— Или я тебя заткну, — выпалила Роуз. Она выпрямилась во весь рост и попыталась выглядеть устрашающе. Она на самом деле довольно высокая, выше Ала, почти такая же высокая как Джеймс. Она возвышается надо мной, но тяжело выглядеть устрашающей, когда ты такая тощая. В ней где-то полтора с лишним метра ног и сантиметров двадцать всего остального, и она такая худая. Ей даже не приходится для этого стараться, в отличие от других девчонок, она ест все подряд постоянно, но никогда не набирает веса… Только становится все выше.
— Ой, как я испугалась, — язвительно ответила я. Хотя она и не выглядит страшной, я не сомневаюсь, что она меня сейчас ударит. Она и так в дерьме, и ей грозит смерть от рук собственной матери, поэтому она наверняка захочет натворить еще побольше злых дел перед своим концом.
Ал взял ее за руку, расстреляв меня взглядом:
— Хватит, Лили, — серьезно сказал он, пытаясь увести Роуз с собой.
Он всегда становится на ее сторону, с кем бы она не ссорилась. Я его сестра, а он говорит мне «хватит», мне, а не Роуз, которая готова разбить стул о мою голову в любую секунду. Идиот.
После этого они ушли. Роуз горда собой, потому что все на этом свете на ее стороне, а не на моей. Даже Хьюго смотрит на меня, как будто немного сердит. Я выжидающе уставилась на него, и он нервно поежился.
— Что?! — потребовала я.
Он выглядел так, словно хочет что-то сказать, но вместо этого покачал головой и пробормотал:
— Ничего.
— Слушайте, давайте сыграем в карты? — с фальшивым энтузиазмом предложила Аманда.
Пытается снять напряжение, она всегда так делает. Думаю, для нее иногда странно, что она почти выросла вместе с нами, мы ведь даже не семья. Она всегда старается сохранить мир между нами, о чем бы мы не спорили, думаю, она считает это своей обязанностью.
И это странно.
Следующим утром я проспала. Все уже ушли, и только Аманда пыталась меня растолкать. Она была уже полностью одета и готова уйти.
— Уже девятый час! — воскликнула она, швыряя мне мою одежду, пока я села и пыталась сориентироваться. — Я думала ты в душе!
Понимаю, что, когда полог опущен, тяжело сказать, в кровати я или нет, но не могу поверить, что она считала, что я в душе, раз уж она сама там большую часть утра провела. Уже девятый час, так что мне придется идти не помывшись. У меня едва осталось время одеться и почистить зубы.
Когда я выбралась из ночнушки и начала переодеваться в форму, я посмотрела на Аманду, которая решила в последнюю минуту перечитать конспекты к тесту по Защите, который нам сегодня обещали. Я оделась, но обнаружила, что вижу только одну туфлю. Я заглянула под кровать и начала копаться там в поисках туфли. Не понимаю, как все это дерьмо оказывается под моей кроватью, как будто все старается сбежаться туда и спрятаться.
— Что ты ищешь? — спросила Аманда, и я ответила, что потеряла туфлю. Не уверена, что она меня слышит, потому что моя голова под кроватью, среди кучи мусора.
— Симпатичные трусики, — заметила она и захихикала. Я вытащила руку из-под кровати и одернула юбку, но в моей позе это бессмысленно. Этой чертовой туфли там нет.
— И что мне теперь делать? — спросила я, с паникой поглядев на часы и увидев, что уже полдевятого. Уроки начнутся через четверть часа.
Аманда отбросила учебник и пришла на помощь. Она начала искать под всеми кроватями, а я открыла сундук и стала копаться там, хоть и знала, что я не клала туда туфлю.
— Надень кроссовки, — в итоге предложила Аманда.
— С меня за это баллы снимут, — запротестовала я, зная, что несоблюдение школьной формы — это по десять баллов за каждый раз.
— У тебя нет другого выбора, — ответила она, указывая на часы. Знаю, что она права, поэтому я тяжело вздыхаю и достаю кроссовки. Они совершенно глупо выглядят с гольфами и всем остальным, но что делать. Я запаниковала, когда поняла, что если я не найду туфлю, то мне придется писать маме, чтобы она прислала новые, и она решит, что я специально их потеряла, потому что я уже говорила, что хочу новые дизайнерские туфли.
