“Ты так сойдешь с ума! Секс и забота о других не могут стать всей жизнью! Должно быть что-то еще, что-то, что принадлежит только тебе!”

Не так проста оказалась натура Волка, как он привык думать.

Дэро подошёл к окну, отодвинул льдистую и невесомую занавеску. Сквозь кристально чистое, но изрядно оплывшее от времени, стекло, было видно бескрайнее цветущее море. А старик был прав – вид что надо. Мужчина поискал задвижку окна. Никакого замка не оказалось, и оно распахнулось от простого нажатия ладони. Горький запах весны ворвался в комнату вместе с ветром и обрывками разговора Нуары и Змея. Впервые за долгое время он чувствовал себя одиноко.

“Заколочены окна в сад, что вчера принимал гостей.

Никогда не смотреть назад, привыкая не ждать вестей.

За окном не видать ни зги, винный кубок хранит тепло.

Я, по-прежнему, всем другим предпочту тебя и мерло”.

Вечером все семейство собралось в небольшой столовой на первом этаже. В закопчённом камине громко трещали еловые шишки, распространяя уютный запах Рождества. К вечеру весеннее тепло сменилось прохладными сумерками, и огонь был совсем нелишним. Широкий довольно грубый стол был заставлен старомодной посудой, с не менее старомодными блюдами.

- Дед, а вот это что такое? – Хэлен подозрительно подцепила вилкой кусок чего-то, смахивающего на мясо.

- Потроха куропатки. Ты ешь, это очень полезно, – совершенно серьёзно ответил тот, отпивая из высокого кубка.

Вино в закромах Змея было просто невероятным. Дэро оценил с первого глотка. Пожалуй, прежде он такого даже не пробовал. Нуара увлечённо грызла крохотные морковки, посыпанные разноцветной сахарной пудрой, и болтала с кем-то невидимым, иногда переходя на таинственный шёпот.

- Ага, ясно, – девушка откусила крохотный кусочек от того, что было на вилке, немного пожевала, удовлетворенно кивнула и заговорщицки посмотрела в сторону мужа, мол, а ты знаешь, что ты ешь? Может, бычьи яйца?

Дэро поперхнулся и тут же спросил:

- Змей, это же не бычьи яйца?

- Нет. Мне кажется вам это совершенно ни к чему, – тот сардонически ухмыльнулся. Мужчина тактично не стал уточнять, в каких случаях люди предпочитали их есть.

- Папа, а разве быки несут яйца? – тут же встряла в разговор маленькая болтушка.

- Э-э-э, – впал в ступор Дэро. Умеет же дочка выудить из разговора взрослых именно то, что не следует. – Конечно же нет! Змей же сказал, что нет. А-то я сомневался. В таком волшебном замке, чего только не бывает, правда, милая? – обратился он за поддержкой к умирающей от смеха Хэлен.

Та давилась, краснела и старалась не рассмеяться в голос.

- Конечно! Папа просто пошутил.

Нуара подозрительно прищурилась, но ничего больше не спросила. Она уже знала, что взрослые предпочитают скрывать кое-что ради собственного спокойствия. Змей смотрел на всё это поверх золотого вместительного кубка. Он ничего не ел, но пил с удовольствием, поглядывал с любопытством и приязнью на внучку, которая бросала короткие интимные в своей откровенной чувственности взгляды на Волка. Тот же, в свою очередь, взглядом словно бы прикасался то к плечу с тонкой ключицей, показавшейся из-за ворота рубашки Хэлен, то к пушистой пряди серебряных волос, заправленной за маленькое ухо, то к узкому запястью. Змей часто замечал за ними эти почти осязаемые взгляды, которыми они соприкасались, сами не сознавая, как это смотрится со стороны. Может быть, именно поэтому Змей старался подольше бывать с правнучкой – чтобы дать этим двоим хоть немного времени утолить свой голод друг по другу. Нуара безумно любила родителей, но, вместе с тем, обладала совершенно недетской независимостью, которая пока уступала лишь потребности ребёнка в ласковом прикосновении матери и чувству полной безопасности в объятьях отца. Пройдёт не так уж много времени, и Нуара перестанет остро нуждаться и в том, и в другом. Будут ли рады этому родители – вот в чём вопрос.

- Дед, а где находится твой замок? – Хэлен было любопытно.

- Теоретически, мы всё ещё в пределах страны. А на практике... Это место все в том же месте, но находится в моём личном времени, – выдал совершенно будничным тоном Змей.

