— Ну, знаешь, — Роберта выдает только судорожное сглатывание, кадык вверх-вниз. — Я даже комментировать это не стану.

— А ты знаешь что? Не думал, что когда-нибудь это тебе скажу, но… — тонкие ноздри у Алана раздуваются, кажется, что ему сложно дышать…

Пауза. Тяжелое молчание. «Молчи, пожалуйста молчи…»

— Говори, ну?

Молчание. Глаза в глаза. Зеленые, две пары одинаково отчаянных глаз.

— Говори, ссыкло. — «не говори, не надо…»

Пауза. Уже затянувшаяся так, что смертельно…

— Я в душ, — коротко бросает Алан, на ходу стягивая с себя майку, — через полчаса стрельбы.

Роби без сил падает на кровать. По-прежнему сдвоенную, с одним одеялом.

«Черт, куда же второе подевалось? До сих пор в шкафу лежит? Или надо к кастелянше идти за ним?»

От этой мысли становится так горько и больно, словно бы в грудь плеснули кипятком. Он встает и подходит к окну. Щурится от прямых лучей низкого солнца. Сглатывает еще раз. Достает пачку, закуривает, выпускает дым в форточку, прислушиваясь к шуму воды в душе, за тонкой перегородкой. Срывается, изо всех сил лупит раскрытой ладонью по видавшей виды деревянной раме.

Черт, выдержать бы эти несколько дней. Он уже так все хорошо продумал. Билеты куплены. Они поселятся в отеле, чтобы не встречаться ни с Ами, ни с Генри. Но это даже не самое главное. Самое главное, что через несколько дней они уедут отсюда насовсем. И забудут это как кошмарный сон. Он все сделает для того, чтобы вернуть, чтобы все стало как раньше. Ведь можно же? Можно?

«…Конечно нет…»

Лео притащился на поле для стрельбы одним из самых последних. Не хотелось видеть никого, но очевидно, такое же желание было и у тех, кого он особенно не хотел видеть. Иначе чем объяснить то, что придя на полигон, он застал там и Костика, и Роби и Алана. Все старательно делали вид, что его не замечают. Ну хоть в этом повезло.

Он встал бок о бок с Серегой, который тоже был в рядах опоздавших, поприветствовав того коротким взмахом ладони. Краем глаза захватил Юлю, которая просто валялась на скамеечке с закрытыми глазами, в спортивной куртке с капюшоном на голове. С ней Лео здороваться не стал. Наушники в ушах, поэтому девушка наверняка его не услышит.

А вот с Ковалевым поздороваться пришлось. Тот разбирал полеты в стороне, что-то втолковывая двум парням помладше.

— Здравствуй, Линев. Опаздываешь. Давайте заканчивайте, парни — это он Роби с Костиком. — Догоняйте. А ты, Леня, один отстреляешься.

Хм. Доверяет. Про Серегу даже слова не сказал, видимо уже махнул на раздолбая рукой. Впрочем, тот и не расстроился. Закончил упражнения и отошел, присев на оставшийся краешек скамейки, оставив Лео в одиночестве на позиции.

На воздухе заниматься намного приятнее, это правда. Легкий ветерок, странно ласковый для ноября, нисколько не мешает. Солнце бы слепило глаза, если б светило в лицо, сейчас оно было довольно низко над горизонтом, однако свет падал сзади и немного сбоку, так что было прекрасно. Лео получал физическое удовольствие, наблюдая, как болты ложатся ровно, один к одному, ближе к яблочку.

— Не так руку, — донесся до него мягкий голос Роби, в нем даже проскальзывали мурлыкающие нотки.

Тут и оборачиваться не надо. Наверняка Костика лапает, тварь. Однако несмотря на эту мысль Лео всё же обернулся, глянул в сторону, на соседнюю позицию. Так и есть. Алан сидел на пожухлой траве чуть поодаль и щурился на солнце, кажется, занятый больше всего запоздало-зеленой травинкой, которую задумчиво покусывал, не замечая ничего рядом с собой.

А вообще-то посмотреть было на что. Роберт стоял почти вплотную сзади Костика, одной рукой придерживая цевьё арбалета, поместив ее поверх ладони мальчишки. Другой же обняв того за талию и прижав к себе. Ноги его были чуть расставлены, и в целом выглядело это довольно непристойно. Если знать Роби, разумеется.

