- Je bascule l’horizontal,
Démissionne ma vie vertical,
Ma pensée se fige animale
Abandon du moi.
Plus d’émoi,
Je ressens ce qui nous sépare
Me confie au gré du hazard.
Je vis hors de moi et je pars
À mille saisons, mille étoiles.
Comme j’ai mal!
Je n’verrai plus comme j’ai mal,
Je n’saurai plus comme j’ai mal,
Je serai l’eau des nuages.
Je te laisse parce que je t’aime,
Je m’abîme d’être moi-meme.
Avant que le vent nous seme,
A tous vents, je prends un nouveau depart.
Plus de centre tout m’est égal,
Je m’eloigne du monde brutal,
Ma mémoire se fond dans l’espace.
Ode la raison,
Qui s’efface
Je ressens ce qui nous sépare
Me confie au gré du hazard.
Je vis hors de moi et je pars
A mille saisons, mille etoiles.
Comme j’ai mal!
Je n’verrai plus comme j’ai mal,
Je n’saurai plus comme j’ai mal,
Je serai l’eau des nuages.
Je te laisse parce que je t’aime,
Je m’abîme d’être moi-meme.
Avant que le vent nous seme,
A tous vents, je prends un nouveau depart.
- Браво! – раздалось со стороны стола чиновника – Мадам д’Ормерьяк, вы великолепны!
Наталин д’Ормерьяк учтиво улыбнулась, и сделала изящный реверанс. Под бурные аплодисменты она спустилась с помоста и вернулась к своему месту за столом. Сидевший рядом с ней Жан дю Гресси расплылся в нежной улыбке, глядя на свою приму. Безусловно, он был рад, что её сегодняшнее выступление удалось.
- Господин дю Гресси, где вы нашли эту богиню? – поинтересовался Лефевр.
- О, это долгая история. – ответил директор театра.
- Госпожа д’Ормерьяк в своё время поразила меня своим талантом. – добавил губернатор – Я не мог допустить, чтобы столь прекрасная фея зарыла свой талант в землю.
- Вы очень любезны, господин де Салюс. – скромно опустив глаза, промолвила Эмма.
- Видите, господа, до чего скромна моя королева сцены! – пропел дю Гресси – Слава её ничуть не испортила.
Эмма посмеялась и не отказалась выпить бокал вина вместе с людьми, пожелавшими видеть её на празднике. Лёгкая и непринуждённая беседа, оригинальные яства, брызги шампанского. Эмма покорно принимала всё это, осознавая, что это часть игры. Спектакля, с которого она сбежала бы с превеликим удовольствием.
Откуда-то со стороны запасного выхода, прикрытого тяжёлой занавеской, показался человек, до сегодняшнего вечера не знакомый приме английского театра. Высокий, хорошо сложенный, в костюме, шитом по последнему слову парижской моды, он не мог не произвести впечатления на женщину. Что-то кольнуло в сердце актрисы. Словно гроза над ней пронеслась. Таинственный незнакомец не сделал ни шагу, но тонко уловил настроение Эммы. Он приветливо улыбнулся и сделал шаг вперёд.
- А, господин д’Амбуасье, я уже думал, что вы не приедете! – приветствовал своего гостя министр – Проходите, вам здесь всегда рады!
- Благодарю, монсеньор. – любезно ответил д’Амбуасье, и присоединился к столу хозяина дома и его почётных гостей.
- Господа, позвольте мне представить Раймона д’Амбуасье – моего друга из Бордо. – торжественно произнёс Лефевр.
- Приятно с вами познакомиться, господин д’Амбуасье. – приветствовал его де Салюс – Но мне было бы очень приятно узнать род вашей деятельности, и причину, приведшую вас в Новый Орлеан.
- Я много путешествую, господин губернатор. – начал свой рассказ Раймон – Собираю байки, легенды, мифы жителей разных местностей и поселений, записываю их, можно сказать, сохраняю для потомков, немного пишу, немного перевожу… - он бросил взгляд на Эмму – И завожу новые приятные знакомства.
- А с госпожой Наталин д’Ормерьяк вы знакомы, господин д’Амбуасье? – поинтересовался дю Гресси.