Наконец я обулась, и начала быстро запихивать в сумку учебники. Мы опоздаем, знаю. Когда я собралась, я повернулась к Аманде, которая стояла рядом со мной.
— Готово, — спокойно сказала я.
Аманда передернулась и покачала головой:
— О господи, зубы почисть!
Черт!
Я схватила зубную щетку и буквально помчалась в ванную. Я точно не слишком хорошо прочистила зубы, просто хотела, чтобы изо рта не пахло. После того, как я прополоскала рот, я посмотрела в зеркало и скривилась при виде моих волос. Схватила расческу (не знаю чью, рядом лежала, если у меня заведутся вши, то буду знать, откуда) и пробежалась ею по волосам. Они легко распутались, и я счастлива, что у меня чудесные, послушные прямые волосы, за которыми так легко следить.
Мы опоздали на урок, и когда мы вбежали в класс Защиты, было уже 8:49. Мы обе глубоко дышали, пока профессор Ленгли разглядывал нас, раздавая всем тестовые задания. Он указал на часы, и мы обе согласно кивнули и с извинениями скользнули за последнюю парту. Я едва дышу и ужасно хочу есть, и я знаю, что Аманда тоже, поэтому я чувствую себя виноватой, ведь не она проспала. Наконец, профессор Ленгли подошел к нам, положил нам на стол задание и произнес:
— Десять баллов с Гриффиндора за опоздание.
Я попыталась спрятать от него ноги, но только обратила на них его внимание, потому что он тут же посмотрел вниз и поправил самого себя:
— Двадцать.
Я была в плохом настроении все утро, потому что я не только умудрилась потерять столько очков, но и потому что была голодна до смерти. Не говоря уже о том, что я уверена, что провалила тест по Защите. Когда, наконец, пришло время обеда, мы с Амандой первыми прибежали в Большой Зал и набрали в наши тарелки куда больше, чем мы обычно едим. Это даже и не слишком вкусный обед — сэндвич и фруктовый салат — но я так голодна, что мне все равно.
Кто-то дернул меня за волосы, и я поняла, что это Джеймс, даже не оборачиваясь. Он всегда дергает меня за волосы, и я это терпеть не могу.
— Как дела, Лилс? — вызывающе спросил он, и он знает, что я ненавижу, когда меня зовут Лилс, поэтому он делает это специально. Он присел рядом со мной и стянул кусок моего сэндвича. Понятия не имею, почему он не может взять себе свой.
Он в кои-то веки один, и мне интересно, где все его приятели. Они обычно ходят толпой, и если он не с этими парнями, то вокруг него всегда вьются девки. Он довольно популярен, мой брат, и это ужасно раздражает. Даже девчонки с моего курса по нему сохнут, и они всегда пристают ко мне с «Джеймс такой симпатичный, как тебе повезло, что он твой брат». Как будто симпатичность делает его хорошим братом. Ага, как же.
И не такой уж он и симпатичный.
— Чего тебе надо, Джеймс? — спросила я, отодвигая свою тарелку, чтобы он не стащил оттуда еще что-нибудь.
— Разве я не могу просто посидеть с моей малюткой-сестренкой? — спросил он с фальшивой невинностью в голосе.
— Не можешь.
— Что с твоими туфлями? — спросил он, глядя под стол. Боже, почему сегодня все смотрят на мои ноги?
— Не смогла найти одну сегодня утром, — раздраженно ответила я.
— Ну, если мы проиграем Кубок Школы, то я знаю, кто будет виноват. Большое тебе спасибо.
Он такое дерьмо. Расхохотался над моим гневным выражением лица, стянул мой сэндвич и сбежал прежде, чем я это заметила. Я проследила за ним взглядом и увидела, как он упал на стул рядом с Джеммой Патерсон и обнял ее за талию. Я с отвращением отвернулась к Аманде, закатила глаза и протянула руку за другим сэндвичем.
Стол начал заполняться, и в Зале становилось все шумнее и шумнее. К нам присоединился Хьюго, и мы начали планировать, что будем делать, когда послеобеденные уроки закончатся. Я даже не заметила, что почта пришла, пока Мародер не бросил письмо мне прямо в тарелку перед тем, как с выжидающим видом усесться на спинку стула Хьюго.
Черт, мама долго ждать не стала. По крайней мере, это хоть не вопиллер, судя по конверту. Но я все равно нервно посмотрела на Хьюго и Аманду, прежде чем сорвать печать и открыть письмо.