Так что Костику, как это видно было со стороны, всё же было не по себе. Он кусал губы, переминался с ноги на ногу и вообще имел довольно неуверенный вид. Стрельнул глазами в сторону, поймал изучающий взгляд Лео, и тут же, раздраженно фыркнув, их отвел. Несмотря на эту попытку держать лицо, смятение его никуда не делось, и он допускал промах за промахом.

— Давай еще разочек, не волнуйся, расслабься, Коть, — промурлыкал Роби, тоже скользнув нечитаемым взглядом по Лео. На брата он, казалось, и вовсе внимания не обращал. Вот ведь… Уроды!

Лео сжал зубы и кулаки, его собственная мишень словно отражала его настроение, она была вся в болтах, словно ощерившийся ежик, Лин почти весь свой запас расстрелял, оставалось всего пара-тройка стрел.

Он продолжал исподволь наблюдать за парнями. Костик, казалось, был уже на грани срыва. Он побледнел, только щеки оставались пунцовыми, словно яблоко. Совсем как те, которые разместились небольшой кучкой на сумке, валяющейся в двух шагах на озябшей траве.

— Давай, не напрягайся, доверься мне. — даже слова эти совершенно безобидные, прозвучали из уст ублюдка до крайности пошло.

Костик судорожно всхлипнул и тут же прикусил губу.

Да твою ж мать! Лео внезапно почувствовал растерянность, смущение, беззащитность парня так же ясно, как будто это был он сам. Будто это его щеки сейчас вспыхнули краской стыда и растерянности. Он и в самом деле почувствовал в лице жгучий жар, только это была краска ярости.

Мгновенно, даже не успев подумать, он вскинул заряженный арбалет и, коротко прицелившись, нажал на курок. Десятка. Болт влетел точно в середину мишени и выглядел теперь довольно вызывающе среди стрел Костика, большинство из которых застряли в молоке.

Роберт от неожиданности разжал руки, и Костик от внезапно свалившейся на него свободы отшатнулся и сделал шаг в сторону.

Свиридов же мгновенно развернулся лицом к Лео и развел руками в приглашающем жесте. Лицо его буквально исказилось от ярости, однако он улыбался, и это было достаточно жутко. Во всяком случае у Лео мурашки пробежали по коже. Серега завозился на скамейке поодаль, и даже на расстоянии чувствовалось, что напрягся.

— Э! Парни!

— Кого я вижу! — не обратив на него никакого внимания, пропел Роби. — Рыбка хочет, чтобы ее насадили на крючок? Рыбка хорошо подумала? Тебе сегодня не повезет, сладкий, как видишь сегодня я трезв как стеклышко. Ты же только с бухими смелый, да?

Лео не отвечал. Алан поднялся на ноги и подошел к ним поближе.

Костик, напротив, немного попятился назад и застыл, продолжая кусать губы, от которых почти ничего уже и не осталось.

— Успокойся, Берт!

— Успокойся? Успокойся? Да я спокоен как удав! Это у кого-то другого вожжа под хвостом! Что, ёршик, лавры Тиля тебе покоя не дают?

Тут его лицо внезапно осветилось изнутри, словно бы на ум ему пришла прекрасная идея. Улыбка осталась на лице, но начала чуть подрагивать и вообще стала все больше напоминать приклеенную. Ветерок растрепал его темные волосы. Лео подумал, что он больше всего сейчас похож на волка перед прыжком. Такой же больной азарт в глазах, такие же напряженные ноздри.

— А в яблоко попадешь? М? Меткий глаз — кривые руки?

— Если ты подержишь — легко! — рявкнул Лео, отбивая, и буквально тут же об этом пожалел.

Безумная улыбка сползла с губ Роберта и замерла на донышке глаз, которые мгновенно вспыхнули нехорошим, таким же безумным огоньком.

====== 39. Четвертый круг. Часть вторая ======

— Так уверен в своих силах?

Лео растерялся всего на секунду, а потом его вновь захлестнула волна злости.

«Стой! Это же твое любимое идиотское «слабо», — заметался из стороны в сторону более разумный сейчас внутренний голос.

«Заткнись!» — сквозь зубы прошипел на него Лео. Отбросил густую выгоревшую челку со лба.

Кивнул:

— Вставай.

В конце концов, в себе он уверен. Рука точно не дрогнет. Да и максимум, что будет, если всё же оружие немного поведет — это огромный синяк, в худшем случае перелом. Форма наконечника оживальная, даже если болт и попадет в грудь — самое страшное, что может быть — сломает ребро.