И вот он здесь. Надя сварила всем кофе с молоком и накормила теплыми хрустящими вафлями с какой-то присыпкой — сначала, как водится, Алексей съел верхушку, потом раскрыл вафлю и съел середину, затем — похрустел бисквитом. А вторую съел полностью, прожевав насквозь. Он всегда так вафли ел — хотелось попробовать начинку отдельно, бисквит отдельно, а потом все вместе и сравнить. Некоторые ребята из группы к вафлям даже не притрагивались. Наверное, дома каждый день такое едят. Ему каждый раз хотелось взять все, что осталось на столе недоеденным и тихонько распихать по карманам — чтобы потом, в электричке все съесть, но он сдерживался. Впрочем, что говорить — один раз не сдержался и взял вафлю. Потом Надя поймала его в коридоре, спросила на счет вафель, тот густо покраснел и извинился. Она только засмеялась, сложила все печенья в пакет и отдала ему. Он довез до дома и отдал половину брату, они весь вечер пили чай и о чем-то болтали перед открытым окном.

Вставало солнце, тикали часы, лучи пробивались сквозь кустарники малины, растущие в горшках на крыше (это он уже потом разобрался). И все были с чертежами. Сергей — один из старших учеников даже наспех что-то подправлял. А ведь Арсений Арсеньевич терпеть не мог, когда кто-то наспех что-то в домашнем задании доделывал.

— Отлично! — Арсений азартно потер руки. — Мы начинаем наше исследование, и не отлынивайте. А я буду подзывать одного за другим, и проверять конкурсное задание. Трое из вас будут объявлены лучшими, трое из вас будут отсеяны, один станет победителем, один — проигравшим. — он посмеялся своим собственным словам. — Впрочем, мы с вами не на имперской олимпиаде, поэтому отсеянных не будет, конечно. А вот выигравший и тройка лучших — конечно, да.

Алексей взял учебник и без особого рвения начал переписывать на планшет задачу из двадцать шестой главы. Впрочем, начинались сплошные формулы — а это интересно. Сложно, конечно, на первый взгляд — но интересно. Четко и лаконично. В его вкусе, как любил говорить Арсений Арсеньевич.

Краем глаза он подглядывал за учениками и ничего утешительного он не отметил. Чертежи у ребят были красивыми и чистыми, не то, что у него. Он, правда, не видел их целиком, но кое-кто даже сделал чертеж цветным. И почему он не додумался? А когда он увидел Славкин чертеж ему стало совсем стыдно — его работа была чистой, аккуратной и удивительно красивой. По крайней мере это то, что он заметил.

Ему захотелось встать и уйти. И вообще не участвовать в этом состязании. Только позориться. Он отвернулся, постыдно захотелось расплакаться. Столько труда, столько надежд и ради чего? На что он надеялся?

— Прошин! — сказал Арсений.

Алексей отодвинул ногой чертеж.

— Я не готов. — Сказал он тихо.

— Что значит не готов? — не готов я, Арсений Арсеньевич. Не готов. Не сделала ничего.

— Даже не попытался что ли? — спросил он удивленно и встал. Алексей сел так, чтобы тот вообще чертеж не увидел.

— Ну, попытаться попытался.

— Ну и показывай. — Сказал тот. — Да отодвинься ты. Что ты там прячешь?

— Я не хочу вам это показывать. Я сам своей работой недоволен.

— Ну и что мне прикажешь с этим делать? Вставай быстрее и показывай, что есть.

Алексей развернул чертеж. Арсений внимательно его осмотрел.

— Как всегда неаккуратно. — Заметил он.

— Да знаю я. — буркнул тот в ответ.

— Так… — он перевернул чертеж и подвинул ближе. — А это что?

— Северно-западное депо. Синяя ветка.

— Ах да, я сам такую карту лет десять назад делал. Хочешь посмотреть, кстати?

— Что?

— Карту, конечно. Вставай живее, пойдем, покажу.

Арсений свернул его чертеж и встал из-за стола. Это было неожиданно. Все ученики удивленно проводили их взглядами. Алексею стало немного не по себе. Они спустились в подвальное помещение. Здесь Алексей ещё ни разу не был.

— Вообще, сюда можно на лифте попасть, но я им не пользуюсь. — Сказал Арсений, зажигая свет. Почему-то, Алексей думал, что здесь будет холодно и сыро — но нет. Было тепло и сухо. Даже уютно.

Ну, а просторный подвал был весь увешан старинными картами. У Алексея даже дух захватило. На каменных, ничем не отделанных стенах висели карты, схемы, какие-то чертежи, даже, кажется, рисунки, странные шрифтовые композиции.

