- Ты должен бороться с внушением, или мне придется тебя убить! - пригрозил Один, чувствуя горечь, однако голос его был жестким и ядовитым.

- Довольно! - с металлическим щелчком Локи откинул Гунгнир скипетром, намереваясь продолжить свой путь, и лишь на миг в его глазах сверкнуло нечто, заставившее Всеотца сделать шаг назад - то была непоколебимая вера в правильность выбора.

…Но было в этом взгляде что-то ещё, будто мольба о помощи, а, быть может, немая просьба не вмешиваться. Один увидел в отражении глаз сына то, что заставило его замешкаться, потерять драгоценную долю секунды, не успеть поднять Гунгнир… И вот Локи идет дальше, а позади него отдаляется обледенелая воинственная фигура отца, Тор летит прямо на него, но внезапный смерч сносит его в сторону, несколько истребителей, чудом оказавшиеся ближе всех к Обсерватории Набты, открыли огонь по Локи, получив приказ к радикальным мерам. Вдали суетился Старк, но его костюм барахлил и постоянно отключался, потому что… она, Фелиция уже настолько сильна, что может направлять свою магию на определенные предметы. Истребители, петляя по странной траектории, словно пьяные водители на трассе, закрутившись в штопоры, понеслись к обагренной кровью земле, где взорвались. Всё, что хоть как-то было связано с электроникой или энергией Игдульд ломалось под влиянием хельхеймского Хранителя.

Она, будто ожидая последнего гостя, стояла впереди всех у самой пирамиды - возле уродливого черного устройства, что вот-вот погубит Мидгард. Глаза её были почти прозрачными, серыми, незнакомыми, чудовищно холодными, как и призрачная кожа, словно светящийся в ночи фосфор. Вовсе не так ужасна, как были те трансформации, когда Фелиция не имела полной силы, но и совсем чужая и нелепая в этом черном платье, а рядом - воинственная Сиф, с такой же пустотой и покорностью во взгляде.

- Собираешься уничтожить всё при помощи скипетра?

Локи обернулся на звук насмешливого голоса и увидел причину сегодняшней битвы - Фрейр в сияющих доспехах, явно не принимавший участие в схватке, подошел ближе, наконец, явив себя из укрытия.

- Он использовал его, чтобы выбраться из места, где его держали смертные, и для того, чтобы подчинить их, - пояснила за него Зара, знавшая о каждом шаге новоприбывшего.

Всего секунда, и её внушение заставило Локи удивленно и со злобой взглянуть на собственную руку, самовольно протягивающую скипетр Фрейру, следом в руки нибльхеймского Хранителя попала и Шкатулка Вечной Зимы. Используя силу, он отправил её к самому центру пирамиды, где вокруг реактора были установлены остальные символы миров.

- Тебе это больше не пригодится, сын Одина, или, вернее будет сказать, сын Лафея, - самодовольно протянул Фрейр и, коснувшись пальцами прохладного металла, на миг застыл, затем медленно моргнул и с шумом втянул воздух. - Я чувствую его силу! Поразительное могущество!

- Тебя забавляет игра с чужими мыслями? - не обращая внимание на восторженные слова в сторону скипетра, обратился Локи к Заре, ощущая, как цепкие путы её сознания почти превратили его в безвольную марионетку. - Ты используешь власть надо мной, но позволяешь сохранять трезвость мыслей.

Богиня Ванахейма - мира, символом которого являлось серебро, по иронии судьбы имела власть над золотом, её кожа, словно покрытая светящейся золотой краской, и желтые глаза делали из нее неживое изваяние.

- Всего лишь использую твои же методы, йотун, - злобно бросила она, зная о всех его тёмных делишках. - Не нравится? Хочешь стать безвольной куклой, как они? - Зара указала на остальных Хранителей, неподвижных статуй с пустыми взглядами и опущенными руками.

Локи краем глаза наблюдал за восхищенным Фрейром, крутящим в руках опасный артефакт. Он, похоже, находил его отличным экспонатом в свою копилку чудес, схожую с сокровищницей Одина. Внезапно, поддаваясь мановению пальцев, рукоять скипетра посерела, затем заблестела в новом сиянии - уже не золотом, но серебряном. Фрейр являлся сильным магом, он сумел воздействовать на такой мощный артефакт. Рядом с ним стоял безмолвный посредник, Локи сразу узнал его среди существ из других миров - Арним Зола с жадностью глядел на скипетр, наверное, помышляя, смог бы он использовать его силу. Даже сквозь внушение Зары его мысли были как на ладони - знание, что за артефакт попал в руки Фрейру. И знания эти наверняка попали к нему из секретных материалов ЩИТа.

