Господин волк, только не ешьте меня! Невинные иритийки совсем не вкусны, а приправленные проклятием - ещё и вредны для вашего желудка! О вас же пекусь, господин аруха!..

Рваноухий сделал ещё несколько рыков и ложных выпадов, больно и страшно щипая зубами. Мне же показалось, что это никогда не закончится. Как понять - это он только показывает своё недовольство, или живой мне отсюда не выбраться?

Взвизгнула, оскалилась, испугалась собственного поведения и быстро притворилась мёртвой. За несколько секунд! Несколько других арух двинулись в нашу сторону. И судя по их глазам, кто-то на этом пиршестве был лишний. А арухи едят себе подобных? А они понимают, что я не волчица?.. Мамочка, я не хочу быть съеденной!..

Один из арух подошёл к нам вплотную, рыча, и я уже приготовилась к лютой расправе. Но рваноухий неожиданно развернулся, и, стоя прямо надо мной, страшно ощерился на того, из стаи!

"Это не может быть правдой", - носились мысли в голове. - "На самом деле я сплю дома, в своём любимом и цветущем замке Орив. Просто нянюшка забыла закрыть окно, и потому так холодно... Наверняка ведь забыла. А утром приедет король, я надену своё лучшее в жизни платье с жемчугом и..."

- Ррррр-ха-рыррр!!! - кинулся рваноухий, зло клацнув зубами.

Достаточно, чтобы ощутить разницу и ответить себе на один из последних вопросов: да, меня только что громко, больно, и унизительно - но воспитывали. А вот молодому любопытному арухе явно грозило нечто посерьёзнее, если тот не уймётся...

***

Когда мастер Ромерн вышел за ворота с котомкой свежего хлеба и куском печёной птицы, уже рассветало. Он постоял немного на дороге, выпуская пар изо рта и приглядываясь к кустам. И на что было надеяться, когда уходил так надолго? Чего сейчас ещё ждать, высматривая, как последний дурак, снежную волчицу с чёрной стрелкой на лбу? И ведь сама увязалась за ним от самого Тюмора, - никто не принуждал! А это неблизкий путь. Но стоило ему раз-другой остановиться ненадолго, как она снова растворялась в заснеженных сугробищах.

Мирке здорово досталось от неё: рваная, укушенная рана заживёт ещё не скоро. Эти воспоминания не принесли ничего хорошего, кроме раздражения и пустоты. И если только удастся встретиться с этой иритийской сукой, он ей покажет, как пасть разевать и клыки щерить в ответ на помощь! Он-то её научит хорошим манерам, пусть только обернётся снова девчонкой!..

Мастер-мечник никогда не видел ничего подобного за свою долгую жизнь. Были заварушки, награды от самого короля, бабские интриги. Даже с гильдией магов успел поработать, когда тем понадобился его опыт. Наслышался россказней про оборотней. Но чтобы оборотень терял своё человеческое тело?.. Если бы только знакомый маг не предположил, что это проклятие, а второй не подтвердил, то давно бы плюнул и забыл. Оборотней в Аркане давно не случалось, но и они новостью не были. Только ни один из них ещё не имел два тела сразу.

Не смотря на злость за Миру, Ромерн запретил хоронить иритийку, хотя оба мага утверждали, что теперь ей ничто не поможет: тело истлеет, а одной дикой тварью в Аркане станет больше. Только, разве что с ней поделится теплом какой-нибудь человек, и проклятая волчица не успеет забыть свою человеческую суть. Больше эти два умника ничего внятного не сказали. Только и кивали головами, будто болванчики с востока и сетовали, "какой высокий уровень проклятия, и как странно, что оно не отразилось на самом, столь одарённом, маге!.."

Холодало. Мороз щипал впалые небритые щёки мастера, а горбоносый профиль то и дело подсвечивался одной из лун. Смотря в какую сторону вглядывался мастер в этот раз. На секунду ему даже послышался вдалеке характерный вой, но звук был слишком далеко и быстро скрылся за треском покачивающихся деревьев. Ромерн удручённо покрутил в руках мешок с провизией. Местное птичье мясо он не слишком жаловал, но для голодной, наверняка, арухи разницы бы не было.

