Куда же теперь? Да и есть ли смысл? От него не убежишь…
— Не думал, что ты так быстро сдашься, — из-за деревьев вышла огромная тень.
Луна выглянула и снова спряталась, оставив в кромешной тьме небольшую поляну, посреди которой вырос великан-дуб. Девушка прижалась спиной к его широкому корявому стволу.
— Ну, так что? Ты уже готова? — только угли-глаза сверкали, да молния жуткого оскала поблескивала из тьмы.
Все слова растерялись. Она облизнула пересохшие губы. Дыхание разрывало грудь.
— Ты не Волчица… Луна сыграла злую шутку с тобой. Со мной, — он был уже настолько близко, что Хэлен чувствовала горячее, обжигающее дыхание. Ростом в холке он был примерно ей до плеча. Клыки сверкнули и ухватили её за халат. Он слегка мотнул головой и Хэлен повалилась на землю, как кукла. Волк смеялся и наступал. — Не попытаешься уговорить меня? Ну, хоть слово.
Хэлен замерла. Он стоял над ней, почти касаясь мордой лица. Влажное быстрое дыхание из раскрытой пасти опаляло кожу. Его лапы были по обе стороны её плеч.
— Всё так просто. Даже жаль. Я ждал большего.
Рука Хэлен помимо воли взметнулась и пальцы увязли в густом меху на груди Волка. Она уперлась в него и попыталась оттолкнуть — сильнее прижалась ладонью, но не смогла хоть на миллиметр его отстранить. Он зарычал и улегся огромным, тяжёлым телом поверх неё. Девушку словно прессом прижало к земле. Рука болезненно изломилась в локте. Она вскрикнула от боли. Волк встряхнулся и выпустил её руку из-под себя.
— Неожиданный поворот событий… Что-то подобное уже было. Очень давно…
Алый язык мелькнул среди бритвенно-острых клыков. Ей было тяжело. От мохнатого тела шёл жар. Чёрные губы Волка приподнялись в жуткой улыбке.
— В тебе такая сладкая кровь… Я помню её вкус, — и шершавый горячий язык слизнул капли крови, что набежали на её щеке. — А знаешь, почему? Я чувствую в тебе Её кровь. Той суки, что на небе сейчас сидит и смотрит, как её дочь попалась в лапы Волка. Интересно, что она чувствует? Не жаль ей тебя, подкидыш?.. Нет, не жаль. Иначе спасла бы свое дитя. И если даже матери не жаль, то почему должен жалеть тебя я? Натешиться с тобой, отомстить за то, что она с нами сделала. Напиться твоей сладкой крови.
*Ну, так что ты ждешь?
— Я не хочу, чтобы всё кончилось слишком быстро. Это ты вечно торопишься, дитя, — он рванул ворот халата. Треск ткани, и Хэлен зажмурилась, снова окунувшись в ужас той ночи, когда он настиг её на парковке. — Страшно, да?.. М-м-м-м… Ты даже не знаешь, какое это наслаждение — твой страх. Сердце, как птица, трепещет, уже утеряв надежду. Как бы я хотел вернуть тебе голос, Русалочка. Чтобы услышать по-настоящему тебя.
Клыками он ухватил её за шею. Девушка поняла, что это конец. Вот только он замер и отпустил.
— Ох, мне нравится твой запах… Страх… И ещё кое-что… — длинные когтистые пальцы распахнули остатки халата. Шершавая ладонь прижалась к груди, оцарапав нежную кожу, которая в мертвенном свете Луны отливала серебром. — Я не насытился тобой ещё. Никак не могу привыкнуть. Что же ты молчишь? Скажи что-нибудь…
*Что сказать тебе, Дэро? — она с трудом выдавливала из себя слова.
— М-м-м… И всё?
*Ты зря тянешь время. Ночь не бесконечна.
Огромная лапа жадно скользила по ней, стягивая рваную ткань.
— Мне хватит… Коснись меня.
*Я не собираюсь ублажать тебя перед ужином, — холодно ответила она, сжав руки в кулаки.
— Неужели? А если я оторву тебе руку? Такие тонкие, хрупкие косточки… Ты даже не почувствуешь. Поначалу, — угроза прокатилась волной паники по позвоночнику. — Давай же! Я жду, — тихое утробное рычание.
Девушка неуверенно подняла руку и зарылась пальцами в шерсть на его загривке. По мохнатой спине пробежала крупная дрожь.
— Ещё… — простонал Волк, теснее прижимаясь к ней.
Хэлен скользнула второй ладонью к его груди, проникая сквозь шерсть к тонкой человеческой коже. Он прижал уши к голове и уткнулся ей в шею, часто дыша. — Не останавливайся, подкидыш, — глухо простонал, спина под её ладонью была как из железа.
*Может, тебе ещё и за ухом почесать? — с издевкой проронила она, — Наверно, блохи донимают?