- Нет, к сожалению, мне не удалось увидеть легендарную артистку воочию. До сегодняшнего дня.
- Я тоже безумно рада знакомству с вами. – ответила Наталин, продолжая улыбаться.
- Вы слышали, господин д’Амбуасье, как божественно госпожа д’Ормерьяк исполняет песни своего (прошу обратить на это пристальное внимание) сочинения? – поинтересовался дю Гресси – Эти гимны достойны лишь восхищения.
- О, месье Жан, прекратите! – кокетливо попыталась протестовать Наталин.
- Если вы, прекрасная муза, не споёте для нас, я сочту это, как оскорбление, нанесённое короне. – пошутил де Салюс.
- Что ж, если так, то мне не остаётся ничего другого, как спеть. – наигранно выдохнула Эмма, и под громкий звук аплодисментов поднялась на помост. Она подала знак музыкантам, и мелодия потекла рекой по зале.
- Wish you were here,
Me, oh my countryman,
Wish you were here,
Wish you were here,
Don’t you know the stove is getting colder,
And I miss you like hell,
And I’m feeling blue…
I’ve got feelings for you, baby,
Do you still feel the same?
From the first time I laid my eyes on you,
I felt joy of living,
I saw heaven in your eyes,
In your eyes…
Wish you were here,
Me oh my countryman,
Wish you were here,
Wish you were here,
Don’t you know the stove is getting colder,
And I miss you like hell,
And I’m feeling blue…
Слушая песню, Раймон внимательно разглядывал молодую женщину, неоднократно замечая, что она то и дело бросает на него взгляд то спокойный, то опасливый. Что-то с ней не так, подумал француз. Он щёлкнул пальцами назад, подзывая, таким образом, к себе своего слугу.
- Что прикажите, монсеньор? – спросил Арман.
- Что-то мне не нравится эта певичка. – прохладно произнёс д’Амбуасье – За ней стоит проследить.
Комментарий к Глава 16. То, что сокрыто
Музыка к главе:
Разговор Гектора и Сюзанны - Dario Marianelli - Stars and Butterflies (OST Гордость и предубеждение)
Поиск сокровища - Joseph LoDuca - Titus Pyre (OST Спартак: Боги арены)
Письмо Эммы - Aytekin Atas - Donmek (OST Великолепный век)
Песни Эммы: 1) Mylene Farmer - Comme j’ai mal; 2) Rednex - Wish you were here
========== Глава 17. Как снег на голову ==========
Недолго Барбосса пребывал в радости от того, что правда, наконец, открылась ему. Он не просил Воробья рассказывать о его бесконечных любовных похождениях, и ему не было интересно, что он там думает об идеальной женщине. Так, чего хочешь, совсем настроение испортит.
- А я рассказывал о той итальяночке, которая была такая гибкая, что любила на идеальный мостик вставать во время утех? – протараторил Джек.
- Да, раз пятнадцать. – раздражённо выпалил Гектор.
- Тогда расскажу в шестнадцатый, ибо не уверен, что рассказывал в первый раз. – продолжил Птах – Так вот, эта Франческа… или Лаура… или Джулия… Неважно, главное, что итальяночка, подходит ко мне как-то с букетом ромашек…
- Да мне наплевать на твою итальяночку с букетом ромашек! – закипел Барбосса, повысив голос – Будь добр, заткнись и не беси меня!
- Но эта история красивая и романтичная, почему ты не хочешь послушать?
- Не хочу и всё тут!
- Ага, я понял, тебе просто не с чем сравнить. Тебя однажды по головке погладили, уже романтика. Зависть – грех.
Больше Гектор не мог терпеть этого клоуна. Он резко развернулся и влепил Воробью знатную затрещину, отчего последний грохнулся в лужу. Джек скорчил недовольную рожу, поднялся, отряхнулся и принял горделивый вид.
- Вообще-то я могу вызвать тебя на дуэль за столь вопиющее проявление неуважения. – заявил он – Но, поскольку, меня волнует судьба бедной девочки, нашедшей неуправляемого отца, я не хочу её расстраивать, а по сему пойду, поищу более благодарного слушателя.