- Тебе, наверно, всё сразу стало понятно, – хмыкнул Дэро, криво улыбнувшись слегка оторопевшей Хэлен.

- В общем, мобильник здесь не ловит? – пришла к простому выводу девушка.

- В общем, его здесь ещё не изобрели. И не изобретут. Никогда, – замогильным голосом почти провыл Дед, отчего Нуара залилась восторженным смехом.

- Не понимаю, какие у тебя претензии к мобильникам? – ещё больше удивилась Хэлен.

- Они мне просто не по душе. Вот и всё, – пожал плечами Змей.

- Вот такой подход мне нравится, – удовлетворённо кивнул Волк.

- Да кто бы сомневался, – кисло скривилась Хэлен.

Понятно, что властной от природы натуре Волка импонировал такой подход: потому, что потому и этого достаточно. Хэлен всегда это здорово бесило, что Волка и забавляло и очаровывало.

- А ты можешь как-нибудь с Тиром связаться?

Змей задумался на мгновение.

- Хэлен, если ты собираешься его отговорить, то даже не пробуй. Это его право – защищать своего ребёнка. Разве ты не сделала бы этого ради Нуары? – Дед был серьёзен, и в чёрных глазах плавала каменная уверенность в своей правоте.

- Это вы о чём? – насторожился Дэро.

Хэлен опустила глаза. Она не рассказывала Дэро о недавнем разговоре с отцом – не хотела беспокоить мужа.

- Знаешь, давай я тебе расскажу, когда Нуара ляжет спать.

- Хорошо, – в голосе слышалась тонкая, тщательно скрываемая нотка угрозы.

- А почему мне нельзя послушать? – тут же встряла дочка.

- Потому что мы с тобой пойдём ловить этой ночью светлячков и колокольчиковых нимф! – Змей подхватил Нуару с её стула и подбросил в воздух.

- А такие бывают? Очень странное название – светлячки. Никогда не видела, – Нуара обвила шею прадеда руками, совершенно позабыв о том, что она собиралась учинить родителям допрос с пристрастием.

Дэро и Хэлен в полном молчании смотрели друг на друга через стол.

- Так что ты от меня скрываешь? – вопрос холодным камнем ударил о пол.

Хэлен опустила голову.

- Хэлен, – Дэро почти шептал, склонившись к ней, – я жду.

Девушка чувствовала, что провинилась, но заговорить было трудно.

- Зверь отправился искать Белого Бога, – едва выдавила из себя она.

- И как это связано с тобой? – сразу перешёл к делу Дэро.

- Меня крестили. После смерти душа моя будет принадлежать Ему.

Дэро стоял, как поражённый громом. Тишина обрушилась как лавина, погребая под собой двух людей.

Хэлен сжалась на своем стуле. Она всей кожей чувствовала страшный гнев, который бушевал сейчас в её мужчине, сдерживаемый нечеловеческим усилием воли.

- Твой отец пытается отменить акт крещения? – выдавил Дэро сквозь зубы.

- Да.

Невероятной силы удар отбросил к стене старинный стул и раскрошил его в щепу. Девушка вздрогнула, но не подняла глаз. Она знала, что ничем сейчас не сможет усмирить его бешенство.

Дэро выругался и вышел из столовой.

Бешенство гнало его сквозь чёрные стволы яблонь, сквозь ставший совершенно плотным, запах бескрайнего цветущего сада. Туман, блуждающий меж деревьев, был рассечён бритвенно-прямыми лучами мёртвой теперь луны. Дэро шёл без направления и цели. Чёрная горечь заполняла его до краев. Чувство это разъедало, душило, рвалось наружу сдавленным, полным злобы рыком.

Браки скрепляются на небесах... Видят Боги, он никогда не думал, что однажды почувствует себя беспомощным, бесполезным придатком. Женщина, которую не выбирал, ставшая для него открытием и завоеванием, теперь словно бы и не принадлежит ему. Разве можно владеть тем, что даже защитить не можешь? Ситуация становилась ещё унизительней от того, что Хэлен безусловно это понимала. Дэро не видел больше причин, по которым она могла бы скрыть от него хоть что-то. Понимали это и Тир, и Змей и, стараясь сохранить мир в молодой семье, не посчитали нужным ввести Волка в курс дела. А зачем? Всё равно ничем он помочь не сможет. Оборотни – не Высшие, им не по зубам тягаться с Белым Богом. Луну порвали – так Луна давно не в пантеоне власть имущих Богов.