Роби хохотнул. Серега поднялся со скамейки и подошел к ним быстрым шагом. Юля осталась на скамеечке, по-прежнему в блаженном неведении, наушники надежно отгородили ее от реальности. (И слава Богу, мельком подумалось Лину).

— Харе дурить, Свиридов! Лень! Вы чо, совсем охуели? — Серега, вопреки своему обыкновению, был серьезен, решителен и даже зол.

— А ты не лезь не в свое дело, — холодно осадил его Роби. — Тебя не спросили.

— Берт, не сходи с ума! — это Алан, он тоже стоял совсем рядом и переводил взгляд с Лео на брата и назад.

— Они в тебя не верят, рыбка! — насмешливо развел руками Роберт, — видимо, думают, что на соревнованиях ты выиграл приз потому, что я тебе поддался.

— Берт!

— Что такое? — невинный взгляд. — Ты веришь в рыбку?

— Заткнись.

— Ну, а раз веришь, то… — он сделал озабоченный вид и притворился, будто задумался. — Тогда знаешь что?

Кинул в него ярко-красное яблоко, и Алан машинально его поймал.

— Если у тебя рука твердая, то и без разницы кто мишЕнькой будет? Верно? — он уже повернулся к Лео и гипнотизировал его злым взглядом. — Вот и вперед.

Вслед за этим он кивнул растерявшемуся было Алану:

— И ты вперед, mein herz. На позицию. Желание.

Над площадкой повисла тишина. Слышно было как неуверенно чирикает одинокая птица, да ветер чуть перебирает уцелевшие немногие листья.

Ангел пролетел. Он летел не меньше чем полминуты. Твинсы застыли в безмолвной дуэли взглядов, не моргая и не шевелясь. Губа Роби чуть подрагивала в напряженной полуулыбке-полуоскале. Он слегка ее прикусил. Алан же смотрел так, словно видел брата впервые. Лео сковала внутри непонятная то ли судорога, то ли будто каменная ладонь сжала его сердце. А Серега вообще растерялся настолько, что даже слова не мог вымолвить.

Этот круг тишины разорвал Алан, который резко повернулся и зашагал к мишеням, на ходу подкидывая в руке и ловя злополучное яблоко. Роби облегченно вздохнул и с хрустом откусил от другого, точно такого же, налитой красный бочок.

— Давай, Уленшпигель. Покажи класс.

— Лееень! Не вздумай! — Серега стоял рядом с ним, тронул рукой плечо. — Он псих, ненормальный, это же и невооруженным…

— Вали отсюда! — заорал на него Роберт. Серый вздрогнул, однако не сдвинулся ни на шаг.

Не отходил от Лина и Роби.

— Давай.

Алан тем временем дошел до мишени, повернулся к ней спиной и взял яблоко двумя пальцами за хвостик, вытянув руку в сторону. Он смотрел Лео прямо в глаза и улыбался.

Лео натянул тетиву и зарядил арбалет; почему-то он показался ему в два раза тяжелее, чем десять минут назад. Прицел. Рука дрожала так, что дурацкое яблоко так и ходило ходуном в прорези прицела. Бля…

— Разучился? Ручка дрожит? — издевательский смешок.

— Лень!!!

Лео выдохнул и резко опустил оружие.

— Ссыкло.

— Пускай ссыкло. Зато ты больной придурок.

— Молодец, Лень. — облегченный вздох. — Уж я думал, что я идиот, но ты меня прямо переплюнул. — Серый радостным речитативом наполнял стоялую тишину, он обнял Лео за плечи.

Того ощутимо трясло. Бля, он чуть было не повелся. Это надо же быть таким идиотом, реально Серый прав! Перед глазами у него стояла застывшая улыбка Альберта, его вытянувшийся в струнку силуэт, облитый лучами заходящего солнца. Они отошли с индейцем в сторону. Краем глаза Лео заметил, что Костик исчез. Ну и Бог с ним, с дуралеем. Алан заметно расслабился, увидев, что Лео опустил арбалет, это было заметно даже издалека, и тоже опустил руку вниз.

— А ты что, радость моя? — раздался над полем напряженный голос. — Тебя никто не отпускал.

И Роберт довольно хмыкнул, увидев, что Алан вновь медленно вытянул руку в горизонталь.

— Ты же в меня тоже веришь, бро? Доверяешь мне, верно?

Он был вынужден напрягать голос, чтобы Алан его слышал, и от этого голос слегка звенел в морозном осеннем воздухе, чуть колышащемся от шороха веток и шума шин проносящихся за оградой парка автомобилей.

