- Меня сейчас стошнит.

Фелиция, насколько позволяло самочувствие, кинулась в бункер по направлению к ближайшему санузлу и склонилась над раковиной, едва сохраняя равновесие. Локи был рядом; он чувствовал, как трещат по швам барьеры в её голове, что Хранитель ищет путь наружу, и отчетливо понимал, что тошнота и боль были следствием мощнейшего зова.

Едва смыв с раковины остатки завтрака, Фелиция закрутила кран, колени ее подкосились, и она без сил опустилась на пол, спрятав лицо в ладони. Она даже не заметила, как Локи присел рядом и, осторожно коснувшись её головы, исчез в потоках бессвязных мыслей, в непрекращающейся боли. И только благодаря ему эта боль стала потихоньку спадать, всего на мгновение вспыхнув новой волной, а затем исчезнув вовсе. Фелиция прислонила лоб к прохладной металлической вставке на его жилете и облегченно вздохнула. Она не стала возражать против его аккуратных прикосновений, мечтая поскорее прийти в себя. Руки дрожали, ноги были не готовы держать её в вертикальном положении, но Фелиция собралась с силами и, оттолкнувшись от пола, всё же поднялась, снова включив воду, чтобы умыться и прополоскать рот. Слабость в теле всё ещё не отступала, но от боли не осталось и следа.

- Сможешь идти? - спросил Локи, стараясь не показывать тревоги в голосе, однако Фелиция не ответила, безропотно приняв предложенную руку, а когда они вышли из женской душевой, указала пальцем в сторону спальни.

- Я - слабачка, - пробормотала она яростно и попыталась ударить себя и по без того больной голове, но Локи перехватил её руку.

- Ты просто обессилела после приступа. Ты всё ещё смертна, твоё тело слишком слабо для такой мощи, но разум твой намного сильнее, - негромко сказал он, не ожидая от самого себя столь снисходительного отношения к слабости этой девчонки, бесконечно приводившей его в бешенство.

Она утерла единственную слезинку, сползшую по щеке, рукавом толстовки и прилегла на подушки, не сводя с него скорбного, усталого взгляда.

- Ты ведь не можешь всё время находиться рядом, чтобы помочь.

Локи усмехнулся в ответ и, стараясь скрыть отвращение, решился опуститься на кровать, уготованную для другого мужчины. Он коснулся щеки Фелиции кончиками пальцев, на миг задержал их у подбородка и отнял руку, чувствуя, что переступает черту, позволяя себе вольности, впрочем, Фелиция лишь сосредоточенно за ним наблюдала, не собираясь осуждать и сквернословить. Она скользнула под одеяло и натянула его до груди, словно отгородившись от чего-то.

- Ты ведь сама не позволишь мне этого, - его слова звучали слишком тихо, будто бы Локи чего-то стыдился, что совершенно на него не походило.

Она облокотилась на подушку и подперла щеку кулаком. Не стесняясь звучащих так невинно и, в тоже время, интимно слов, Фелиция, только захватив его руку в свою, почувствовала дрожь прохладных пальцев Локи.

- Кто я для тебя? - непонимание, искреннее желание узнать ответ - вот что слышалось в её голосе.

В пустом холодном бункере они были одни - все находились в штабе, поддерживая связь со Стивом, Тони и Роудсом, ожидая их прибытия в Европу, и Фелиция не чувствовала ни отчуждения, ни тоски по Стиву, она лишь думала о том, что сейчас рядом был тот, кто действительно мог защитить её - в первую очередь, от самой себя. Она уже давно перестала ненавидеть Локи и, как ни старалась, не винила за ошибку с иллюзорным Асгардом и Хранителем. Его присутствие как-то вдруг стало обыденным, а забота - необходимой, и пускай он иногда странно выражал свои чувства, но их сознания в какой-то момент слились в единое целое, поступки стали понятными, имеющими смысл, а его ледяной взгляд перестал быть пугающим.

- Всего лишь смертная, - без зла ответил Локи и не думая её оскорблять, ведь он и сам не понимал природы столь бурных чувств, возникших на ровном месте.

Но она услышала в его словах потаённый смысл, все чувства, которые Локи был не в силах принять и озвучить, и не стала выпытывать пояснений, по одному лишь только взгляду определив его привязанность.

