- Надеюсь, твой пьянчуга – старпом приведёт сюда «Жемчужину» раньше, чем д’Амбуасье с прихвостнями обнаружит местоположение клада. – сказал он со всей серьёзностью.

- Дай тебе волю, ты бы погрузил сокровища в первую попавшуюся лодку, - ехидно подметил Джек - а сверху усадил Сюзанну, и лично довёз драгоценный груз куда-нибудь подальше на Антильский архипелаг.

- Возможно. – Гектор покосился на Джека – Тебе это кажется забавным?

- Что ты!

- Вот и помалкивай.

Сжав губы, Воробей обошёл помещение, пытаясь разглядеть его получше, и поигрывая вовремя украденным и груды сокровищ колечком. В какой-то момент он пришёл к выводу, что более убогого места, которое могло послужить гнёздышком для возлюбленных, он ещё не видел.

«Я, конечно, всё понимаю, с милым (в данном случае с милой) рай и в шалаше, но всё же от кое-каких удобств отказываться не стоит. Например, от камина. Что-то я нигде его не вижу… А вот это могло бы походить на камин… Да, это и есть камин. Правда, маловат. Маловат настолько, что прогреть дом можно с великим трудом. От свеч было бы больше пользы.»

В надежде отыскать свечи, Джек принялся нащупывать полочку над камином. Единственной вещью, которая оказалась на ней, была какая-то игрушка. Или фигурка. Что-то похожее на большую ракушку.

«Какая интересная вещица. Интересно, можно ли её добавить в общую кучу сокровищ? Простовата на первый взгляд, но за три – четыре дублона загнать можно. И всё же, что это? Игрушка? Пудреница? Шкатулка?»

И тут Джека словно молния поразила. Что там яблокоед говорил про шкатулку?

- Скажи-ка, немилый приятель, тебе знакома эта вещь? – пропел он, подсовывая Барбоссе в лицо находку.

- Ну-ка, не тычь в меня всяким хламом! – вспыхнул он, отмахиваясь.

- А я думал, что ты когда-то сделал драгоценной Эмме подарок… Нет, не Сюзанну, ещё раньше.

- Что ты имеешь в виду?

Джек спокойно положил на стол обнаруженную вещицу. Сперва Гектор брезгливо фыркнул, оглядев её, но уже через несколько секунд его мнение изменилось. Он схватил её, и повертев в руках, ахнул. Капитан принялся едва ли не разламывать ракушку пополам.

- Что ты делаешь? – спросил Джек, наблюдая за тем, как его соперник-напарник ковыряет ножом таинственную ракушку.

- Вскрываю шкатулку. – непринуждённо ответил тот – Что ещё по-твоему?

Через несколько секунд шкатулка треснула под натиском лезвия ножа. Осталось только откинуть крышку и проверить содержимое. К огорчению Барбоссы, внутри не оказалось ничего ценного. Ничего, кроме маленького листка бумаги, сложенного вшестеро. Затаив дыхание, Гектор выхватил записку из шкатулки. К сюрпризам он привык, так что мысленно приготовился получить ещё один. Развернув бумажку, капитан принялся читать то, что было в ней написано.

Снедаемый любопытством, Джек осторожно заглянул заклятому другу через плечо. Аккуратно выведенные чернилами строчки поразили даже его.

«Милый Гектор! Если это письмо попало к тебе в руки, это значит, что мы больше никогда с тобой не увидимся. Столько лет прошло, но лишь сейчас я могу сказать тебе то, что обязана сказать.

Любимый, прости меня! После того, что я сделала, ты имеешь право ненавидеть меня. Я не сдержала своего обещания, я исчезла, не сказав тебе ни слова. Но я сама не рада, что позволила впутать себя в аферу с сокровищами. Дурой я была, повелась на обещание доли, чтобы обеспечить безбедное будущее, этим лишь разрушила две человеческие судьбы, твою и свою. Прости меня, умоляю, прости, ибо я сама себя никогда не прощу!

Я могла бы сказать, что после тебя я не спала с другими мужчинами, но это была бы ложь. Да, ты не был единственным, но могу клятвенно тебя заверить – Сюзанна твоя дочь. Она – единственное напоминание о тебе, мой милый капитан, ведь она так похожа на тебя. Она дерзкая, смелая, у неё огненный темперамент, как у её прекрасного отца. Скоро ты поймёшь это. Сюзанна – милая девочка. Ты обязательно полюбишь её. Вы должны держаться вместе, ведь вы – моя семья.

