водонапорной башни.

- Я - Хранитель Хельхейма, - уверенно и ничуть не смущенно поведала она, похоже, чувствуя себя в своей тарелке.

- Ого! - Вольштагг всерьез удивился, наклонив голову вбок. - Очень странно, а разве такое возможно? Вы же живая..

И только в этот момент она почувствовала неприятный укол - напоминание, все те горькие слова о её мертвой душе, некогда произнесенные Локи.

- Вот именно, но она связана с Хельхеймом, с его кристаллом, как Тор связан с Мьёльниром, - поспешил вклиниться в разговор Локи; на его лице вдруг проступило легкое непонимание - словно он не ожидал чего-то.

Он пристально взглянул на Фелицию, быстро взявшую себя в руки, затем на Вольштагга, который не должен был говорить о таком, и задумчиво отпил вина из кубка.

- Фелиция, идем, как и говорил, я должен снова обучать тебя самоконтролю.

- Что, сейчас? - она возмущенно воззрилась на Локи. - Ты обещал мне встречу с царицей, а ещё ужин…

- Мало ли что я тебе обещал? - неожиданно повысил он голос, явно ощущая беспокойство, о сути которого Фелиции лучше было не знать. - Идём, у меня есть одна идея, - нашел Локи отговорку и, не говоря больше ни слова, отобрал у нее кубок с вином и поднял на ноги.

- До встречи, - с полупоклоном попрощалась Фелиция.

- Не смей обижать её, маленький засранец, - донесся вслед голос Вольштагга, и эта грубость удивила не только её, однако Локи проигнорировал слова.

Он шел так быстро, не отпуская её руки, что Фелиции приходилось перепрыгивать через ступеньку, поспевая следом. Она пыталась спросить, что его так огорчило, но не получила никакого ответа, только тихая брань доносилась из его уст. Добравшись до покоев, Локи усадил её на кровать и сел рядом, без разговоров заключив лицо Фелиции в ладони и принудив к прямому зрительному контакту.

- Что ты делаешь? - немного нервно спросила она, не смея опустить взгляда.

- Не сопротивляйся! - шикнул он, а у неё от возмущения открылся рот.

- Эй, ты же не собираешься…

Но внезапно всё вокруг замелькало - то были не свечи - картина помещения стала расползаться во все стороны, возле окна появилась воронка, подобная той, что она видела в лаборатории - неужели то были не галлюцинации? Паника, ворвавшаяся в сознание, заставила Фелицию задышать прерывисто и быстро, а пальцы Локи слишком сильно сдавливали ей виски, разрывая голову болью. Он оскалился, когда по его рукам от места прикосновений побежали искорки электричества; взгляд бога стал безумным, похоже, ему было больно, и Фелиция не могла ничего изменить - она не контролировала силу, ощущая, что тот жуткий гомон звуков постепенно нарастает в её голове.

- Прекрати это, пожалуйста… - простонала она, уже не слыша собственного голоса, и внезапно обстановка её покоев померкла, словно выключилась, оставив вокруг непроглядную тьму, но затем замелькали какие-то события…

Локи что-то говорил, но она не могла разобрать, безуспешно пыталась отстраниться - то было жестокое истязание разума, то, о чем он не предупреждал, окуная её в океан боли с головой. Он обещал обучить её самоконтролю, но это было больше похоже на пытку. Фелиция ощущала, как в её голове странным образом смешиваются картинки - лаборатория, Асгард, его ночное небо, каминный зал дворца, Вольштагг… Увидев себя со стороны, сидящую будто бы в обнимку с Локи на кровати, она поняла, что этот калейдоскоп - всё произошедшее с ней за последние дни после первого инцидента. А потом - ничего, темень, пустота, и два монстра - йотун и дитя Хель - такими предстали они оба посреди пространства. И Фелиция вздрогнула, глядя в своё уродливое мертвое лицо, вскрикнула от ужаса и захватила ртом воздух… Ведь она и представить не могла, что хельхеймский Хранитель выглядит именно так. Отвращение к самой себе подняло внутри такую всепоглощающую ярость, что она наконец ощутила ту мощь, которую несла в себе эта магия. Сильный всплеск энергии, и Локи внезапно отбросило в сторону, а помещение, вытянувшись из воронки, вернуло свою четкость.

