Дочь Эстеллы? Я ни на секунду не могла принять такой статус. Во-первых, об этой женщине я практически ничего не знала. Во-вторых, того, что знала, было более чем достаточно, чтобы к вопросу больше не возвращаться. В-третьих… как-то странно все это. Какая из меня наследница?
Я посмотрела на свои ладони. Обычные, нормальные, человеческие. А все остальное какое-то нарочито нереальное, будто во сне, что Илминр, что перспективный переворот. Сейчас я чувствовала себя этаким Лжедмитрием, хотя все вокруг и утверждали в один голос о подлинности моего родства с легендарной императрицей. Как-то слишком неестественно, невозможно все, даже не знаю. Может, где-то в глубине я надеялась, что скоро проснусь, если уж не в родной Москве, то хотя бы в тесной комнатке Каремса. Все лучше, чем сейчас гадать, что случится через неделю, и как много трупов я за собой оставлю. Я не самый умный представитель человекоподобных лирен, но даже я прекрасно понимаю, сколько крови прольется в результате. И ответственности за нее мне не избежать. Как я умудрилась ввязаться в эту авантюру?
Город спиралевидных улочек, скрывающийся от губительных лучей мертвого черного солнца за толщей радужной породы, назывался Эиннар. В его центре было шумно, как на восточном базаре. И пусть мне лично не приходилось посещать рынок даже в Египте, думаю, сравнение я подобрала подходящее: здесь невозможно было услышать собственные мысли, не то что слова спутника. Несмотря на пестроту публики, кричали все одинаково громко, надрывая глотки, выталкивая предложения то на илминрском, то на Транслите, то на хэмнха. И почему никто не пользуется тем же Серым Шепотом?
«Эиннар – торговый город. В основном потому, что здесь можно приобрести Радужные Камни по довольно низкой цене, нежели в ключевых мирах и, тем более, их колониях. И не только Камни».
Я повернулась было к Чудику, но Цамерий тут же заинтересовался чем-то в другой стороне. Готова поспорить, сейчас он отдал бы половину оставшейся ему жизни, только бы оказаться от меня так далеко, как можно. Я бы тоже не была в восторге от такой компании на его месте.
Все обладатели Клиадрального Зерна, а их было не так уж и много, носили здесь черные плащи. Эм-Латуа скупо объяснил, что Радужная Порода в таком количестве провоцирует массовые психозы, истерии и прочие радости у счастливчиков, пользующихся Клиадрой. Насколько мне известно, сама добыча Камней – процесс еще более для них опасный, и в шахтах работают исключительно свободные от Зерна лирены, хотя и им приходится несладко. Но цена за каждый Камень окупала все издержки по добыче, транспортировке, охране ископаемых, и с излишком.
«Хотите взглянуть на Ангелов?»
Ангелов?
Цамерий протиснулся к решетчатому балдахину справа. С некоторым трудом я последовала его примеру. Под металлическим навесом скрывалась арка входа. Лирен вокруг заметно поубавилось, что натолкнуло меня на тревожные мысли. Но не станут же члены Жемчужной Триады рисковать моей жизнью без необходимости. Не станут ведь?
Под действием загадочного плетения тьма внутри помещения рассеялась настолько, что можно было не напрягать глаза, и я увидела тени. То есть, это были не настоящие тени, ведь источников света в привычном смысле этого слова тут не было, а очертания чего-то большого, таящегося за толстыми прутьями решетки. Цамерий остановился у ближайшей тени и кивком подозвал меня.
--- Избранные Посвященные не похожи на смертных лирен, – в почти полной тишине невысокий голос эм-Латуа казался невероятно мелодичным, переливающимся и каким-то отстраненным. – Но и с Богами общего у них не так много. Они занимают пограничную нишу между живым и неживым. Так, например, у Избранных Посвященных могут рождаться дети, но только если один из родителей – смертный лирен: в самих Хранителях слишком мало жизни, им нужен кто-то с ее большим запасом. Но дети от таких союзов рождаются очень разные.
Цамерий повернулся, и меня будто придавило скалой.
--- Если отец – Избранный, а мать – смертная, рождаются Одержимые. Такие, как вы. Внешне они практически копии матери, от отца у них лишь цвет волос и глаз, точнее, отсутствие цвета – характерные особенности Хранителей. В Клиадральном плане все несколько сложнее – категория у таких детей всегда белая, как у отца, но запас сил – не больше, чем у матери. В вашем случае не думаю, что можно волноваться: у Эстеллы лэ Деборо были запредельные силы.
