Фелиция обосновалась в комнате Локи, не покидала его постели, заправленной черными простынями, уже с трудом могла слышать звук лиры и голос певца, каждое утро исполняющего один и тот же репертуар. Прошло меньше суток с тех пор, как она осталась наедине с собой, в тяжелом ожидании конца, и мысли о скорой гибели не покидали её ни на секунду. Когда же настанет финал? Фелиция не могла отделаться от мысли, что последнее, что она желала увидеть перед шагом в пропасть - это его лицо, ставшее наваждением, даже невзирая на бремя предательства и эту невероятную тяжесть в душе. Локи стал для неё чем-то важным, чем-то, от чего неистово ныло сердце, и сердечная мигрень усиливалась с каждой секундой. Ненастоящий Асгард стал ненавистным, превратился в могилу, в которой она оказалась погребена заживо, пока не закончится воздух. Пустые книги и никогда не сгорающие поленья в камине, порыв ветра, слабо колыхавший тяжелые портьеры каждые полчаса - всё это казалось зацикленным бесконечным видео - как и её чувства: тревога сменялась смирением. Затем, возгораясь вновь, внутри появлялась жгучая обида, злоба, боль, но следом вновь приходило понимание неизбежного, ставшее привычным спутником смирение и равнодушие. И бешеный пульс замедлялся, слезы переставали стекать по щекам, и оставалось только ожидание…

Глубокая вера в его обещание вернуться, несмотря на череду лживых заверений, всего несколько часов назад заставила подсознание Фелиции слепить его образ в этом жутком месте. Она поверила в злую шутку, в его присутствие, не распознав в ней плод уставшего от борьбы воображения. На миг прижавшись к иллюзии всем телом, позволив себе дотронуться, ощутить прохладу его кожи, она отпрянула, развеяв обман, понимая, что если позволит себе раскиснуть и поддаться воображению, то постепенно начнет сходить с ума.

Однако когда скрипнула дверь, и в проёме снова появилась его высокая мрачная фигура, Фелиция решила, что больше не в силах бороться с собственной болью, порождающей его образы. Ничего не говоря, она просто наблюдала за тем, как он вошел, приблизился к кровати и присел на её краешек, глядя в пустое, равнодушное лицо любимой женщины, едва ли осознававшей, что он действительно вернулся…

- Прости, что бросил тебя, Фелиция, - говорил он, протягивая руку, чтобы коснуться её лица, ощутить, насколько она потеряна и разбита. - Я не смог бы этого сделать, если бы пустился в долгие объяснения, но так было нужно.

- Вместо того, чтобы ударить тебя, я не могу пошевелиться. Не знаю, настоящий ли ты или новая иллюзия этого проклятого места.

Он притянул её к себе и обнял, поглаживая по голове, точно маленького ребенка.

- Я настоящий, - подтвердил он, хотя, возможно, именно это она и хотела услышать. - Пускай я обманом заманил тебя сюда, но я дал, наверное, самое честное обещание из всех, когда сказал, что вернусь.

Фелиция отстранилась и взглянула в его как никогда грустные глаза.

- Если ты настоящий, то ты должен выполнить свое обещание полностью, ты должен вытащить меня отсюда! - её голос дрогнул и сорвался. - Я хочу жить, Локи, еще никогда прежде я не была так близка к гибели, и только сейчас я понимаю, насколько я не готова к финалу!

- Я обязательно вытащу тебя отсюда, - он слабо улыбнулся, но тут же на его лице образовалась горечь. - Но только не сейчас, ещё не время, - он коснулся её виска коротким, почти сухим поцелуем, пряча все свои чувства.

- Я не знаю, лжешь ты или нет, мне не дано постичь твоих умыслов. Наверное, в этом коварстве и заключается вся сущность бога обмана.

Он подавил несколько смешков, стараясь разрядить обстановку. Она говорила только о том, как хочет жить, и ни слова о нём…

- Бог обмана… Кто же вбил тебе в голову подобную нелепость? - Локи чуть разочарованно выдохнул.

- Я знакома со скандинавской мифологией, но отталкиваюсь вовсе не от этого. Ты сам называл себя богом, Локи, в том числе и при мне.