- Ты пришел сюда по собственной воле, невзирая на внушение, не так ли? - поинтересовалась Зара и жестом руки заставила выйти вперед Фелицию. - На что же ты рассчитывал? Ты думал, у тебя хватит силы разрушить наши планы и спасти её? - на красивом, почти детском личике появилась противная гримаса. - Посмотри на неё, она едва ли похожа на ту, кого ты знал…

- Довольно, Зара, - наконец, оставив созерцание скипетра, осёк Фрейр. - Нам пора начинать, через минуту Мидгард и Ванахейм займут нужное положение!

Она, заигравшись во властительницу судеб, покорно поклонилась, и Хранители, ведомые её зовом, стали разбредаться по своим местам вокруг устройства, согласно расположению миров на древе Иггдрасиль. Хранитель Мидгарда лишь оттолкнулся от земли и прыгнул в небо, оказавшись на самом острие пирамиды.

- Если у тебя и припасен какой-то план, бог обмана, - протянул Зола, заметивший в поведении йотунхеймского Хранителя нечто странное, - то он провалится. Как только машина заработает, ты уже ничего не сможешь изменить. Процесс необратим.

Но глаза Локи вмиг остекленели, он принял свой истинный облик и, точно ведомый при помощи рук кукловода, побрел к уготованному ему месту, перед падением в бездну отмечая, что Фрейр и Зола внезапно исчезли, растворились в воздухе, наверное, телепортировавшись на один из ванских кораблей. Стоило влиянию силы Фелиции ослабнуть, как моментально в сторону пирамиды ринулись все уцелевшие силы армии США, Израиля, Египта и Асгарда, но внезапная вспышка, раздавшаяся из центра пирамиды, где находился реактор, отбросила мощный флот в стороны, и, словно сломанные самолетики, они устремились вниз…

***

Альтер-Асгард.

Неведение, предательство - Фелиция не могла понять, что из этого пугало её сильнее. Локи исчез слишком внезапно, оставив только боль и щемящее чувство обиды. Он не позволил ей сказать последнего слова, выплеснуть моментально образовавшуюся ярость, на смену которой пришла пустота, одиночество, страх. Оставив её в придуманном мире, он пообещал, что вернется за ней, не позволив лишиться последней надежды. Но стоило ли верить богу обмана? Локи никогда не был примером благодетели и всегда поступал по-своему, имел собственные, необъяснимые, недоступные простой смертной мотивы. Были ли известны ему такие чувства, как сострадание и человечность, ведь он даже не был человеком? Имел ли ледяной монстр хоть малейшие представления о морали? Скорее всего, да, вот только мораль у него была своя собственная, разумом двигал холодный расчет, и никакие душевные и сердечные дела не могли изменить его.

Фелиция попалась в ловушку собственной глупости. В двадцать восемь лет уже вряд ли следовало оправдывать доверие к такому, как он, наивностью, чёрт возьми! Он просто манипулировал её чувствами, но с какой целью? Что собирался предпринять коварный бог Локи, чтобы уберечь Мидгард от лап Фрейра?.. Только если и это не было частью его лжи… Мог ли он с самого начала вмешиваться в планы мстителей, чтобы разрушить их? Но нет, Фелиция могла поверить во что угодно, но только не в это, после того, как множество раз он помогал ей преодолеть зов. Его чувства стали ещё более загадочными и необъяснимыми, глаза его не лгали, и, уж тем более, не лгали прикосновения. Несопоставимая с его натурой нежность, робкие поцелуи, неуверенность в том, смогла бы она принять йотунхеймского великана… Локи испытывал угрызения совести, корил себя за то, что полюбил смертную, и, невзирая на все его поступки, Фелиция была уверена в его чувствах. Однако была ли любовь тем, ради чего он готов поступиться собственным планами, жизнью? После его последнего поступка не оставалось сомнений, что он умел держать чувства в узде и отставлять их на второй план.