--- Курица.

Я недвусмысленно потянулась к мохнатому уху.

--- Хорошо, скажу еще раз!

Запиши.

--- Я же кот!

Это твои проблемы.

--- Как скажешь.

Неожиданно легко подпрыгнув, животное вцепилось в мою руку.

Ты что делаешь?!

Я с шипением отдернула кисть.

--- Записываю.

Ну держись теперь!

--- Не в этой жизни, курица! – Карикатурно подмигнув, Избранный в кошачьей шкуре бесследно испарился.

Тихо ругаясь, я потерла укушенную ладонь.

И что это было? Избранный Посвященный, притворяющийся котом из Дамина… И почему котом? И вообще… о-о, моя голова.

--- Что-то ты притихла, Алеврайла, – обернулся Чудик.

Проснулся. Кто бы говорил, Павлин.

Мою реплику как-то слишком легко оставили без комментариев.

Кто-то внезапно оглох, да?

Никакой реакции.

Взгляд упал на криво нарисованного кота. Так это не шутка?

Я тревожно поежилась. Ни-че-го не понимаю. Стоит подогнать одни кусочки мозаики, начинает рассыпаться уже собранный фрагмент. Кто же это был? Кроме очевидного ответа, что Избранный Посвященный? Хранитель явно не жаждал общаться с Охотником и, следовательно, иметь дело с Тамита. Неужели кто-то из фракции Вимерглия? Но что ему тогда нужно? О компании Тамита я хотя бы имею смутное представление – они хотят меня убить, и для меня такая информация пока вполне исчерпывающая. А вот каковы цели их конкурентов? Не убивать меня? Это если идти от противного.

Знать бы еще, из-за чего Избранные друг с другом в ссоре, и можно ли использовать их вражду. Пока я только могу предположить, что общего у фракций в плане мотивов и ближайших задач более чем достаточно. Как минимум, и те, и другие точат зуб на Аурелиуса, но в чем истинная причина запущенной карусели событий? Кто бы поделился идеями – вот уж от какого подарка я точно не стала бы отказываться.

Подарка.

Дар.

Как обычно, с опозданием, до меня начало доходить.

А если на секунду допустить несколько вероятностей? Например, что девятнадцать лет жизни в Дамине прошли относительно спокойно из-за моей любви к рисованию. Или что Избранный, наградивший меня этим Даром, на самом деле мой…

Вот черт.

За окном стало светлее – чудной дирижабль медленно приближался к земле, точнее, к сияющим снежным холмам, стиснутым в гигантской горной пасти и из последних сил сопротивляющимся черным каменным зубам отвесных скал. Крошечный островок света в кромешной тьме – впереди блестело скованное льдом продолговатое озеро.

--- С возвращением домой, Алеврайла, – ехидно скривил губы Чудик.

Невидимая собака перед глазами жалобно взвыла.

***

--- Признаюсь, я начала думать, что ты безвозвратно исчезла в пучине ереси и греха, оставив культ Жизни ради потехи и поверхностных удовольствий среди извращенных кровью и вседозволенностью, моя любимая дочь. Как же рада я вновь узреть твое лицо, светящееся покаянием. Оставь же слезы и присядь на законное место, Жрица.

Мириам покорно опустилась в облако белого пушистого ворса у журчащего фонтана, щурясь от вездесущего света. Перекликающиеся воздушные аркады, неглубокие бассейны с прозрачной водой, соединенные друг с другом миниатюрными каналами, зыбкие иллюзии стен и пола, – здесь все излучало свет, яркий, чистый, непорочный, первородный свет. Скрытое от глаз недостойных созерцать божественную обитель, святилище Фульмийни было единственным спокойным уголком среди бушующих штормов псевдомира. Здесь умиротворение и безмятежность обволакивали так ненавязчиво бережно, что было невозможно устоять.

--- Раскаянье Жрицы искренно, и потому я его принимаю, хотя грехи твои тяжки и едва ли искупимы. Но нет, ты не пала окончательно в бездну зла и искушения, нашла в себе силы вернуться к истинной матери и смиренно просить избавить от тяжести порочных деяний. Я добра и справедлива, посему не таи в себе боль и позор. Поведай же мне печали, отягощающие голову, и я подарю тебе свое прощенье.

Голос Богини был прекрасен, но в то же время холоден и бесчувственен. И лишь ему было дозволено звучать в Храме, потому Мириам позволила силе Фульмийни проникнуть в сознание.

--- Я безмерно горжусь тобой, Жрица. Скверна не коснулась чистого сердца, и помыслы твои достойны крови. Я исполню желание, ради которого ты приносишь такую жертву. Но перед этим хочу знать, куда ты направишь исполненный благодатью взгляд до моего схождения.

Девушка вновь болезненно сжалась под сокрушительной силой, вливающейся в нее поток за потоком. Она знала, что как только Богиня завладеет ее телом, потеряет все, даже эту боль. И значит, в Веселес было лишь одно место, куда Мириам должна попасть, чего бы то ни стоило, ради призрачной, сказочной, отчаянной надежды, такой невозможной, и от того еще более желанной.

Место, дорогу к которому знают лишь Боги. Место, дающее все и отбирающее все. Место, где все началось, и где все закончится.

Озеро Отречения.

--- Да будет так.

Игривый фонтан обреченно смолк, и в сияющем Храме Жизни воцарилась тишина.

Продолжение следует…