— Хорошая карта — это шедевр. — Произнес он поучительно. Алексей сразу развернулся к нему и всем своим видом показал готовность слушать все, что тот скажет так, словно ему это было катастрофически интересно. Этим уловкам он у Лизы научился. Прима толк в общении знала!

— Вроде смотришь — картинка картинкой, да? — он подошел к одному из стендов и перелистнул — на некоторых стендах висело сразу по несколько карт и плакатов, защищенных пленкой, их можно было перелистывать. — А на самом деле — произведение искусства. Хотя, раньше карты и схемы искусством не считались. Темные времена. Это сейчас у нас есть профессия — схематист-художник. А раньше — либо чертежник, либо дизайнер. Никакого уважения к профессии… Вот она! — произнес Арсений, откидывая одну из карт.

Алексей удивленно посмотрел на чертеж. Довольно грязный, надо сказать. И в одном месте — до дырки протерт.

— Как тебе? — спросил Арсений Арсеньевич.

Алексей сглотнул. Он с ходу заметил, что на карте не были указаны развилки вокруг первой кольцевой, а третья кольцевая вовсе не была квадратом, как задумано. Арсений сделал ту же самую ошибку, что и сделал он — Арсений перепутал ветку метро и запасной путь. Но перечерчивать не стал, и решил исправлять как есть. В итоге третья кольцевая, которая должна быть квадратом с закругленными концами съехала в край и превратилась в пакет с манной кашей. Полиэтиленовый. С комочками. Алексей даже и не знал, что сказать. Сказать правду — обидит, соврать — так самому потом тошно будет. Он почесал затылок, хотя раньше никогда так не делал. А когда не знал, что сказать, обычно кашлял в кулак. А теперь вот новая привычка.

— А вы пятой твердости карандаш использовали?

— Нет, первой.

— А я десятой использовал.

— Десятой? — изумился тот. — Такие что, бывают? — да, бывают. У меня чертеж все время грязный выходил. А карандаш десятой твердости грязи как-то сам собой не допускает. Правда, бумагу рвет.

— По-моему мой чертеж ужасен. — Сказал Арсений. — Мне двенадцать лет было, когда я его делал. На твой посмотрел — сразу воспоминания нахлынули. А как ты схемы водоканалов наложил?

— Я их не накладывал. — Сказал Алексей немного смущенно, вспомнив, как пытался начертить поверх эти схемы, у него никак не получалось, только потом понял.

— Надо сначала водоканалы на чертеже нарисовать…

— Пойдем наверх. Ты рассказывай.

Он побежал за Арсением, прыгая через ступеньку.

— В общем, сначала такой тонкой паутинкой их наложить, а сверху основной чертеж делать. Ну а потом только направления ставить.

Они зашли в класс.

— Говоря начистоту, — сказал Арсений почти что шепотом. — Мой чертеж был отвратителен. — Он подмигнул ему и проследил, когда тот сядет на свое место.

— Я прекрасно знал, давая вам это задание, что никто из вас с ним не справиться. Потому что справиться с ним просто невозможно. Но мне отчего-то стало интересно — как вы поступите в такой ситуации? Как выкрутиться сможете?

— А теперь признавайтесь, кому из вас отец или старший брат первым начертил схему метро? — спросил он. Алексей сглотнул и тихо поднял руку.

— Тебе, Прошин?

— Не начертил. Помог!

— Помочь это не считается. — произнес Арсений. — Мы все друг другу помогаем. Правда, ведь. Ты свой чертеж сам начертил — это и видно. А то, что ты обратился за советом к проводнику метрополитена, достал профильные учебники, консультировался с отцом — так это похвально. Из тебя вышел бы отличный журналист или аналитик. Я сейчас про другое говорю — мне очень и очень интересно — отчего я увидел пять одинаковых, и совершенно неправильных чертежа. вы что — сговорились?

Класс молчал.

— Я в ужасе. — Всплеснул руками Арсений. — Кому-то из вас сделали прекрасный чертеж схемы метро, и вы его перерисовали. Причем все как один. Неужели вы думали, что я не увижу этого? У некоторых из вас на чертеже даже проколов от циркуля нет. Кто-то использовал стерео-чертежника? Я тоже умею этим инструментом пользоваться. — он посмотрел на класс. — И тишина. — сказал он разочарованно. — И мертвые с косами, да? Отвратительно. И ведь даже не постарались узнать, чем отличается схема от карты, и схема путей от карты путей. А вот один из учеников попытался. Алексей Прошин, ты в этом конкурсе победитель. Можешь покинуть класс и отправляться домой — спать. Вижу, ты отлично потрудился. Жду тебя в гости с понедельника. Надя тебе все расскажет.