— Конечно доверяю, кому мне еще верить? — донеслось эхом от мишени. — Ты самый близкий мне человек, я тебе доверяю. Погоди только, что-то у меня рука устала. Совсем затекла.

Произнеся эти слова, Алан по-прежнему с напряженной и какой-то полуиздевательской улыбкой осторожно поставил яблоко себе на макушку и развел руки в стороны.

— Так хорошо? — крикнул он.

— Бля, да хватит, уроды! — не выдержал Серый. — Юль! Иди Ковалева позови!

— А? — девушка распахнула глаза и стянула с ушей наушники. — Э, да что происходит!

— Охуенно, — процедил сквозь зубы Роберт и, подняв арбалет, стал медленно, по сантиметру, осторожно опускать его вниз.

Лео застыл, словно в кошмарном сне. Отсчитывая про себя мгновения. Время словно бы замедлилось, и ощущение дежа вю, когда их с Аланом чуть было не раскатал водитель на машине без номеров, полностью затопило его.

— Не вздумай, — еле прошелестел он сухими губами, почти неслышно.

— Отъебись, — выплюнул Роби, продолжая целиться и плавно начиная давить на курок.

В следующую секунду Лео бросился на него, ударив снизу вверх, так что карбоновая стрела взмыла к верхушкам деревьев, блеснув на солнце. Видимо, от неожиданности палец Роберта сорвался и спустил курок.

Через мгновение тишина взорвалась криками. Орал Лео, вспомнив все матерные слова, которые когда-либо слышал. От него не отставал Серый, который к этому времени поставил свой личный рекорд по самому долгому времени, проведенному без улыбки. Юля тоже на чем свет стоит кричала на всех сразу. На Серегу за то, что ее не растолкал раньше. На Роберта за то, что идиот. На Лео, видимо, за компанию.

В этом гвалте почти никто не заметил, как Алан подошел, намеренно задев брата плечом и не глядя на него, прошел мимо и направился к зданию интерната. На ходу впился зубами в яблоко, которое по-прежнему продолжал держать в руке. Роберт тут же подорвался и, растолкав весь гомонящий базар-вокзал, побежал догонять брата.

Лео плюнул и отошел к своему лежащему в стороне на траве еще заряженному оружию. Надо разрядить.

— Берт, погоди, ну ты чего? — донесся до него издалека голос. — Я бы не выстрелил, я что, идиот? И этому бы не дал! Я же рядом был! Подожди, остановись, придурок!

Лео увидел, что Алан остановился и стал вполголоса что-то говорить. Роби доказывал ему что-то свое, то взмахивая руками, то опуская их и то и дело дотрагивался до плеча брата. Потом роли их поменялись. Кажется, теперь уже Алан оправдывался, а Роби наоборот отбрасывал его руки и порывался уйти. В конце концов они пошли рядом, не торопясь и молча. Лео, сам не зная почему, продолжал смотреть им вслед и поэтому видел все затем происходящее в деталях, по секундам.

Вот Алан неуверенно поднимает руку, чтобы положить брату на плечо. Вот в полной тишине словно спотыкается и летит вперед, будто его толкают в спину. Вот падает на колени, а Роберт как подкошенный обрушивается на землю рядом с ним и кричит. Так, что звон в ушах. А кровь? Откуда кровь? Почему ее так много? На светло-серой толстовке особенно ярко, так, что режет глаз, расплывается вишнёвый сок.

Лео в шоке оборачивается и видит, что за оградой парка, приникнув к ней, темная фигура в куртке с капюшоном целится во второй раз. Но выстрелить не успевает, рука, пораженная арбалетной стрелой, виснет словно плеть. Когда он успел спустить курок? Это вне времени, вне осознания…

Фигура мгновенно изворачивается, подхватывает оружие и больную повисшую руку здоровой, и стремительными шагами, почти бегом, начинает удаляться в сторону шоссе. На той стороне припаркован неброский тонированный автомобиль.

Парень практически бежит, когда его настигает вторая стрела. Она попадает в основание шеи, сильным ударом заставляя его рухнуть на колени, однако через секунду он вскакивает и, не разбирая дороги, бросается через полосы движения, ему везет и он чудом успевает увернуться и выскочить из-под колес несущегося на него КамАЗа. Грузовик и перекрывает картину события. Визг тормозов, дикий крик и грохот, звон стекла и еще один удар. Когда длинномер проносится, на шоссе остаются две покореженные машины и черное бесформенное пятно на полотне дороги, совсем недалеко от обочины.