--- Вы меня боитесь? – Напрямик спросила я.
Эм-Латуа запнулся и отвернулся.
--- Если вам так показалось, прошу прощения.
--- Но почему? Я сейчас беспомощнее младенца. Или вы мыслите наперед?
--- Не в этом дело, – Цамерий бросил на меня косой взгляд. – Хотя ваши ладони и располагают к… Впрочем, неважно.
--- Нет, подождите! Что с моими ладонями? Однажды один лирен, еще в Дамине, взглянув на них, в панике сбежал, не объяснив причины, и мне не помешало бы все-таки ее выяснить. Может, имеет смысл приобрести перчатки, чтобы не пугать прохожих?
Эм-Латуа колебался.
--- Поймите, – вздохнула я. – Мне почти ничего не известно о Веселес, а на мои вопросы отвечают как-то избирательно и не всегда. Лэйкер, понятное дело, оберегает меня от опасностей, даже явно иллюзорных. О мотивах остальных я могу только догадываться. А я считаю, что много информации не бывает. Возможно, моя судьба вам безразлична (а иначе и не должно быть, по идее), но, пожалуйста, облегчите мне жизнь хоть немного.
--- В Дамине верят, что линии на ладони связаны с судьбой? – После паузы спросил Цамерий.
--- В Дамине во что только не верят. Верили.
«Тень» в клетке зашевелилась, и я на секунду отвлеклась. Существа за решеткой явно не спешили проявлять себя.
--- У вас на обеих ладонях знак. Очень редкий и настолько четкий, что перепутать с чем-то иным невозможно. Он называется «гэрииндеим».
Едва Цамерий произнес последнее слово, существо в клетке метнулось к нам, врезавшись в толстые прутья. Я инстинктивно отпрыгнула, поразившись молниеносности движения. Даже при наличии у меня ВИРМН-скелета пришлось бы потрудиться, чтобы увернуться от такого броска. Сумрачный покров вокруг тела Ангела рассеялся, и я увидела, что за ним скрывалось.
--- С кальтиринтского переводится как «шаги смерти». Искусство чтения линий на ладонях, как и многие другие опасные искусства, подарено нам Демонами, поэтому и названия многих элементов сохранились оригинальные.
В клетке передо мной стоял мужчина высокого роста. Рельефное мускулистое тело покрывали пепельного цвета перья и пух, а широкие крылья за спиной даже в сложенном состоянии поражали своими огромными размерами. Лицо же – прекрасное, умиротворенное, будто его обладатель только что сошел с иконы или ожил, будучи прежде статуей в каком-нибудь помпезном соборе. Если, конечно, не брать в расчет перьевой покров. Уставившись невидящими черными глазами куда-то в сторону, существо застыло, поглощаемое сумеречным покрывалом.
Я растерялась, не зная, о чем спросить в первую очередь, и с открытым ртом повернулась за разъяснениями к Чудику.
--- Гэрииндеим, расположенный на одной ладони, указывает на лирена, несущего смерть тем, кто его окружает. Если он сразу на обеих ладонях, значит… – эм-Латуа многозначительно промолчал.
Не сложно догадаться.
--- Поэтому вы притягиваете смерть. А значит, и Ангелов.
Я вновь повернулась к клетке.
--- Ангелы рождаются от смертного отца и Избранной матери. И жизни в них еще меньше, чем в Одержимых, поэтому их манит смерть и несущие смерть. Однако, как это ни парадоксально, у Ангелов рождаются дети, тогда как у Одержимых – никогда.
--- А почему здесь решетки, а не, скажем, Клиадральные ловушки?
--- Клиадральные барьеры для Ангелов легко проходимы. Ангелы вообще практически невосприимчивы к Клиадре во всех ее проявлениях, за исключением Сущностной. При том, что они сами не владеют Клиадрой, даже если обладают Клиадральным Зерном. Они слишком безумны.
Лэйкер как-то рассказывал мне об Ангелах, хотя сам с ними никогда не сталкивался лицом к лицу. После встречи с этими существами вообще очень редко выживают. Раскиданные по многим мирам Веселес, они поодиночке охотятся на все, что движется, практически без перерыва. Ангелы всегда голодны, всегда жаждут чьей-то плоти, и этот базовый инстинкт они не способны подавить, превозмочь. Были случаи, когда их жертвами становились собственные дети – если у этих существ и был разум, каннибализм явно не отвергался.
