Я почувствовала себя виноватой, потому что вспомнила, что ни разу даже не проверила, как Луи, с тех пор, как мы сюда приехали. Я не искала его, не удостоверилась, что он общается с людьми и заводит себе друзей, и все такое. А я должна была, потому что это моя обязанность, как старшей, умудренной опытом кузины, присмотреть за ним.

Не то чтобы за мной кто присматривал, конечно… Но я не собираюсь быть такой, как они.

— Ну, у тебя будут друзья, — ободряюще сказала я. — Просто нужно немного времени, чтобы узнать людей, ты ведь знаешь?

— Я хочу домой.

— Почему? — я отодвинулась и посмотрела на него вниз. Он очень маленький. — Тебе не хочется домой, — благоразумно сказала я. — Виктуар скоро родит, и тогда все с ума посходят! И тебе постоянно придется возиться с ребенком, помнишь, как ты терпеть не мог, когда Лэндон все время ревел и пачкал подгузники?

Судя по взгляду Луи, он понял, о чем я. Да, я хотела немного пошутить, но в то же время, я была серьезна. Он действительно ненавидел то время, когда родился Лэндон, не так сильно, как Рокси, конечно, но он определенно не был в восторге. А все будет куда как кошмарнее, когда родит его собственная сестра.

— Ну, понимаешь? — продолжила я, с надеждой улыбаясь ему. — Тебе лучше быть здесь, чем дома, когда твоя мать совершенно спятит при виде своего первого внука.

Луи засопел, но я рада, что он хотя бы перестал плакать. Он явно не знает, что сказать, ну и ладно, потому что ему и не нужно ничего говорить.

— Ну, давай, — сказала я, взъерошивая его волосы. — Я помогу тебе с историей. Уверена, Биннс не научил тебя ничему полезному.

Час спустя я установила в гостиной стол для плюй-камней и позвала нескольких первогодок сыграть с нами. Луи очень стеснительный и не слишком много с ними общался, но я как следует постаралась их всех разговорить. Наконец, он немного приободрился и даже посмеялся над парой шуточек других ребят.

Вошли Хьюго и Аманда, и я оглянулась на них и улыбнулась. Аманда приподняла брови, и я уверенна, она удивлена, с чего я вдруг играю в плюй-камни с первогодками. Хьюго тоже казался ошеломленным, но думаю, он понял, когда увидел Луи, который, наконец, развеселился. Я тут же оставила игру и пошла поболтать с друзьями.

— Луи нужна была помощь с друзьями, — как можно тише объяснила я, хотя все первогодки были полностью поглощены игрой и не обращали на нас никакого внимания.

Аманда посмотрела на играющих поверх моего плеча и кивнула:

— Похоже, теперь он взбодрился, — решила она, и я заметила, что Хьюго очень странно на нее посмотрел. Он так часто в последнее время делает, и мне интересно, он в нее влюбился, или что? Аманда — дочка Невилла, поэтому мы знаем ее тысячу лет. Но они с Хьюго никогда особо не ладили. Ну, они не ругались или что-то в этом роде, они просто друг друга раздражали, а я постоянно должна была это выслушивать. С тех пор, как мы пошли в школу, впрочем, все изменилось, и теперь мы лучшие друзья. Но вот в этом году Хьюго ведет себя с ней странно, и иногда я замечаю, что он смотрит на нее, будто он чего-то не понимает или что-то вроде.

— Вы уже закончили эссе по трансфигурации? — спросила я, не желая, чтобы он на нее так смотрел. Это ненормально, и я не хочу, чтобы это происходило. Они оба кивнули, и я поняла, что они, скорее всего, делали его вместе, пока я нянчилась с Луи. — Можно списать? — спросила я, вопросительно приподняв брови.

Аманда кивнула и поставила сумку на стол, прежде чем вытянуть из нее свиток с эссе. Мы довольно часто это делаем — списываем друг у друга. Я знаю, что это, скорее всего, не самая честная вещь на планете, но ведь не в том дело, что мы не можем сделать задание, если захотим. Мы просто не хотим. Мы не мошенничаем только на Гербологии, потому что ее преподает папа Аманды, и мы не хотим заходить так далеко.

— Слышали, что Роуз вышвырнули с Зелий? — спросил Хьюго, и я посмотрела на него с видом «а как я могла не слышать?». Похоже, это единственная вещь, о которой все говорят.

