- Но я ведь не человек, – растерялась Хэлен.

- Не имеет значения. Душа есть, жизнь есть, есть контракт – всё честно, – он раздражённо дёрнул плечом.

- И что теперь? – пыталась разобраться в ситуации Хэлен.

- Умирать тебе теперь никак нельзя, вот что.

- Так я и не собиралась в ближайшее время, – едко ответила девушка.

- И ещё тебе нельзя убивать людей, – он пытливо рассматривал дочь, которая вздрогнула, как от удара.

- Теперь уже поздно думать об этом, по-моему, – оба участника беседы припомнили смерть Брая и ищеек, которые работали на орден Охотников.

- Послушай, здесь хорошо, конечно, но мне было бы спокойнее, сели бы вы перебрались в место побезопаснее. Думаю, Волк не будет против, а ваша неугомонная дочурка так и вообще любительница путешествий.

- Но зачем? Об этом доме никто не знает, – мысль о том, что снова нужно бежать куда-то и прятаться, раздражала.

- Затем, что сейчас Орден проверяет всех друзей твоего Волка. Рано или поздно они что-нибудь нароют на Графа, а уж найти дом будет не так сложно, – Тир терпеливо и спокойно объяснял то, что беспокоило его уже не одну неделю.

- И куда же нам отправиться? – Хэлен вздохнула, уже смирившись с мыслью, что снова придётся привыкать к новому месту.

- Лучше было бы сменить страну, но не думаю, что вы захотите в Африку или Нидерланды. Охотники разных стран, хоть и обмениваются информацией, но не настолько, чтоб рассказывать о таком невероятном обломе, – молодой человек хитро улыбнулся, припоминая, как они выкрали Волка и кардинала прямо из главного Собора страны. – Вы можете пожить в замке у Змея. Нуаре там нравится. Думаю, и вам места хватит в этой храмине. Я должен отлучиться по делам на некоторое время и присматривать за вами не смогу.

Хэлен улыбнулась – интересно, что сказал бы Дэро, услышь он о присмотре со стороны Тира.

- Не смейся! В замок Змея не сунется никто. Это проверено парой сотен лет. Туда даже мои шпионы прорваться не могут, что уж говорить об Охотниках, – так же беззаботно улыбнулся в ответ Тир. В такие моменты он становился похож на юного и хитроватого мальчишку. – И ещё. Змей будет учить тебя и Нуару защищаться. Ты достаточно отдохнула и пора уже за ум браться.

- Ты же сказал, мне нельзя убивать людей, – улыбки на тонком лице как не бывало, и только в серебристых глазах плавают янтарные отблески смеха.

- Хэлен, бывают такие ситуации, когда иного выхода просто нет. Ты и сама это знаешь. Нельзя иметь оружие и не уметь им пользоваться. Все в нашей семье обладают разными талантами. Я, например, технократ. Машины послушны мне. Ты же имеешь власть над неживым. Было бы глупо не развивать эту способность. Кто знает, чему ты еще можешь научиться? – тонкая, совсем не мужская рука легла ей на плечо. Прикосновение было легким и словно подкрепляло собой слова.

- Куда ты направляешься? – девушка чувствовала, что это было как-то связано с их разговором на счёт крещения.

- Я хочу найти Его, – и от слов стало жутко.

- Думаешь, что Он отменит контракт? – голос непослушно дрогнул, хоть и синтезировался тоненькой пластинкой симулятора, прикрепленной на горле в виде простенькой бархотки.

- Если не отменит, я Его просто уничтожу, – юношеское лицо в потёмках стало вдруг суровым, тонкие черты обострились.

- Разве это возможно?! Это же Бог! – слова отца никак не укладывались в голове.

- Твоя мать тоже была богиней. Однако, это не помешало паре Волков оторвать ей голову, – и снова лёгкий и злорадный смешок.

- Моя мать была слаба. Ей уже давно молилась лишь горстка аборигенов где-нибудь в Африке. Да Волки убивали в полнолуние.

- Хэл, а мне, по-твоему, сколько людей молится? – Тир склонил голову, исподлобья поглядывая на дочь.

- Не знаю. Есть же сатанисты всякие, – она пыталась хотя бы примерно представить количество людей, которые поклоняются её отцу.

- Да, и они поклоняются Сатане, который ко мне не имеет совершенно никакого отношения, кроме желания затащить в преисподнюю, – язвительно обронил юноша. – Мне не поклоняются люди, Хэлен. Они обо мне вообще не знают. Людям неважно, кто стоит на тёмной стороне мира. Им так же неважно, кто стоит на стороне Света. Люди где-то посередине. И Белый Бог тоже. Он не есть Свет, как считают многие.