Он лежал на полу и тяжело дышал, глядя на неё, похоже, он нехило приложился затылком о стену и шипел от боли, но Фелиция, не замечая ничего вокруг, сохраняла маску ужаса на лице, ощущая отвращение и страх перед самой собой. Вскочив с кровати, она бросилась отнюдь не к Локи, но к зеркалу.

- Я чудовище… - выдавила она и отступила на шаг; на нее смотрело её собственное привычное лицо, но подсознание подсовывало картинку монстра с мертвецки бледной, плотно натянутой на череп кожей, неестественно тёмными кругами вокруг глаз без зрачков и лоскутами подгнившей кожи, слезавшей с рук.

Фелиция осела на пол возле кровати, прижимая руки к груди, не в силах успокоиться. Она и раньше видела проявления своей силы и даже напугала преступников во время знакомства в бункере - но то было несерьезно, словно наружу вылезала только часть этой сущности, а сейчас… Она была похожа на Гарма - мерзкого зловонного пса, и ей мерещился запах мертвечины.

Дрожащими руками комкая ткань платья на груди, она всё ещё пыталась прийти в себя, странные звуки больше не беспокоили её, головная боль исчезла, словно и не появлялась. Фелиция не заметила, как Локи приблизился и сел рядом, облокотившись на край кровати.

- Что, моя йотунская сущность даже отчасти не так страшна, как лик смерти? - спросил он, не в силах сдержать злости: ему всё ещё было больно, затылок саднило, но эта женщина не обращала на него никакого внимания, утонув в своей собственной слабости; она казалась беспомощной и никчёмной.

Наконец, Фелиция взглянула на Локи осознанно, с беспричинной ненавистью, словно он был повинен в её смерти.

- Ты смеешь жаловаться на жизнь? - найдя в его словах скрытый смысл, спросила она. - Ты жил в роскоши, в достатке, пускай как и приемный ребенок, но у тебя было всё в этой жизни, а сколько ещё будет… Сколько тысячелетий у тебя впереди, Локи? - в её глазах сверкнула ярость. - Не смотри на меня свысока, не смей больше упоминать об этом чудовище внутри меня. Возможно, только благодаря ему я всё ещё жива… Возможно, для меня исход этой войны неважен…

Он схватил её за запястье и резко притянул к себе.

- Ты забываешься! - проскрежетал он. - Ты снова пытаешься вывести меня из себя? Ты думаешь, мне доставляет удовольствие постоянно находиться подле такого чудовища как ты? Пускай ты сгинешь, но из-за твоей слабости не должен сгинуть Мидгард! Возьми себя в руки, истеричка! - он встряхнул её, почувствовав насколько же она скована, точно окаменела; Локи понимал её состояние, но был зол не меньше. Он не умел поддерживать, зная, что она в этом нуждается, и только подливал масла в огонь.

Но зато после его слов оцепенение спало, одеревеневшие руки понемногу расслаблялись, а на глазах выступили слёзы, и тогда испугался Локи. Тотчас он отстранился и встал на ноги, не в силах узнать в этой слабой девке сильную и храбрую Фелицию. В таком сломленном состоянии она казалась ещё более уродливой, нежели в хельхеймском обличье.

- Жалкое зрелище, - бросил он, поднялся и уже на выходе из комнаты сообщил, что скоро принесут ужин и приказал ложиться спать.

Но Фелиция как будто и не ожидала чего-то другого, Локи всё еще оставался тёмной личностью и уж точно был последним, к кому она обратилась бы за поддержкой.

- Сбежал, поджав хвост, увидев плачущую женщину, - неожиданно она засмеялась, неискренне, несвоевременно, но это помогло перебить тревогу. - Можешь катиться на все четыре стороны, - она осклабилась в закрытую дверь, - тоже мне…

И всё же, чуть успокоившись, она отвернула зеркало в другую сторону, ещё чувствуя неудобство, ей даже показалось, что её альтер-эго наблюдает за ней - неужели это признаки подступающей шизофрении? И что с ней сделал Локи? Он ничем не мотивировал своего грубого вмешательства в её разум…