Я скрылась от тебя, моё сердце, не потому, что мои чувства остыли, но потому, что я оказалась в безвыходном положении. Если бы кто-то узнал, что я полюбила известного пирата, и даже прижила от него ребёнка, что было бы со всеми нами? И всё из-за проклятого сокровища! Меня больше нет, мой капитан, но я прошу тебя, сделай с ним что-нибудь, пока оно не попало не в те руки. И позаботься о нашей дочери, о настоящем сокровище, что есть у нас. Кто лучше других знает о сокровищах, как не пират, и кто лучше защитит девушку, как не её отец?

Ещё раз прошу простить меня за боль, которую я тебе причинила. Поверь, хотя теперь это будет сложно, я любила лишь тебя, только тебя, никого больше не впустила в своё сердце, хотя могла сделать это много – много раз. Но если другая вдруг возьмёт тебя в плен своей красоты и нежности, не противься, я лежу в земле, а ты должен жить ради счастья дочери и своего. Береги Сюзанну, и береги себя. Бесконечно и вечно любящая тебя, Эмма.»

Гектор тяжело задышал, не зная, как ему лучше отреагировать на то, что он только что прочитал. Несколько раз он сменился в лице, сжимая губы и щуря глаза, чтобы ни в коем случае не выдать Воробью той бури эмоций, которая неожиданно захватила его. Но долго это продолжаться не могло. Капитан вскочил с табурета, и стал метаться по комнате, словно лев по клетке. В бессильной злобе он перевернул стол, пнул ногой старенькую низенькую решётку камина, и, не задумываясь, ударил кулаком в стену. Будь его воля, подумал Джек, он и голову бы себе разбил. Устав носиться туда – сюда, Барбосса встал лицом у стены, прижался к ней, и свернулся в комок, словно нашкодивший кот в ожидании наказания. Стрела сожаления неожиданно пронзила грудь Воробья.

«Бог ты мой, ему, наверное, сейчас очень плохо. Похоже, он только что понял, какую женщину потерял. Своего рода овдовел. Он ведь действительно мог бы быть счастлив с ней…»

Гектор повернулся к Джеку, счастливо улыбаясь. Птах не сразу понял, с чего вдруг случилась такая перемена. Таким искренне радующимся он его не видел никогда за всё время знакомства.

- Минуту назад, ты был готов крушить здесь всё подряд, может, и я попал бы под раздачу. – произнёс он, боясь сболтнуть лишнего – Уж я-то знаю, что в момент сильных переживаний к тебе лучше не подходить. Но обрадовался-то чему? Что приятного в смерти дорогой зазнобы?

- Джек, ты не понимаешь. – полушёпотом ответил Гектор – Я всегда считал, что она меня бросила, забыла, вспомнила только тогда, когда вокруг неё сжималось кольцо. Я думал, что она после меня сто раз могла влюбиться в кого угодно. Но всё это оказалось не так. И как же я рад, Джек, что все эти годы я ошибался!

Птах самодовольно улыбнулся, глядя на светящегося от радости заклятого друга. Вероятно, если бы эта женщина была жива, он был бы самым счастливым пиратом на Карибском море. Тогда бы ему хватило энергии на гораздо большее, чем он натворил в Новом Свете, хотя, куда уж больше. Глядишь, и «Чёрную Жемчужину» не стал бы угонять…

- Знаешь, в чём разница между тобой и Дэви Джонсом? – спросил Воробей не то насмешливо, не то сочувствующе, положив своему союзнику руку на плечо.

- В чём?

- Ты своё сердце не додумался вырезать и спрятать, и правильно сделал.

- Джек, если говоришь то, что думаешь, это значит…

- Это значит, что ты мне не чужой, не смотря на кое-какие трудности в общении, сотрудничестве и владении «Чёрной Жемчужиной».

Барбосса посмотрел на Джека, как на играющего ребёнка, милого и забавного. Капитан отметил про себя, что ему стоило бы благодарить судьбу за то, что она свела его с двумя людьми – с Эммой и с Джеком. Наверное, если бы не он, то быть Сюзанне в монастыре, и это в лучшем случае, а убийца её матери получил бы своё и преспокойно наслаждался бы жизнью. Только этого не произойдёт, не для того старый морской волк не спал столько ночей.

***

В тот вечер уполномоченный представитель королевского министра иностранных дел в Америке господин Венсан Лефевр устраивал грандиозный прием в честь годовщины воцарения династии Бурбонов. В числе приглашённых значились многие крупные шишки Луизианы. В том числе губернатор де Салюс. В роскошном особняке не умолкала музыка, а столы ломились от изобилия блюд и вина. Слуги – негры едва успевали менять посуду. Музыканты играли без устали то веселёную мелодию, то печальную. А на возвышении перед ними стояла молодая светловолосая женщина, и пела. Голос её был настолько чарующим, что никто из присутствующих не мог не заслушаться им.