И зачем мужчине, имеющему седину в белобрысых висках, дом и сытую жизнь в не самой бедной гильдии, пускаться в опасный путь ради незнакомой девчонки из чужого народа? Ромерн уже несколько дней терзался этим вопросом. Неужто в сорок лет ещё есть глупая жажда спасать слабых? Или девчонка была и впрямь так уж хороша? Да нет, вряд ли. Иритийка была молодой и сочной, с этим не поспоришь, а малышек из этого строптивого народа не так уж часто можно было встретить среди рабынь. За таких на чёрном базаре дают немалую сумму чистым золотом, а если ещё и девственница, так можно было бы и вовсе забросить неблагодарную работу мастера меча и жить в роскоши хоть до смерти. Ещё и отпрыскам останется!

Но в который раз Ромерн вспоминал невесомую, беззащитную иритийку, когда нашёл её неподалёку от дома Миры. Белый локон в тёмных волосах смотрелся чудно, но когда там разглядывать? Руки ледяные, глаза мутные, губы синие. Завернул, во что было, своей же дохой прикрыл и понёс к лекарке, не раздумывая. Некогда было глаза таращить да мозгами раскидывать. У Смерти слишком дряхлые ладони, чтобы удержать в них бесценные песчинки жизней.

Вот уж Мира была "рада"... Всякое женщины от Ромерна видали, но чтоб на свидание полуживую девицу приносил? Такое было впервые.

Но дело было, конечно же, не в красоте, и не в жажде подвигов. Сколько их было, подвигов, по молодости? Очерствел мастер за столько лет. Как-то всё равно стало, что там с кем случается. Каждый должен сожрать своё дерьмо сам. Единственное, чему мастер меча остался верен с годами, так это собственному чутью. А оно говорило изо дня в день одно и то же: важно помочь. Хоть умри, хоть землю ешь, но помоги! Это тебе нужно, Ромерн. Очень нужно. Спать не будешь ночами и корить себя всю жизнь, что не пошёл за девчонкой, не помог в беде.

Ночь тлела в предрассветном алом мареве. Слева - синь от двух лун, справа - жёлто-алый восход. Иритийской волчицы всё не было.

***

За эту ночь я много узнала о жизни горных волков. Например, у них несколько что стай, и в каждой есть вожак. Охотились они и впрямь вместе, но если добыча оказывалась в интересах обоих кланов, то охота превращалась в кровавую резню. На моих глазах арухи всё время что-то делили между собой, дрались. Младшие волки доказывали старшим, что сильнее и проворнее. Волчицы вели охоту и решали, кого выбрать в жертву. Но если вожак был против, то никто не мог перечить самому сильному волку клана.

И только рваноухий оставался для меня загадкой.

Он не был вожаком ни одной встреченной нами стаи, но отчётливый страх и ненависть к нему любой арухи чувствовались без труда. Особенно его не любили молодые волки. Я старалась оторваться от него, сбежать, и пару раз мне это даже удалось. Но, так или иначе, я вновь и вновь натыкалась на его внимательный взгляд неподалёку.

Конечно же, к утру я уже была готова взвыть от такого настырного внимания! Я же девушка, понимаете, господин волк? Девушки, попавшие в беду, не собираются становиться частью аруховой стаи! А даже если мне никогда не удастся вернуть человеческий облик, то я никогда, ни за что, ни за какие блага не стану вашей волчицей, что бы вы себе ни возомнили!..

В очередной раз оторвавшись от волка, я искала путь обратно в деревню. Ту самую, где мы расстались у ворот с Ромерном, у которого в котомке была настоящая еда, а не тёплая плоть с кровью, от которой дурнеет голова и путаются мысли! Но вместо этого я снова увидела суровый волчий взгляд возле дороги и рваное, практически откушенное ухо. И так печально стало, так тоскливо, что я забралась на пригорок, и...

- У-у-у-у-у-у!.. - протянула от души всю печаль ситуации. - У-у-у-у-у-у!.. - дополнила.

Рваноухий смотрел на меня, словно понять пытался. А потом... Потом это бессовестное животное стало мне подвывать!..

Да как он посмел издевался надо мной в моём горе? Снежное чудище, да как его глаза бесстыжие не ослепли смотреть в сторону ксаталини, - самой невесты короля?! Я припала на передние лапы и рычала, скалилась в его сторону. Меня словно прорвало! Но волк только раз дёрнулся в сторону, и то - скорее от неожиданности. И нисколько не страшно было бессердечному снежному псу, о чём рыдает волчица.