— Мама ее убьет, — серьезно сказал он.

Он не преувеличивает. Тетя Гермиона была зла как никогда на свете, когда она приехала сюда в прошлом году из-за проблемы с Монтегю. Она угрожала Роуз чуть ли не смертью, если такое случится еще хоть раз, поэтому я не сомневаюсь, что на этот раз она ее все-таки прикончит.

Не то что бы Роуз этого не заслуживала, конечно. Она с каждым днем все кошмарнее, и я бы с удовольствием посмотрела, как ее накажут за то, что она такая психованная стерва.

Конечно, я знаю, что мне не разрешается называть ее психованной стервой. Я могу назвать ее стервой, и за это получу окрик «Лили!» и осуждающий взгляд. Но я никогда не смогу назвать ее психованной стервой и остаться в живых. Если бы Роуз услышала это, она бы меня отколотила, а потом побежала бы жаловаться моим родителям, и они поколотили бы меня тоже. Если бы услышали мои родители, они бы меня побили, ну, или часа четыре бы читали мне нотацию о том, какая я бесчувственная. Ну, или и то, и другое. «Психованная» — не то слово, которое разрешается использовать при описании Роуз.

Хотя это и самое правильное прилагательное для ее описания.

Она полностью и нафиг к черту сумасшедшая!

Она такая уже много лет, с тех пор, как ее похитили, когда ей было двенадцать*, и два месяца держали в заложниках. Она вернулась просто с дырой в башке, и три года терапии ни капельки не помогли. На самом деле, я клянусь, она с каждым днем все психованнее. Она становится все противнее. Хуже всего то, что она теперь использует это как оправдание, она теперь может говорить такое, что никому из нас не позволяется. Как будто теперь у нее есть законное право быть мерзкой стервой, психованной мерзкой стервой, и она может не бояться последствий.

Поэтому да, я надеюсь, на этот раз ее мама выдаст ей по полной.

Хьюго не выглядит слишком довольным ожиданием того, что Роуз получит причитающееся. Он выглядит обеспокоенным, как будто он боится, что мама ее в прямом смысле убьет. Не убьет, конечно, но я чертовски надеюсь, что она хорошенько пострадает, когда мать все узнает. Хьюго иногда такой странный. Роуз ужасно к нему относится, но он недолго на нее злится. Они часто ругаются, но он всегда ее сразу прощает, в то время, как она может беситься на него месяцами! Он не любит, когда люди называют ее психованной или говорят, что она сумасшедшая, и он всегда ее защищает, даже если люди просто шутят об этом. Мои братья часто меня достают, но, если бы они вели себя со мной так, как Роуз с Хьюго, я никогда бы их не простила.

— Может они не узнают, — тихо сказал он, и я почти услышала отголосок надежды в его тоне. — Я имею в виду, может, ты уговоришь отца не говорить им? — обратился он к Аманде, и на ее лице было честно написано, что она об этом думает.

— Я никогда не могла уговорить отца. И ты знаешь, что он расскажет, — она снова выразительно посмотрела на него.

— Ну, может он скажет только папе, — продолжил Хьюго, и я рассмеялась.

— Ага, как будто твой отец ей ничего не расскажет! — я покачала головой. — Тетя Гермиона узнает, и Роза тогда очень сильно попадет.

Вот помяни только черта (в прямом смысле). Открылась дверь портрета, и вошла Роуз с моим братом. Они были погружены в беседу и никого вокруг не замечали. Роуз махала руками, а Ал смотрел и кивал. Не знаю, о чем (или о ком) они говорят, но это должно быть серьезно. Я оглянулась на Луи и убедилась, что он в полном порядке, болтает и смеется вместе со всеми. Моя работа здесь закончена, по крайней мере.

Я перебила Роуз и Ала, когда они проходили мимо:

— О, ты еще жива, — ехидно заметила я, ухмыляясь Роуз. — Наверное, совы сегодня медлительны.

Она уставилась на меня, сузив глаза, а Ал взглянул так, словно хочет ударить. Не ударит, конечно, но я вижу, что это они так просто оставлять не собираются.

— Заткнись, Лили, — выплюнула Роуз.

— Или что? — с вызовом спросила я и краем глаза заметила, что Хьюго закатил глаза, повернувшись к Аманде.