— Глупышка, у нас нет блох. Откуда им взяться на человеке? Не пытайся меня взбесить. Ты живешь, пока мне нравится то, что ты делаешь.
Хэлен перебирала пальцами жёсткую, тёплую шерсть, медленно двигаясь от головы к плечам, по спине. Он сладострастно рычал.
*Я хотела узнать… А хвост у тебя есть? Мне не видно из-под тебя.
— Я знаю этот анекдот, Красная Шапочка. И это — точно не хвост. Не пытайся успокоить себя.
Она неуверенно поерзала под Волком, чувствуя, что-то, что между ними сейчас, при всём желании, нельзя принять за хвост.
— Не дёргайся, — влажный язык мазнул по щеке.
*Не смей! Слышишь? Не смей! — злоба и беспомощность взыграли в ней с новой силой от этого лёгкого прикосновения.
— Хэлен, ты забыла, что я чувствую твое вранье? И не только вранье. Скажи, разве близость смерти не заводит?
*Это не тебя сожрать хотят. Так что — нет! Не заводит!
Он дёрнул плечом почти человеческим жестом.
— Дитя, кого ты пытаешься обмануть? Странно и приятно — полу-богиня оказалась настолько же похотлива, насколько была фригидна её мамаша.
*Ты врёшь и сам не знаешь, о чём говоришь. Мои родители погибли, когда мне было восемь лет, — шипела в негодовании девушка.
— Да наплевать! Ты — подкидыш! В тебе нет их крови. Не останавливайся! Я хочу ещё… — Волк сдвинулся пониже, так, что она почувствовала обнаженным животом, как он возбуждён. — Меня раньше никто не гладил… Не в Волчьей шкуре… — Хэлен осмелела и зарылась пальцами в шерсть за ухом. — Что это ты задумала?
Она провела дорожку вниз, к его горлу, где дрожал раскатистый рык. Под массивной челюстью шерсть была тонкой и шелковистой. Хэлен, затаив дыхание, просунула пальцы меж приоткрытых челюстей. Волк замер. Язык был влажным, горячим и бархатистым. Девушка осторожно остановилась, закрыв глаза. Странное ощущение — острые крупные клыки под пальцами. Вот захлопнет он пасть и останешься без руки… Так страшно… Так горячо внутри.
Он бурно выдохнул, так и не сжав челюсти.
— Мерзавка, — мелькнуло в голове, — Не искушай меня своим доверием… — она потянула руку на себя, но он сдавил пальцы, аккуратно прикусив, едва-едва удерживая. — Сейчас… Встань. Я хочу в тебя…
Волк приподнялся, освобождая её. Хэлен сразу стало холодно.
— Встань на колени. И сними эту пакость с себя, — девушка скинула лохмотья халата на палую листву и встала на колени. — Теперь клади руки на землю, — и он надавил ладонью-лапой ей на поясницу. Хэлен бесстыдно прогнулась. Клыкастая пасть жарко дохнула в затылок. Тяжёлая, широкая в кости, лапа легла ей на плечи, обняла, сдавливая, не позволяя сдвинуться хоть на миллиметр.
И одним сильным рывком — внутрь. Хэлен вскрикнула. Было неожиданно больно.
— Ох, дитя, я понимаю предка теперь… — он медленно выскальзывал из неё. — Ещё лучше, чем в человеческой шкуре… Так невыносимо горячо. Невыносимо сладко… Тебе больно?
*Да… — выдохнула она.
Хэлен сдавленно вскрикнула. Спиной она чувствовала быстрое биение Волчьего сердца и ещё… Снова внутрь.
— Ох… Назови меня… Назови по имени, Хэлен…
У девушки темнело в глазах от боли и наслаждения. Он с силой рванулся в неё, вжимаясь до предела.
— Назови моё имя!
*Дэро… — прошептала она, забывшись.
— Ещё…
*Дэро!..
— Скажи мне! Скажи!
*Ты знаешь!
— Я хочу услышать! — грохотало над ухом его рычание.
Хэлен закричала, не в силах больше терпеть:
*Я люблю тебя, Волк! Что ещё ты хочешь отобрать у меня?
— Всю тебя… Я хочу себе всю тебя! Не делить тебя ни с кем! — и он впился клыками в её плечо, прокусив тонкую кожу, застонав-зарычав от наслаждения. Чёрная кровь выступила на белом плече, медленно, словно нехотя, потекла по спине, оставляя за собой антрацитовые блестящие дорожки. Девушка забилась, вырываясь, но лапа крепко её удерживала. Волк уже содрогался в ней, изливаясь, падая на самое дно пропасти. Ослепительная, невыносимая вспышка угасла, и он рухнул на неё всем телом, всё ещё удерживая. Хэлен всхлипывала, чувствуя, как течёт по груди кровь. Она распласталась под ним, задыхаясь от тяжести и боли.