- Что-то я запуталась, – Хэлен потерла кончик носа и направилась на кухню. – Я хочу чаю. Расскажешь на кухне.

- Боги, неужели ты до сих пор не избавилась от привычек смертных? – Тир проследовал за дочерью и сел на своё место за столом.

- Нет. Ты рассказывай, рассказывай. Я внимательно слушаю, – девушка уже ставила на стол чашки, сахар, печенье. Тир никогда ничего не ел и не пил при ней, но привычка была сильней и Хэлен налила чай в две чашки.

- Существует противоборство двух сил – Света и Тьмы. Ты об этом слышала, наверно, и не раз. Люди любят помусолить эту тему в своих книгах и фильмах. Так вот. Обе эти силы – столпы мироздания. Я – олицетворение Тьмы. Существует некая дама, что руководит силами Света. Мы находимся в состоянии войны, которая никогда не прекращается.

- Но что будет, если один из вас победит? – назрел вполне логичный вопрос.

- Ну, тогда мир выйдет из состояния равновесия, – как-то неуверенно произнёс Тир, задумчиво обводя пальцем ободок чашки.

- И? – нетерпеливо поторопила его дочь.

- И тогда придёт Пятилапый и всему наступит... – Тир пожал плечами, словно сказал что-то само собой разумеющееся.

- Зверь, ты себя вообще слышишь? – ядовито фыркнула Хэлен.

- И ты туда же?! – негодованию юноши не было предела.

- Прости. Просто Нуара говорит это так просто и свободно, что прозвище кажется правильным и совершенно тебе подходящим, – попыталась оправдаться Хэлен.

- Знаю, – проворчал Тир, поджав губы.

- Так, что ещё за Пятилапый? – Хэлен постаралась вернуться к теме обсуждения.

- В разных мирах его называют по-разному. В обиходе так же Разрушитель, Деструктор... Но суть-то одна – если какая-то из сторон одерживает верх, в мир приходит Разрушитель и хана всему. А Пятилапым его называют здесь, потому что принимает вид пса с пятью лапами. Пятая знаешь откуда растет? – вопрос, кажется, не требовал ответа. – И вот этой пятой лапой он и наступает.

- Даже если побеждает Свет? – недоверчиво переспросила девушка.

- Свет ничем не лучше Тьмы. Хэлен, жизнь – это борьба, это развитие, это движение, в конце-то концов. Если бороться не с чем, то это уже смерть. Свет отлично сжигает собой всё, если не оставить тени. Понимаешь?

- Да. Тогда вернёмся к нашим баранам. Белый Бог – он-то на какой из сторон?

- Ни на какой. И Тьма, и Свет не имеют к людям никакого отношения. Мы можем существовать сами по себе, даже если исчезнет всё человечество. Белый Бог – совершенно другое дело. Он для людей. В его власти охранять человеческие души. И ему не нравится, что мы вертимся тут, сбиваем его детей с пути истинного, убиваем их, отбирая бессмертные души.

- Ясно, что ничего не ясно, – Хэлен грела руки о чашку, не замечая, что та уже порядком остыла. – Тир, чем эта встреча тебе грозит?

Тот легкомысленно пожал плечами.

- Вот и увидим. Так вы переедете? – без паузы спросил он, словно всё уже было решено.

- Я поговорю с Дэро.

- Все ещё называешь его прозвищем?- язвительно улыбнулся Тир.

- Я и тебя прозвищем называю, а когда называю по имени, ты надуваешься. Так что не язви, – рассмеялась Хэлен.

- Я отказался от человеческого имени, ты же знаешь. И Зверь – это была фамилия, а не имя, кстати, – Тир задумчиво отхлебнул из чашки, позабыв, что это “привычка смертных”.

- А имя? – удивлённо замерла девушка.

- Не помню, – буркнул и отставил от себя чашку, – мне пора. Змей за вами заскочит на рассвете.

Хэлен снова подошла к окну. Там бесшумно и грациозно взмыла в небо Блудница, унося в себе своего господина и повелителя, друга и сообщника. Порой Хэлен казалось, что машина осторожно и дружелюбно наблюдает за обитателями лесного дома, когда Тир прилетает просто чтобы проведать дочь и внучку. Женщина-девочка с золотым кубком в руках, что была нарисована на фюзеляже болида, казалась ей живой. Союзница, которая хранит своего хозяина, делит с ним счастье полета, ту его жизнь, о которой Хэлен ничего не знала. И, пожалуй, не хотела знать. Тир, когда был в гостях, оставлял её на лужайке. Хотя в первый свой прилёт пытался завести болид в гостинную, но дверь была узковата и он, разочарованно похлопав самолет по боку, оставил его снаружи. У Хэлен тогда возникло странное чувство, что отцу от этого не по себе.