Он не презирал её, как думал раньше, и не испытывал ненависти, пытаясь объяснить происходящее, Фелиция просто существовала подле него, была яркой, заметной, непокорной и сильной. И только её мнение вдруг стало самым важным, а слёзы невыносимыми, заставляющими сердце сжиматься от непонятной и доселе неведомой боли, порождающей желание защитить и укрыть от всех тревог. Он некрепко сжал её пальцы и, почти касаясь скул, близко склонился к ней - ставшей самой желанной женщиной в девяти мирах. И вдруг чувства, не дающие покоя, стали реальными, их неприемлемость развеялась, точно иллюзия, расцветая в душе непривычной нежностью, пробуждая его душу от ледяных оков, открывая никому прежде недоступное сердце. Локи ждал, когда на её лице отразится осознание того, что должно случиться, а в зелёных глазах полыхнет тревога и желание отступить, скрыться, сбежать… но Фелиция выглядела на удивление спокойной и сосредоточенной, в её взгляде томилось ожидание, и, словно не в силах противиться ему, она первой коснулась щеки Локи ласковым поцелуем - не стесняясь, не пытаясь спорить с самой собой, противостоять сладкому влечению и внезапной слабости; затем дотронулась губами лба, подбородка, носа. И только добравшись до губ, она ощутила, как они вмиг заледенели, увидела, как глаза Локи покраснели, а кожа стала синей…

Невинный поцелуй на миг прервался, ледяной великан смотрел на Фелицию, ожидая незамедлительной реакции, отвращения и злобы, но взгляд её не изменился, лишь теплая улыбка едва тронула уста, а пальцы невесомо пробежались по шероховатым рисункам на его висках и зарылись в тёмные жесткие волосы.

- Ты снова пытаешься напугать меня, - выдохнула она, вглядываясь в столь непривычное для мидгардцев лицо йотуна, словно любуясь им. - Ты видел истинный облик Хранителя, меня… Но он не вызвал в тебе отвращения. И теперь ты, такой большой и страшный, боишься моего осуждения? - она снова провела по его волосам, и Локи, опустив веки, подался за движением её руки, долгие несколько секунд не отнимая губ от запястья, вдыхая аромат кожи, не имеющий никаких косметических отдушек и при этом такой сладкий, такой нежный…

Трепет и какое-то ласковое тепло нежданно зародились в сердце, заставляя его биться быстрее и, в то же время, вселяя удивительный покой и умиротворение. Локи упорно молчал, он не мог ничего сказать, да и не хотел, лишь крылья его носа чуть трепетали при каждом вздохе, а меж бровей залегла складка - эмоция, открывающая все его чувства, как на ладони.

- Разве я могу рассчитывать на благосклонность бога? - вопрос мог показаться ироничным, но Фелиция не имела в виду ничего плохого, ощущая лишь, как внутри произрастает что-то необъятное, не позволяющее вдохнуть полной грудью.

Он посмотрел на неё, снова принимая человеческое обличье, прислонился к её лбу своим и, осторожно скользнув пальцами к её затылку, притянул Фелицию к себе, заставив сесть.

Они неторопливо ластились - щека к щеке, словно кошки; в истоме закрыв глаза, Фелиция осторожно касалась губами его скулы, мочки уха, шеи, до изнеможения мечтая прижаться теснее. Локи, чувствуя возбуждение, запустил пальцы в белоснежную шевелюру, заставляя Фелицию запрокинуть голову, целуя ключицу, тонкую шею, подбородок, слушая глубокое, но прерывистое дыхание. Её тихий стон заставил его на миг остановиться, чтобы не допустить нетерпеливости, грубых объятий.

- Почему?.. - произнес он только одно слово, чувствуя, что голос совсем потерял силу.

- Мне нечего терять, - сорвался с её уст тихий ответ. - Если я скоро умру, то больше не увижу тебя, а если всё обойдётся, то ты вернешься в Асгард.

Он отстранил её от себя и заглянул в глаза, затянутые поволокой.

- Я заберу тебя в Асгард… - не понимая, что даёт ложные надежды и искренне веря в свои слова, произнёс Локи, лелея надежду на общее будущее.

- Я - смертная, я состарюсь, стану уродливой старухой, а ты будешь ненавидеть меня и себя за этот поступок, - она говорила очевидные вещи, причиняя боль и себе и ему, но так до конца и не осознавая, что всё это неважно, а попытка предугадать будущее звучит бессмысленно. - У нас нет будущего, и эти слова должна говорить не я - слабая податливая женщина.