- Я делал это для устрашения смертных, глупая, - пояснил он и прижал её крепче, надеясь на отдачу и понимая, что, возможно, не сможет больше обнять её в будущем. - То, что я представитель другого мира не делает меня божественным, да и само это понятие придумали вы - смертные, ведь в древние времена ваш мир сильно отличался от остальных. Мидгард - всего лишь самый молодой из девяти миров.

- Вы сильнее, живете дольше и обладаете магией, - сразу же не согласилась Фелиция, дрожа как лист на ветру, с трудом скрывая ужас одиночества в иллюзорном Асгарде; и ей не хватало мужества просто принять объятия. - Пускай в древности люди поклонялись вам, как высшим существам, но разве вы таковыми не являетесь?

- Религия - всего лишь форма правления, магия - это ушедшая далеко вперед наука, а долголетие - особенность мира, - объяснил Локи настолько очевидные истины, что встречные вопросы было задавать бессмысленно, и тогда Фелиция резко свернула на неизбежную тему, момент обсуждения которой они оба хотели оттянуть как можно дольше:

- Ты сказал, что придется подождать, прежде чем я смогу вновь попасть в реальность, так что же происходит в этой самой реальности, и почему тебя так долго не было? - она осмелилась обнять его в ответ одеревеневшими руками.

Он на миг опустил веки, ощущая всепоглощающую тяжесть и груз ответственности за то, что сейчас придется сказать. Еще никогда Локи не чувствовал себя настолько беспомощным, особенно перед женщиной, настолько бедным на слова, что едва мог выдавить из себя хоть единый звук. Однако каждое его слово должно быть взвешенно, и на самом деле то, что он должен сказать, не имеет ничего общего с реальным положением вещей, ведь Зара, подключившись к устройству, стала влиять на Хранителей ещё больше.

- Война почти окончена, - Локи не нужно было изображать печаль в голосе, ведь она и так рвалась наружу. - Все девять Хранителей вместе, собраны возле устройства.

Ответная реакция была вполне очевидной; Фелиция попыталась оттолкнуть его, дрожа всем телом от осознания поражения. Глаза её, в этой реальности всё ещё зеленые, выражали такой ужас, что Локи и впрямь почувствовал себя монстром, но он не позволил ей вырваться, а только опрокинул на постель и придавил своим телом.

- Успокойся, успокойся, Фелиция! - шипел Локи, силясь усмирить её, но она сломалась, кричала, молотила по его груди кулаками и, извернувшись, даже попала ему по лицу. - Истерика ничего не изменит!

- Да ты умом тронулся! Как ты можешь говорить о том, что Мидгарду пришел конец так спокойно? О том… что у меня нет шанса на спасение? Что именно я стану причиной гибели всего человечества? - визжала она, а красивое лицо теперь напоминало уродливую гримасу фурии. - Что после того, как я доверилась тебе, я буду гореть в аду за то, что совершила?!

Ему удалось обездвижить не осознающую, что несет, Фелицию, только перевернув её на живот и заломив руки за спину.

- Гореть в аду? И я слышу это от Хранителя Хельхейма - мира погибели? Ты несешь чепуху, Фелиция, ты прекрасно знаешь, что ада, в который верят смертные, не существует.

- Как и Вальхаллы, в которую верят другие миры! - глухо простонала она в подушку. - Там, на той стороне нет ничего…

- Это не доказано! - зачем-то поддерживал Локи этот бессмысленный разговор. - Послушай меня, ты ни в чем не виновата. Это я вытащил Хранителя на поверхность и позволил Фрейру завладеть им. И не твоя вина в том, что машина активирована! Я - последний Хранитель, я - Хранитель Йотунхейма, и в гибели Мидгарда нет твоей вины!

Она замерла, но не расслабилась, все мышцы задеревенели, и Локи чувствовал её потрясение, вслед за которым пришло неверие. Фелиция даже не дышала, она просто не могла вздохнуть, словно с каждым глотком воздуха возможность подобного расклада будет казаться все реальнее, и потому отказывалась воспринимать услышанное.

- Что бы тобой ни двигало, ты убил нас обоих, - её голос оказался сильным, истерика на миг утихла, перекрывшись шоком. - Зачем?

И он ответил, ответил, не ожидая, что эти слова дадутся ему так легко: